Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 19 - Мудрец Го

Джинши вздохнул и посмотрел на доску для игры в го, усеянную камнями. Он вспомнил слова своего учителя го, сказанные им на днях.

— Должен сказать, что, скорее всего, это невозможно.

Этот человек был личным инструктором императора по игре в го и, несмотря на внешность, мог быть весьма прямолинеен.

— Вы даже не можете победить меня, ни разу. Против него у вас нет никакой надежды.

Бесстрастный, мудрец Го прихлопнул белый камень на доске.

— Грк, — единственный звук, который издал Джинши.

Что ещё он мог сказать? Ему казалось, что он сыграл неплохую партию, но одним ходом Мудрец всё разрушил.

Он прекрасно понимал, что всё может обернуться именно так: он был универсалом, способным в той или иной степени делать большинство вещей. Но в лучшем случае он был лишь чуть лучше среднего. Он ни в чем не преуспел. Может, он и был одарённым, но не гением.

И всё же это было лучше, чем ничего не делать.

— Вы хорошо освоили дзёсэки, надо отдать вам должное. Но стоит отойти от предписанной последовательности, и у вас воображения не больше, чем у обычного игрока. Вы впадаете в панику, когда сталкиваетесь с приёмом, который никогда раньше не видели.

— Вы не затягиваете с ударами, не так ли?

— Кажется, я припоминаю, что именно этого вы и хотели.

Мудрец откусил от одной из булочек, которые приготовил для них Суйрэн. Закуска могла показаться противоречащей элегантности игры Го, но, очевидно, сладкое угощение считалось обязательным среди игроков. Размышления естественным образом вызывали тягу к сладкому, во всяком случае, именно такой логикой один эксцентричный стратег оправдывал свое постоянное потребление подобных лакомств.

Вот уже несколько дней, с тех пор как император согласился предоставить Джинши своего инструктора, он каждый день после работы лихорадочно изучал Го.

Бездарность.

Простые ходы.

Скучная манера игры выскочки.

Да, инструктор был совершенно безжалостен. Джинши сказал в начале занятий, что не хочет, чтобы Мудрец щадил его чувства, и тот поверил ему на слово. Когда Джинши спросил, со всеми ли учениками Мудрец так жесток, тот ответил: "Я выбираю противников, которые не могут наказать меня за мои слова". Он был очень осторожен.

Он также знал, как мотивировать человека:

— Вы рассчитываете победить этого урода, играя вот так?

Джинши взял чёрный камень и положил его на доску, даже не зная, правильный ли это ход.

Он занимался с Мудрецом Го, потому что слышал, что он единственный человек, который может обыграть урода-стратега (он же Лакан) в эту игру.

— Итак. Ты убеждён, что я не смогу выиграть?

— Абсолютно убеждён. Вы слишком предсказуемы, Лунный принц. Слишком прямолинейны.

Почему-то из уст Мудреца Го это прозвучало не слишком лестно.

— Как бы то ни было, я должен найти способ превзойти его.

— И я пришёл сюда, чтобы попытаться научить вас, как это сделать. Но это абсолютно безнадёжно.

Мудрец Го откусил ещё одну булочку.

— Дайте мне любой шанс, любой способ победить — хоть один раз из ста.

— Когда Лакан в своей лучшей форме, даже мне повезло выиграть у него одну партию из двух. Если я тоже буду на высоте.

— Боюсь, я не понимаю, о чём вы...

Мудрец Го был лучше Лакана в этой игре, поэтому его и называли Мудрецом Го.

— О, я думаю, вы понимаете. Позволь спросить вас, принц: как вы думаете, смогли бы вы победить медведя голыми руками?

— Очевидно, нет.

— А как насчёт волка?

— Если бы обстоятельства благоприятствовали мне, возможно... Но это было бы трудно.

— Тогда собаку.

— Думаю, я бы справился, более или менее.

Урок, который он усвоил во время охоты: люди удивительно слабы для своих размеров. Выжить им помогали орудия труда, а без них даже бродячая собака может оказаться слишком тяжелой для безоружного человека.

— Что вам нужно для победы? — спросил мудрец Го. Он положил камень, вызвав у Джинши очередной стон: наставник снова видел его насквозь.

