Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 18 - Встреча братьев и сестёр

«Что я здесь делаю?» — Рикусон озадаченно вошёл в зал заседаний.

В просторном зале Дворца Правительства собрались Рикусон и дети Гёкуэна. За круглым столом, включая Гёку-оу, сидели восемь человек.

Насколько было известно чиновнику, у наместника тринадцать детей. Одна из них — Императрица Гекуё; помнится, вторая дочь также осталась в Императорской Столице, чтобы помогать отцу.

Оставалось одиннадцать человек, но трое ещё не приехали. Потому ли, что сложно всех собрать вместе, или сводным братьям проще вообще не явиться на семейный совет?

Рикусон сопоставил внешность братьев и сестёр Гёку-оу со своей идеальной памятью на лица.

Слева от старшего, Гёку-оу, находится стул второго сына, справа — третьего. У этих мужчин гармоничные отношения с императрицей, и они, должно быть, знакомы с братом Императора: оба время от времени заходили во Дворец Правительства.

Первая и третья дочери сидели с боку от второго и третьего сына соответственно. Порядок рассадки соответствовал обычаям Западной Столицы: чем выше статус, тем дальше от двери сидит человек. Но старшая дочь Гёкуэна старше второго сына.

Заметно, что разница в статусе основывается не на возрасте, а на более низком положении женщин в сравнении с мужчинами.

Не приехали четвёртый сын и четвёртая и пятая дочери. Лиц троих мужчин Рикусон никогда не видел — должно быть, это пятый, шестой и седьмой сын. Седьмой брат сидел как раз напротив Гёку-оу.

Позади каждого члена семьи Гёкуэна установлен стул для доверенных помощников братьев и сестёр. Рядом с Гёку-оу поставили два стула, один из которых — для слуги, второй был предназначен для Рикусона.

Мужчина чувствовал, что находится не на своём месте, но, поскольку он получил приказ Гёку-оу, оставалось лишь подчиниться, хотя сам Рикусон собирался наблюдать за церемонией на площади

— Брат, что происходит? — заговорила старшая дочь.

Это была женщина за сорок с крючковатым носом.

— Разве я не объяснил? Причина, по которой мы собрались сегодня обсудить будущее Западной Столицы… нет, речь пойдёт о судьбе всех Западных Земель.

Говоря, Гёку-оу широко развёл руки.

По сравнению с мощной, рослой фигурой Гёку-оу, старшая дочь стройна и миниатюрна. Все они рождены от разных матерей и, хотя являются братьями и сёстрами, но имеют разную внешность и телосложение.

— Брат, я не могу одобрить твоё решение,  — твёрдо заявил третий брат. Его кожа потемнела на солнце, а волосы выгорели, он выглядел как моряк. Рикусон вспомнил, что этот человек заведовал портом, и его мнение в некоторых вопросах было даже более весомым, чем мнение второго сына.

— Что заставило тебя переменить мнение, Дахай? Мой брат теперь даже не хочет выслушать меня?  — Гёку-оу разговаривал с третьим братом, словно уговаривал капризного ребёнка. Но Дахай был далеко не ребёнком — перед Рикусоном сидел мужчина лет тридцати.

— Догадываюсь, о чём пойдёт речь. Это то, о чём мы беседовали раньше?  — моряк выразительно взглянул на Рикусона.

— Не волнуйся. То, что я скажу, могут слышать все присутствующие.

Имеет ли в виду Гёку-оу, что Рикусон  его человек? Или ему неважно, дойдёт ли содержание сегодняшней встречи до ушей младшего брата Императора?

Дахай продолжал возражать:

— Если ты вновь собираешься уговаривать нас напасть на Шаох, я не буду молчать. Даже стань ты наместником вместо отца - я не пойду на эту авантюру.

— Я разделяю опасения Дахая, — заговорил второй брат.

Это был мускулистый мужчина с загорелым лицом. Кажется, он управлял наземным транспортом.

— Брат, выгоды, о которых ты упоминал, не покрывают даже военных расходов. Я бизнесмен, и не желаю, чтобы мои рабочие служили в армии. А если мы проиграем войну — насколько тяжёлыми будут потери?

