Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Эпилог

Эпилог

Она всё ещё плохо себя чувствовала по этому поводу. Как и в случае с Суйрей, Маомао ненавидела оставлять вещи неразрешёнными. Но она знала, что потеря головы не принесёт никакой пользы.

Гаошун присутствовал на вечернем банкете, который проходил на лодке на озере. Это означало минимальное количество охранников, и Маомао осталась дома. Она находилась в своей комнате, наслаждаясь ночным бризом.

«Те фейфа».

Они выглядели необычно. Кто-то сказал, что они самая новая модель. Можно предположить, что они пришли с запада.

«Запад...»

Маомао подумала о посланницах, которые пришли, чтобы стать невестами Императора. Что они делали, когда выходили из своих комнат? Гаошун спрашивал о женщинах, которые несут секреты вместо детей, но они также могут осуществлять заговор. Маомао подумала, что, возможно, женщины соблазняли дворовых чиновников, чтобы превратить их в соучастников, но была и другая возможность.

Каждая страна желает самого нового оружия, но, если одна нация будет открыто продавать его другой, война может быть единственным результатом. Страна посланцев не могла продавать оружие открыто. Однако они также не могли продавать его тайно, обходя двор... или могли?

«Возможно, мост, который мы переходим, ещё опаснее, чем я предполагала».

Однако, возможно, у них был ещё более крупный и мощный защитник.

Невозможно было сказать, сколько скажут арестованные мужчины или даже сколько они знают. Маомао просто надеялась, что всё происходящее будет пресечено в зародыше. Она не была настолько мягкой, чтобы желать радости и счастья другим людям, но если вокруг неё было мирно, значит и она сама могла жить в мире.

Она только закрыла занавеску, думая, что может немного поспать, когда раздался стук в дверь. Она немного подпрыгнула наперекор себе. Затем она приползла и приоткрыла дверь. Она обнаружила перед собой того, кого она меньше всего хотела видеть в этот момент.

Гаошун был на банкете, и, вероятно, с ним был Басен. Почему этот человек был единственным, кто не присутствовал?

— Ты не обязана пускать меня, если не хочешь.

Прекрасный голос звучал приглушенно. Через щель в двери Маомао могла видеть, как Джинши повернулся и прислонился к стене.

— Прости, что расстроил тебя.

Маомао ничего не сказала, но она прислонилась к стене, с другой стороны, повторяя движения Джинши. Из коридора она слышала, как он вздохнул. Затем раздался звук руки, почёсывающей голову, его ноги скользили по полу в знак фрустрации, и, наконец, раздался звук его волос, ударяющихся о стену. (Он покачивал головой?) Ей не нужно было видеть его, чтобы точно знать, как он выглядит в этот момент. Он хотел сказать ей что-то, но не мог найти слова. Маомао чувствовала то же самое. Она почесала кончик носа, немного раздражённая.

— Я даже не задумывалась об этом. Фактически, я должна извиниться перед тобой.

В конце концов, она была настолько настойчива в отношении "приличного размера". Любой бы вышёл из себя. Даже Джинши. Даже по отношению к Маомао.

На другой стороне стены Джинши протянулся.

«Я задаюсь вопросом, — что он думает».

Маомао была почти невнимательна к чувствам людей, частично потому, что она никогда особо не интересовалась ими, а частично из-за того, как она была воспитана. Жители Малахитового дома хорошо заботились о ней, когда она была маленькой, но работа всегда была на первом месте, и она часто оставалась одна. Она могла плакать, но никто не приходил помочь ей, пока они не закончат свою работу. Ей говорили, что она со временем перестала плакать вообще, может быть, она усвоила урок.

Возможно, в этом была причина, а может и нет; Маомао не знала. Но, как бы то ни было, она выросла не очень чувствительной к тому, когда люди испытывают к ней привязанность или, что ещё хуже, ненависть. Именно это позволило ей пережить бурю в Кристальном Павильоне. Конечно, ей это не нравилось, но это беспокоило её гораздо меньше, чем большинство людей.