— Выйти невредимым? Ружье может показаться идеальным вариантом, но я не уверен, что смогу попасть в это существо. Думаю, я предпочту меч, к которому привык. Или, возможно, кинжал и перчатки для защиты рук.

С мечом он мог бы справиться, по крайней мере, в замкнутом пространстве. На открытом поле это было бы гораздо сложнее. Он заманит животное туда, где его ловкость не поможет, а потом даст ему вгрызться в доспехи на предплечьях, пока он будет бить по горлу.

— Ваша внешность может быть изысканной, но я вижу, что вы готовы использовать грязную тактику, если потребуется.

— Это не моё предпочтение. Просто я не настолько искусен в обращении с мечом, — ответил Джинши.

Басен, он бы справился лучше. Джинши полагал, что сможет сразиться с медведем, но даже он выйдет из такой схватки тяжелораненым.

— В таком случае у меня есть стратагема, которая может вам помочь.

— Стратагема?

— Ничего особенного. Просто способ склонить шансы в свою пользу.

Мудрец Го оскалился, и на мгновение спокойный, воспитанный вид, в котором он предстал перед миром, полностью исчез.

— Вам не придётся нарушать никаких правил. Ведь правила не распространяются на то, что происходит за пределами доски.

Джинши тяжело сглотнул.

Мудрец Го был однозначен: — Если этот метод не сработает, вы никогда не победите господина Лакана, пока живы.

***

— Я проиграл...

Сколько бы он ни считал и ни пересчитывал территории на доске, захваченные камни, ему никак не удавалось превзойти противника. Разница составляла всего два очка, но с тем же успехом она могла быть и тысячей.

В середине партии он вырвал, казалось, неоспоримое преимущество. Его территория была надёжно защищена, и казалось, что переломить ход событий невозможно. Джинши не сделал ни одного явно неудачного хода, и тем не менее почтенный человек, поглощающий свои закуски, с ослепительной быстротой сокращал разрыв.

Басен и несколько телохранителей стояли неподалеку. Прошло несколько дней после турнира по го. Джинши как раз работал в своём кабинете, когда без предупреждения появился стратег.

— Давайте продолжим, — сказал он.

Если бы он просто отлынивал от работы, Джинши мог бы отказать ему, но сейчас было время обеда.

Доска для игры в го и камни ждали в павильоне под открытым небом рядом с офисом, доска уже была приведена в то состояние, в котором она находилась, когда их игра была так грубо прервана. Несколько зрителей наблюдали издалека, но у Джинши не было причин прогонять их или отказываться от игры.

После их противостояния в театре он много раз обдумывал, что можно сделать, чтобы закрепить своё преимущество и одержать победу. Он не мог поверить, что может проиграть, имея такое превосходство.

— Невозможно... — изумленно произнес Басен.

Невозможно: да, это было единственное подходящее слово. Что должно быть в голове у этого человека?

Слова мудреца Го звенели в его ушах: "Вы никогда не победите господина Лакана, пока живы".

Почему наставник Джинши сравнил его противника не с человеком, а со зверем? Джинши почувствовал укол сожаления. Медведь, волк, собака: Лакан не был ни одним из них. Он был сам по себе чудовищем, и Джинши не смог оценить этот факт.

Лакан поправил монокль, отпил немного сока и выглядел в целом вполне здоровым. Он достаточно высыпался и не был измотан непрерывной серией игр в го. Ни в напитке, ни в закусках не было алкоголя, так что голова была ясной.

Джинши чувствовал себя невыносимо подавленным. Он использовал самый грязный из грязных трюков и всё равно проиграл. Ему было неинтересно выставлять себя напоказ, но это просто заставляло его чувствовать себя слишком жалким. Если бы не зрители, он бы рухнул лицом на доску и застонал.

Джинши собрал остатки достоинства и постарался выглядеть невозмутимым. Если он и мог похвастаться каким-то качеством, так это толстой кожей, которую он выработал за время пребывания в Заднем дворце.

Он должен был держать себя в руках. Он должен был вести себя как человек, который с блеском принимает удары.

Он уже собирался поднять голову, когда на доске появился палец.

— Этот ход в конце игры. Вы должны были сделать его вот сюда, — сказал Лакан.

Джинши ошеломлённо посмотрел на него. Урод чесал свой щетинистый подбородок и продолжал указывать.