Остальные братья и сёстры согласились со словами второго брата. Гёку-оу остался непоколебим, как гора:

— Глядите-ка, да моя семья заранее сговорилась помешать мне! Напомнить, как алчно загорелись глазёнки кое-кого из вас, стоило мне пообещать выгодные сделки?

— Я никогда этого не одобряла!

— Я тоже… — Старшая дочь Гёкуэна обратилась за поддержкой к третьей сестре.

Младшая из двух женщин обладала выразительными чертами лица и пышными формами. Она выглядела моложаво, но ей, должно быть, около тридцати пяти лет.

Слова сестёр заставили младших братьев смутиться. Старшая дочь, искоса глядя на своих родственников мужского пола, продолжила:

— Если начнётся война, кому понадобятся ковры из моих магазинов? Нелегко было расширить сеть продаж и выйти на рынок Шаоха.

Третья сестра добавила:

— Я не смогу экспортировать туда вино. Заберите моих крестьян на войну, и кто будет обрабатывать виноградники? Я угробила кучу сил, прежде чем нашу марку признали более выдержанной, чем вина, произведённые на Западе. Да и в Императорской Столице оно становится всё популярней.

Две женщины требовательно уставились на старшего брата. Пусть они женского пола, но на обеих возложены обязанности по поддержанию семейного бизнеса.

Натолкнувшись, словно на стену, на корыстный подход сестёр, мужчины спасовали.

—  Мои сёстры — всего лишь женщины,  неразумные и неумолимые, — на лице Гёку-оу появилась снисходительная улыбка.

— Неразумны, говоришь? Я отвечаю за текстильную промышленность в Западной Столице! Как только начнутся военные действия, никто не станет интересоваться высококачественным текстилем. Как ты думаешь, сколько ремесленников откажутся на улице в этом случае? Если мы позволим брату Оу развязать войну, тысячи рабочих и их семьи окажутся на улице. Если ты не сможешь гарантировать им заработную плату на десять лет вперёд, я и говорить с тобой не стану!

— Какая ты жадная!

Гёку-оу выглядел смущённым, словно не мог переспорить свою красноречивую сестру. Однако его выражение лица тут же изменилось:

— Вижу, наземный и морской транспорт, а также текстильная и винодельческая промышленность процветают, даже несмотря на нашествие саранчи.

Гёку-оу потёр подбородок, глядя на притихнувших младших братьев.

—  А как насчёт выплавки железа, гончарной промышленности и животноводства?

Мужчина, по возрасту близкий к Рикусону или, возможно, чуть моложе, робко поднял руку. Он был невысок ростом, но мускулист. Судя по порядку рассадки, должно быть, это был пятый сын.

— Честно говоря, ни шатко, ни валко.  По словам отца я построил доменную печь, но прибыли она не принесла. Выплавка металлов здесь — убыточный бизнес.

— Отчего так? Ты серьёзно относишься к своему бизнесу? На изделия из железа должен быть немалый спрос, — третья сестра, прищурившись, обратилась к младшему брату.

— Не менее серьёзно, чем ты! Но всё не так просто. Западная Столица расположена на берегу морской гавани, что облегчает импорт железной руды. Проблема в том, что нет топлива для выплавки. Чтобы выплавить железо, необходима температура, обеспечить которую навоз скота или солома неспособны, а дрова или древесный уголь слишком дороги. Не говоря уже о том, что рынок переполнен скобяными изделиями, но клиентам подавай лишь экзотические товары высшего качества. Чтобы остаться на плаву, мне приходится снижать цену. Я не могу конкурировать с более дешёвыми товарами.

— Так сделай что-нибудь! Неужели нельзя снизить себестоимость изделий из металла? — третья сестра фыркнула, словно отметая проблему как незначительную.

— А я и делаю! Ты имеешь хоть малейшее представление о том, какой стартовый капитал необходим для раскрутки такого бизнеса? Сестричка, вспомни, как долго ты бегала к отцу жаловаться, прежде чем вино, произведённое в Западной Столице, начало хорошо продаваться!