Это также заставило её неуверенно относиться к тому, что сказать Джинши - поэтому она ничего не сказала. Она думала так сильно, как только могла, и искала слова. Наконец, она сказала:

— Нет ничего, что можно сказать. Насколько я знаю, вы - тот, кто вы есть, мастер Джинши.

«Чёрт», — подумала она, резко покачав головой в знак укора к себе: она не хотела использовать его настоящее имя. Тем не менее, это был её самый правдивый и искренний ответ.

«Так что никто не украл семейные драгоценности. И что?»

Это не значило, что она увидит их. Она считала всю эту историю неважной для себя.

— Я — тот, кто я есть, да?

Было трудно назвать тон в голосе Джинши: он звучал взволнованным и печальным одновременно. Маомао услышала шелест, как будто Джинши в чём-то роется. Затем рука протянулась через щель в двери. Маомао невольно отступила назад.

— Не бойся, — сказал Джинши. — Я просто хочу дать тебе это.

Сказав это, он положил свёрток на перекладину. Маомао протянула руку, любопытствуя, и её пальцы задели пальцы Джинши. Это было всего лишь на мгновение; их руки разошлись раньше, чем она успела почувствовать его тепло.

— Есть кое-что, что я пообещал себе, что расскажу тебе, когда наконец дам тебе это. Ты помнишь, я начал с медвежьей желчи, — серьёзно сказал Джинши.

Маомао, всё больше заинтригованная, открыла свёрток. Внутри было несколько жёлтых камней.

— Я слишком хорошо понимаю, что эта информация может принести тебе неприятности в будущем, но я хочу, чтобы ты знала правду, — говорил Джинши тихо, но с уверенностью.

«Это... Это...»

— Вот почему я хотел, чтобы ты сопровождала меня в этой поездке — звучало так, будто он выжимает слова по одному. Но их пропустили мимо ушей

«О... О...»

— Бычьи камни! — воскликнула Маомао, подпрыгнув. Такие редкие и такие ценные, то, что преследовало её во снах, и теперь оно здесь перед ней. Глаза у неё наполнились слезами, сердце бешено колотилось. Она чувствовала, как ей трудно дышать.

Маомао распахнула дверь. Джинши был полностью удивлён и отступил назад.

— Большое спасибо! — поклонилась Маомао.

— Ах, да, я наконец-то смог достать их - эй! Не закрывай эту дверь! Я ещё не закончил говорить...

Но Маомао с грохотом закрыла дверь и заперла её. Она не хотела, чтобы кто-то её прерывал. Она повернулась вокруг, восхищаясь её драгоценными камнями из желудка быка. Её губы изогнулись в необычную форму: ху хи хи!

Она подумала, что услышала стук в дверь, но звук был далеким, незначительным по сравнению с безоарами. Они делали её такой счастливой, что почти смывали поведение Джинши в тот день, словно лёгкий ветерок. Сердце Маомао билось так сильно, что она едва слышала что-либо ещё. Она прижалась щекой к камням, погрузившись в постель.

Небрежно брыкаясь ногами, она каталась среди простыней, поглаживая пальцем безоары. Просто смотря на них, она чувствовала, что у неё есть энергия работать целый месяц без отдыха и сна. (Хотя это было просто ощущение. Если бы она действительно это сделала, она бы умерла.)

Ей было всё равно, был ли Джинши евнухом на самом деле. Был он или не был — Маомао ничего сказать по этому поводу. Однако она не была настолько переменчивой, чтобы не быть тронутой таким подарком. Она решила, что если Джинши когда-нибудь окажется в тупике, его секрет готов выйти наружу, то она сделает всё возможное, чтобы помочь ему:

«Когда наступит тот момент...»

...она сделает его настоящим евнухом.

Независимо от личного решения Маомао, стук в дверь продолжался, но в её ушах он звучал только как тихое барабанное биение в фоне. 