— А этот — сюда. Тогда белым некуда было бы деваться...

Он что-то бормотал, поэтому его было трудно расслышать, но он безошибочно объяснял Джинши его ошибки.

— Господин Лакан, вы проводите анализ? — удивленно спросил помощник стратега.

— Анализ?

Эти слова вызвали оживление среди присутствующих.

— Мой почтенный приёмный отец очень редко проводит подобные разборы, — ответил Лахан, появившийся словно из воздуха.

Должно быть, он прибежал, услышав, что игра будет продолжена, потому что слегка запыхался.

— Это должно означать, что вы привлекли его внимание, Лунный принц.

Последние слова он выделил особо.

— Так почему же я сделал этот шаг? Хм...

Урод, казалось, был вовлечён не столько в анализ, сколько в личные размышления об игре. Казалось, он рассуждает о своей решающей ошибке; он не понимал, почему он её совершил.

Он помнил каждый ход игры, хотя его мозг был затуманен усталостью, переутомлением и алкоголем.

Джинши мог только смеяться.

— В любом случае, было весело, — сказал урод, подходя к Джинши. — Не знаю, чего вы добиваетесь, но ваши средства были восхитительны.

И, оставив игровую доску на месте, он ушёл, размахивая бутылкой.

Джинши смотрел ему вслед, ошеломленный. Толпа начала расходиться. Несколько человек, казалось, хотели подойти к Джинши, но Басен и другие телохранители, похоже, не собирались этого допускать.

Только Лахан остался рядом с Джинши, просто стоя в стороне. Басену не очень понравилось его присутствие, но он разрешил. Он редко, если вообще когда-нибудь, разговаривал с Лаханом, но, похоже, они не очень-то ладили.

— Я могу только извиниться, что моей помощи оказалось недостаточно, — сказал Лахан. — По крайней мере, мой отец, похоже, остался доволен.

— Доволен, — повторил Джинши. — Моей жалкой стратегией?

Он язвительно улыбнулся: ему показалось, что над ним насмехаются.

— Ему не важны детали вашего плана. Если он говорит, что ему было интересно, значит, так оно и есть.

Джинши не совсем понял. Лахан говорил так же, как и он, возможно, дело было в его кровном родстве со стратегом, а может, люди с такими уникальными талантами по природе своей понимали друг друга.

Наконец Джинши решил озвучить вопрос, который не давал ему покоя.

—Почему господин Лакан вообще решил провести турнир по го? Честно говоря, мне кажется, что он играл бы в Го как и когда угодно, независимо от того, были бы в этом замешаны деньги или нет.

— Да, и я полагаю, что так бы он и поступил, если бы был предоставлен самому себе.

Лахан достал книгу — книгу стратега по Го, с которой началось всё это увлечение.

— В этой книге собрано множество записей партий, сыгранных между моим почтенным отцом и некой женщиной. Некоторым из них уже по двадцать лет — последовательность ходов всё ещё хранится в памяти моего отца. И это при том, что он не может вспомнить, кого видел вчера! Эти игры бесценны для него... и больше их не будет. Это всё, что осталось.

— Ах...

Джинши догадывался, кто эта женщина: куртизанка из Малахитового дома и мать Маомао. За год до этого Лахан купил её за большие деньги, но весной этого года она умерла.

— Такой, как она, больше не будет. Думаю, отец это понимает... Но, возможно, он надеялся, что, вдохновившись этими записями прошлых игр, появится кто-то, кто играл так же, как она.

— Значит, он пытался воскресить прошлое?

— Думаю, нет. Если уж на, то пошло, я считаю, что он пытался построить мост в будущее. Или, возможно, мой почтенный отец не думает так далеко вперёд.

Лахан почесал затылок, почувствовав внезапное неудобство.

— Мне бы хотелось, чтобы он проводил послематчевые анализы других своих матчей, как это было с вашим. Что, если люди, заплатившие за обучающие матчи, потребуют свои деньги обратно?

— "Обучающие"... В смысле? — спросил Джинши.

Он припоминал, что слышал, будто можно заплатить за привилегию сыграть партию против стратега, правда, большинство таких партий было отложено из-за недомогания Лакана.