— Так и быть, признаю — ты прав, — сконфуженно произнесла женщина.

— Мне тоже есть что сказать.

На этот раз руку поднял молчаливый парень лет двадцати с небольшим. Судя по возрасту, это шестой сын.

Рикусон чувствовал себя бессловесной декорацией, наблюдая за разговором братьев и сестёр.

— Для изготовления керамики также необходимо топливо. Замечательно, что наш город процветает, но цены также быстро растут. По мере увеличения населения стоимость органического топлива взлетела до небес. Это становится неразрешимой проблемой.

В отличие от пятого брата, этот юноша выглядел более уравновешенным, однако сказал почти то же самое.

— Похоже, сейчас мой черёд высказываться, — вступил в разговор седьмой сын. Он был совсем юн, но щёки и уши его покрывали хорошо заметные шрамы. 

—  Кто возражает против войны — ваше дело. Мне всё равно. Но оптовая цена на продаваемую мною шерсть поднимется на 30%.

— Почему?! — старшая дочь, имевшая текстильный бизнес, разозлилась.

— До сих пор я удерживал цену на шерсть на прежнем уровне. Мать, дед и отец заключали соглашения, обеспечивая мне более низкую закупочную цену по сравнению с конкурентами. Однако сам я надеюсь вести бизнес, основанный на справедливой цене. Честно говоря, плюс 30% — это вполне разумная сумма. Разве вы сами не сказали - цены в Столице растут по мере разрастания города. Следовательно, цена на шерсть, как текстильное сырьё, должна увеличиться.

Пятый и шестой братья кивнули в знак согласия.

— Скачок стоимости на 30% в одночасье — это возмутительно! Почему ты не можешь повышать цену шаг за шагом, постепенно?

— Потому что мои люди покладут зубы на полку, если я буду медлить! — голос младшего брата стал громче, и он яростно уставился на сестру.

— Нашествие саранчи распугало скот, палатки были изгрызены в клочья. Еду купить невозможно — даже если кто-то имеет продуктовый запас, он не станет его продавать. Ты понимаешь, в какой ситуации очутились пастухи? От поголовья осталась едва ли десятая часть, которую владельцы отар поспешили продать, поскольку овец нечем было кормить — вся растительность в округе уничтожена. И ты, сестра, выкупила остатки по выгодной цене. Ладно, забудем — меня не волнует эта шерсть. Однако теперь за домашнее масло или шерсть не купить даже плошки худого риса. Пастухи на грани голода. Кстати, позвольте напомнить, дорогие братья и сестры, навоз, который так необходим вам для доменных или гончарных печей, я с радостью уступлю вам по выгонным ценам. Как для родственников. Оптом, разумеется. Этой зимой может быть очень холодно. К сожалению, у меня не хватает людей для сбора и продажи топлива — все они заняты поисками еды. Хотите скидок, потому что мы  члены одной семьи? Если это будет стоить нам жизни — оно того не стоит!

Среди всех присутствующих седьмой брат был самым младшим, но Рикусон видел, что этот человек был настроен необычайно воинственно.

Лицо старшей дочери нервно подёргивалось.

Седьмой сын, кажется, собирался что-то добавить. Он вопросительно посмотрел на Гёку-оу:

— Могу ли я говорить свободно?

— Разумеется.

Мужчина оглядел круглый стол. На мгновение Рикусону показалось, что юноша уставился прямо на него.

 — Если поднять цены на шерсть, как я уже упоминал, и добывать каменный уголь, мы справимся. Я смогу восстановить поголовье и поддержать пастухов.

Рикусон с огромным трудом притворился, что не реагирует. Он был настолько потрясён, что его сердце, казалось, пропустило удар. Чиновник нацепил на себя маску непонимания, надеясь обмануть присутствующих.

 — Ты говоришь о горючем камне? Мне он тоже необходим.

— И мне!

Шестой и пятый брат воскликнули в один голос.