— Последние несколько дней мы пытались навести порядок в этих учебных играх. Уф, не могу не сказать вам, что приспособить расписание каждого было сущим кошмаром. На самом деле, он как раз играл с кем-то ещё, а когда всё закончилось, внезапно исчез. Где мне его искать, как не здесь?

Отсюда и возникшая ранее одышка.

— Могу ли я рискнуть задать вопрос? — сказал Лахан.

— Да? Что?

— Это Мудрец Го вложил в вашу голову эту маленькую хитрость, господин Джинши?

Это был не совсем вопрос. Мудрец был на турнире, и Лахан наверняка прекрасно знал, что произошло.

— Я занимал время, которое по праву принадлежало императору, для своих занятий, — сказал Джинши.

— Что ж, тогда всё понятно, — сказал Лахан и кивнул. — Мой отец часто жалуется, что во время его игр с Мудрецом под рукой всегда только соленые закуски.

— А, — сказал Джинши. Значит, этот человек действительно не хотел идти на медведя с голыми руками.

— Ну, тогда я, пожалуй, пойду... И ещё кое-что, — сказал Лахан и слегка ухмыльнулся.

— Те угощения, что вы принесли на днях. Моему почтенному отцу они, похоже, пришлись по вкусу. Он хотел бы знать, как их готовить, в идеале — без алкоголя. Кроме того, я знаю, как он себя ведёт, но мой отец очень не любит быть в долгу.

— Он так не выглядит.

— Это правда. Даже если он может забыть о своих долгах, — сказал Лахан, тихо. Затем он рысью направился прочь.

— Похоже, это был неплохой разговор. Всё в порядке? — спросил Басен, подойдя к Джинши с несколько обеспокоенным видом.

— Всё в порядке? Мы просто болтали о погоде. Попросите Суйрэн написать рецепт этих закусок, хорошо?

— Э-э, да, господин.

— Только без алкоголя. Понятно?

— Да, господин.

Джинши вышел из павильона, и Басен в недоумении последовал за ним.

Вернувшись, они нашли что-то в кабинете Джинши.

— Что у нас здесь? – спросил Джинши.

Басен снял ткань, покрывавшую предмет, и обнаружил доску Го, которая использовалась для разработки военной стратегии. Это была более простая версия того, что находилось в кабинете стратега, но, увидев расположение на ней, Джинши поднял бровь.

— Не любит быть в долгу, да? — пробормотал он.

Джинши был ярым сторонником укрепления армии, поскольку предвидел неприятности на севере и западе Ли.

Барёу высунул голову из своего угла комнаты.

— Отличная у него получилась перестановка, не правда ли? Он сделал всё, о чём вы беспокоились, господин Джинши.

— Я надеялся, что он посчитает, что должен мне немного больше, чем это.

Маамэй вошла в комнату с пачкой бумаг и сразу же набросилась на Джинши.

— Я, конечно, не понимаю, о чём вы, но у нас ещё есть работа, оставшаяся после вашего небольшого перерыва. Надеюсь, вы поторопитесь и закончите её. В конце года предстоит провести множество церемоний, поэтому я предлагаю вам исходить из того, что вы больше не сможете брать отпуск.

— Да, я знаю.

Джинши горько улыбнулся и решил заняться своей работой. Её, безусловно, было много.

— Маамэй, — сказал он.

— Да, господин?

Джинши вспомнил, что у него есть ещё одно дело, которое он должен решить.

— Я хотел бы попросить вас доставить для меня три письма.

Он открыл ящик стола.

— Да, господин. Кому?

Она бросила на него вопросительный взгляд, и вопросы только умножились, когда она увидела адреса на письмах.

— Как можно скорее, если хотите, но как можно более скрытно. И приготовьте карету.

— Да, господин.

Она была достаточно проницательна, чтобы понять, что это не тот вопрос, который следует рассматривать слишком подробно. Вместо этого она просто взяла письма и вышла из комнаты.

— Наверное, ещё слишком рано, но пусть будет так, — сказал Джинши. 

У него не было особых талантов, и если он будет медлить, то опоздает. Ему нужно было сделать свой ход до этого.

Тем не менее, он действительно...

— ...очень хотел бы иметь его у себя в долгу.

Джинши испустил долгий вздох и сел обратно за стол.