Каменный уголь, горючий камень. Как следует из названия, этот камень способен к горению. Ископаемое считается бесполезным, не добывается и практически не используется в центральных районах Империи. Но в Западных Землях всё иначе. Когда наступает зима, люди должны зажигать костры, чтобы согреться, и каменный уголь, следовательно, незаменим для местных жителей.

Рикусон видел, каковы отношения между членами этой семьи. Братья и сестры, владеющие успешными предприятиями, стремятся к стабильности и не хотят воевать. Однако некоторые из них пострадали от нашествия саранчи, в результате чего прибыльный бизнес начал терять деньги, и они ничего не могли сделать, чтобы удержаться на плаву. Гёку-оу воспользовался их слабостью.

 — Завоевав Шаох, нам откроется доступ к каменноугольным шахтам. Это позволит экспортировать уголь морским путём и снизит расходы на транспортировку материалов вглубь страны. Металлургическая и гончарная промышленность получат возможность развиваться. А главное — никто больше не замёрзнет холодной зимой… В долгосрочной перспективе война определённо сулит выгоды. 

Голос Гёку-оу громко звенел, словно мужчина декламировал стихи.

Дахай привстал:

— Слова брата — это, по сути, делёж шкуры неубитого медведя! С чего ты решил, что Шаох так запросто дастся тебе в руки? Откуда ты знаешь, что в соседней стране есть угольные шахты? Шаох — нейтральная страна, стоит нам вторгнуться в неё без причины, и соседние страны не станут сидеть сложа руки. Отец, да что отец — Император будет в ярости, если прознаёт о твоих планах! Даже благосклонность сестры Гёкуё и моего племянника, наследного принца тебе не поможет. Скажи мне, брат — ты собираешься уничтожить нашу семью, как уничтожил клан И?!

Сердце Рикусона вновь сильно забилось.

— То, что произошло с кланом И, было необходимостью!

Увидев, как Гёку-оу смущённо опустил голову, братья и сёстры зашумели.

Рикусон глубоко вздохнул, пытаясь успокоить сердцебиение. Тем временем братья и сёстры разделились на два лагеря. Глядя на них, старший выглядел обеспокоенным, а седьмой сын — слегка растерянным.

Рикусон догадался, что юноша, который был лет на пять младше его самого, мало что слышал об инциденте семнадцатилетней давности.

 — Клан И был наказан Императрицей-регентшей. Если бы мы тогда оставили их в живых, кара постигла бы всю Западную Столицу. Гнилой фрукт необходимо выкинуть, иначе весь ящик сгниёт. Нам пришлось пойти на крайние меры.

Гёку-оу не стал пояснять, за что именно был наказан клан И. Второй брат тяжело вздохнул.— Вы оба, прекратите немедленно!

Он подошёл и встал между Гёку-оу и Дахаем.

— Успокойся, Дахай. Я абсолютно уверен, что наш брат преследует исключительно благие цели, заботясь о процветании Западной Столицы. Нашествие саранчи подкосило всех. Как можешь злиться, ты — наш образец для подражания?

— Но, второй брат!..

— Разумеется, я тоже не согласен с предложением брата Оу. Топливо — важный аргумент, но вовсе не главный приоритет. В первую очередь нам следует подумать о смягчении последствий стихийного бедствия. Впереди нас ждут тяжёлые времена, но разве отец не учил, что братья и сестры должны поддерживать друг друга? То же самое касается и старшего брата - почему бы тебе, брат Оу, не подождать, пока наш племянник, наследный принц вырастет?

Слова второго сына заставили Гёку-оу рассмеяться:

— И сколько лет ты предлагаешь ждать? Можешь ли ты гарантировать, что наш племянник благополучно взойдёт на трон?

— Ты зашёл слишком далеко, брат Оу! — третья сестра хлопнула по столу.

Мужчина с неприязнью взглянул на неё и процедил:

— Для тебя я —- старший брат Гёку-оу, наследник!

Впервые за все утро Гёку-оу вышел из себя.

Гневное замечание прозвучало в тишине, словно пощёчина. Женщина широко открыла глаза, поняв, что она пересекла черту.

— Пожалуйста, прости меня, старший брат Гёку-оу.

— Всё в порядке. Моя сестра просто чересчур взволнована. Гёку-оу тут же улыбнулся. Остальные члены семьи теперь смотрели на него с лёгким испугом.

«До сих пор», —  размышлял Рикусон, —  «братья и сёстры свободно выражали своё мнение, независимо от возраста. Однако судя по тону Гёку-оу и реакции на его слова младших членов семьи, между старшим братом и всеми остальными существует огромный разрыв».

Всего у Гёкуэна тринадцать детей, но только у Гёку-оу и Гёкуё фамилия отца.

Имея тринадцать отпрысков, Гёкуэн с самого начала назначил старшего сына преемником. Гёку-оу был наследником, самым могущественным среди братьев и сестёр. До сих пор младшие братья и сёстры осмеливались перечить лишь потому, что он сам позволял им это делать.

Гнев Гёку-оу, казалось, отрезвил их и поставил на место.

Все они —  не более чем актёры второго плана в пьесе, где главную роль играет Гёку-оу.

А также в этой пьесе задействованы безымянные, безголосые актёры —  помощники, ныне сидевшие за спинами своих начальников. Рикусон был одним из таких работников массовки.

Атмосфера в зале заседаний стала угнетающей. Второй сын в замешательстве откинулся на спинку стула.

Рикусон догадывался, что обычно встречи братьев и сестёр не протекают в такой накалённой обстановке, но, в конце концов, нашествие саранчи сильно ударило по семейному бизнесу, который не мог подняться на ноги вот уже три месяца. Хоть детям Гёкуэна и не грозит голодная смерть, но на плечах их лежит тягостное бремя ответственности за простых людей.

—  То, что я только что сказал —  не просто случайное подозрение. Это абсолютная правда, — уже спокойней возразил Гёку-оу.

— Известно ли тебе, сестрица, сколько сыновей нашего Императора умерло младенцами в гареме?

Никто не ответил.

—  Не знаешь. Я так и думал. Может быть, спросим человека из Центрального Правительства? Рикусон, ну-ка, скажи нам, сколько младенцев погибло?

Рикусон внезапно стал центром всеобщего внимания: актёр массовки вдруг получил имя. Ему стало не по себе, когда тринадцать человек пристально уставились на него, но он не мог промолчать.

—  Один ребенок умер в младенчестве, когда Император был ещё в статусе наследного принца; ещё трое погибли после его восшествия на трон.

—  Вы слышали! Сколько лет малышу? Ребёнку Гёкуё ещё не исполнилось семи лет. Я не могу не беспокоиться о его здоровье.

Отпрыски императорской семьи получают гораздо лучший уход, чем дети простолюдинов. Но, несмотря на это, младенческая смертность по-прежнему высока. Чего уж говорить, если даже взрослые мрут, как мухи, во время эпидемий.

 —  Наша сестра Гёкуё родила двоих — наследного принца и принцессу. Но есть и другие наложницы, у которых есть дети того же возраста, что и принц. Даже если наш племянник признан наследником трона, можем ли мы чувствовать себя спокойно?

Гёку-оу намеренно упомянул ещё одну женщину —  мать второго сына Императора, намекая на то, что, помимо болезней существует также риск убийства.

— Что же, старший брат имеет в виду, что супруга Рифа угрожает жизни  наследного принца? —  спросил Дахай, но Гёку-оу отрицательно покачал головой.

—  Есть ещё один человек, намного более опасный, чем супруга Рифа. Гёку-оу поднял руку и указал на окно.

Площадь, где совершалось жертвоприношение, была видна, как на ладони.

—  О чём ты говоришь, брат?! —  второй сын хлопнул по столу и встал.

—  Старший брат Гёку-оу, с этим мы точно не согласны! — дочери также покачали головами.

Остальные сыновья выглядели столь же смущёнными, обеспокоенно глядя на приведённых с собой помощников. Те пришли в ужас, услышав слова Гёку-оу.

—  Почему вдруг? Несложно догадаться, отчего юные принцы никак не могут достичь семилетнего возраста. Не потому ли, что Император обожает Лунного Принца, своего брата, даже сильнее, чем собственных сыновей в гареме?

Поднялся невообразимый гам. Братья и сёстры кричали в один голос:

—  Как это возможно?!...

—  Нельзя даже мысли подобные допускать!..

— Обожает Лунного Принца?!

Постепенно до детей Гёкуэна стало доходить…

Рикусон всё ещё колебался, не зная, как реагировать на подобное обвинение.

Лунный Принц многие годы практически не появлялся на публике, ссылаясь на слабость и болезненность. У Императора не было других родственников, кроме младшего брата. Рикусон не раз слышал, что нынешний Император отдаёт предпочтение Джинши. Юноша всё ещё не получил никакой официальной должности, но всегда считался защитником Императора.

Однако на самом деле он представлял собой грозную силу — юное дарование, прекрасный, как нимфа, компетентный как в гражданских, так и в военных вопросах. Как не паниковать оппонентам — вовсе не незначительный младший брат, притворяющийся евнухом Джинши, управляющим гаремом, вышел на политическую арену, а властный мужчина, возглавивший войска и уничтоживший клан Ши.

Его прекрасное лицо привлекало не только женщин гарема, но и, должно быть, его добивались и многие мужчины. Раскрытие истинной личности евнуха Джинши вызвало настоящий шок. Рикусон видел, в какую панику ввергло это чиновников — вплоть до изоляции, повешению и даже совершения самоубийства.

Когда Императора спросили, почему он попросил принца крови притвориться евнухом, он ответил: “Чтобы выдавить ядовитый гной”. Эта фраза всё ещё была свежа в памяти Рикусона.

 —  Пожалуйста, поясни, что ты имеешь в виду? —  третья сестра, красная, как пион, как будто, не поняла намёков брата.

—  Об этом давно ходят слухи. Народ сомневается, действительно ли Лунный Принц является сыном покойного императора.

—  Это всего лишь сплетни. Отец подтвердил, что Лунный принц похож на покойного императора в молодости. Кто ещё может быть его биологическим отцом? —  ошеломлённо промолвил второй брат.

Однако Гёку-оу стоял на своём:

— Пока предыдущий Император был жив, к вдовствующей Императрице могли приближаться только строго определённые мужчины —  лишь её ныне покойный муж да члены семьи.

Торжествующая улыбка Гёку-оу, вероятно, привлекала к нему народ Западных Земель, но его слова были невероятно жестоки.

— … Например, наш нынешний  Император.

— Ты хочешь сказать, что Лунный Принц —  не брат, а сын императора? —  пятый брат и его помощник резко побледнели.

Поскольку Западные Земли —  страна кочевников, браки между родственниками неизбежны. Но близкородственные связи между родителями и детьми считаются табу.

 —  Это вполне возможно. Покойный император любил юные, незрелые бутоны, а вдовствующая императрица в то время, хоть и была ещё молода, но, всё же, не в его вкусе. С точки зрения разницы в возрасте, разве вдовствующая императрица не ближе к нынешнему императору, чем к прошлому? К тому же родственные браки в императорской семье —  обычная практика. Существуют записи об отпрысках, рождённых в связи между Императором и его племянницами или сводными сёстрами.

— Это смешно! Что бы ты ни говорил, это абсолютно возмутительно! —  громко воскликнул Дахай.

Всяческое уважение, которое он испытывал к старшему брату, испарилось.

—  Но в этом есть смысл. Если младший брат является на самом деле сыном императора, это всё объясняет: и почему он так похож на своего деда, и отчего пользуется безграничной благосклонностью отца. Вот вам и причина, по которой в гареме долгое время нет принца —  Император хочет отдать трон наиболее предпочтительному, старшему, законному сыну.

— Брат имеет в виду, что Император просто не позволяет другим своим детям вырасти? Нашему племяннику также грозит смерть? Есть ли у тебя доказательства? Как можешь ты утверждать такое? —  старшая дочь продолжала допытываться.

Её помощник растерянно пытался остановить поток вопросов.

—  Да уж, будь добр, представь доказательства. Если кто-нибудь узнает, что мой брат говорит такую чушь, основываясь только на слухах и сплетнях, в конечном счёте с нами случится то же, что и с кланами И и Ши!

— Вам нужны доказательства? Пожалуйста! —  Гёку-оу равнодушно закинул ноги на стол. —  Когда родился младший брат Императора, почти все служанки вдовствующей императрицы были изгнаны из дворца. Одна из них вышла замуж на жителя Западной Столицы, моего хорошего знакомого. Позже, к сожалению, муж той женщины погиб и она пришла ко мне просить убежища. Она-то и сообщила мне эту информацию о младшем брате Императора.

Гёку-оу намеренно повышал градус повествования, удерживая внимание слушателей.

—  Это правда? —  ахнула старшая сестра.

—  Абсолютная правда. Это произошло в прошлом году, когда Лунный Принц впервые прибыл в Западную Столицу.

—  Почему же ты раньше не рассказал нам эту захватывающую историю?  —  Дахай подозрительно посмотрел на Гёку-оу.

—  В то время слова женщины не вызвали моего доверия. Я хотел повторно допросить её, но бывшая служанка неожиданно скончалась. Её сбила повозка.

Гёку-оу развёл руки с выражением крайнего сожаления на лице. Из его рассказа выходило так, будто горничную силой заставили замолчать.

Рикусон покрылся холодным потом.

Гёку-оу отлично умеет играть на публику.

Он сумел убедить всех в том, что его намерения исключительно благие.

Гёку-оу очень хорошо знает слабости соперника и бьёт в самое больное место.

Чётких доказательств он так и не предоставил, но его слова заставили собравшихся усомниться в происхождении Лунного Принца. Гёку-оу умеет направлять мысли людей.

«Выслушает ли меня Лунный Принц? Или лучше промолчать? Знает или нет Джиньши об этих слухах?»

Громкий, мощный голос Гёку-оу эхом разносился по залу заседаний. Движения рук, положение тела — всё было игрой, нелепым актерствованием. Но его слова так сладко вливались в уши!

—  Мой отец добился процветания Западной Столицы. Братья и сестры, будете ли вы наслаждаться славой и богатством, послушно виляя хвостом перед Лунным Принцем? Если вы хотите быть лакеями, лучше бы вы все погибли, как те, другие, семнадцать лет назад.

В фамилии клана И значится иероглиф, означающий “собака”. Под псами-лакеями Гёку-оу подразумевал клан И.

Младшие братья и сестры, которые изначально возражали Гёку-оу, теперь сидели с выражением крайнего беспокойства на лицах. Похоже, они колебались, стоит ли им продолжать поддерживать младшего брата Императора.

Рикусон подумал про себя: «Он действительно страшен. Гёку-оу доставит крупные неприятности. Он всегда доставляет неприятности, в самый неожиданный момент».

Мужчине стала очевидна причина, по которой его пригласили на эту встречу. Это провокация, а, значит, Гёку-оу совершенно не боится, что его речи станут известны младшему брату Императора. Потому-то и был выбран Рикусон — чиновник среднего звена, без особого статуса при дворе. Тот, кто не принадлежит ни к Центральному правительству, ни к Западной Столице. Гонец, несущий дурные вести…

Раздался голос Гёку-оу:

—  Ступай, сообщи новости своему хозяину, если хватит смелости!

«Я ничего не в силах изменить!» —   эхом отозвалось в голове Рикусона.

—   Ну что ж, а теперь пора выйти на сцену. Без нас, дорогие братья и сестры, жертвоприношение не состоится. Вам всем следует пойти к себе и подготовиться, — объявил Гёку-оу, завершая собрание. Измученные и растерянные дети Гёкуэна покинули комнату.

Дахай взглянул на Гёку-оу, прежде чем выйти из зала:

— Брат… сегодняшняя церемония…

— Сегодня я не буду создавать проблем. В конце концов, вы все сейчас расстроены.

«Не знаю, могу ли я обрадоваться этому».

Один Рикусон не смог встать из-за стола. Он низко опустил голову, ни на кого не глядя…