*****

С возвращением почётного гостя, послеобеденный банкет быстро закончился. Различные чиновники позаботились о том, чтобы все знали, какое облегчение они испытали, открыто подхалимствуя. Никто бы не догадался, что несколько часов назад они шутили пошлые шутки и хихикали над тем, чтобы повеселиться с дворовой женщиной. Гаошун беспокоился о явной усталости Джинши, но он знал, что не в положении что-то сделать на данный момент. Там не было никакой причины для "Гаошуна", который был прислугой "Джинши", обращать особое внимание на почётного гостя. В конце концов, Гаошун всего лишь заменял своего хозяина. Было бы заметно, если бы он проявил слишком большой интерес. Он должен был положиться на своего сына Басена, чтобы помочь вместо него, но можно ли было доверять Басену выполнить свою работу достойно?

Когда Ло-ен был официально оправдан от подозрений, он не скрывал своего негодования по поводу всего этого дела, но он был простым человеком. В настоящее время он был вполне удовлетворён банкетом, чтобы очистить свой пресловутый вкус. Публично говорили, что почётный гость ушёл с банкета по прихоти, а затем вернулся без дальнейших осложнений, но, скорее всего, каждый понимал, что это вымысел. Одна группа чиновников исчезла на промежутке и, вероятно, не будет видна некоторое время.

Из них нужно было извлечь какую-то информацию о новых фейфах. Что касается того, как эта информация будет получена, Гаошун предпочитал не знать. В любом случае, у него была работа. Сегодняшний банкет проходил на корабле на озере. Кажущийся бесконечным запас вина и толпа великолепных женщин казались вдохновленными старой поговоркой о "озере вина и лесе плоти".

«Фу», — подумал Гаошун. Он был евнухом, по крайней мере, в том, что касалось этого. Он не собирался быть очарованным какой-то женщиной, и, если бы он позволил себе, последствия были бы страшными. Ему достаточно было вспомнить о своей жене, матери его сына Басена, чтобы подавить даже желание прикоснуться к ним.

Говоря о своём сыне, молодой человек был опустошён на палубе корабля — трудно сказать, был ли он болен от качки судна, количества вина или обильного аромата женщин. Гаошун вздохнул: у мальчика ещё долгий путь вперёд.

— Это должно быть ужасно скучное дело для вас, — сказал другой гость, подошедший к Гаошуну. Он, очевидно, заметил, что единственным занятием Гаошуна было дегустация вина. Женщины, льстящие гостям на лодке, были моложе его собственного сына.

— Это просто ужасно. Чтобы что-то подобное случилось, и так скоро после того, как вы привлекли гнев правящей императрицы!

Вино, казалось, сделало этого человека болтливым и смелым. Его замечание звучало с подтекстом насмешки.

Впрочем, это было правдой: Гаошун когда-то носил родовое имя Ма, Конь, но он разозлил царствующую императрицу. Он был подвергнут одному из самых суровых наказаний — кастрации с последующей службой во дворце — и был вынужден отказаться от своего старого имени и называть себя «Гаошун».

Однако на этом банкете к нему не относились как к евнуху, а как к члену дома Ма. Это была должность, которую Гаошун должен был занимать в настоящее время.

— Всё это уже в прошлом, — сказал Гаошун. — К тому же, сегодня ночью такая прекрасная луна будет мне компанией, когда я пью.

Вот всё, что он сказал, затем он взглянул на небо. Полумесяц был действительно красивым. Он мог бы даже насладиться им, если бы не болтливые, хвастливые мужчины и флиртующие женщины.

— Но, я должен сказать, я немного разочарован, что наш великолепный евнух не смог прийти, — сказал другой мужчина. Он, конечно, имел в виду Джинши и, конечно же, не джентльмена, который в данный момент восстанавливался в своей комнате.

— Официально, у него простуда. На этот раз здесь замаскированный джентльмен.

— Ха! Да, я предполагаю, что такое прекрасное лицо может вызвать свои собственные проблемы, если бы он был здесь.

Говорили, что этот джентльмен, который никогда не снимал маску, в детстве получил серьёзные ожоги на лице и редко появлялся в обществе с тех пор. И он никогда не снимал свою маску, где люди могли видеть, несмотря на то, насколько жарко могло быть.

— В любом случае, я вижу, что его сегодня вечером нет. Он должно быть устал?

— Так оно и есть, — мягко ответил Гаошун, стараясь не показывать эмоций на своём лице.

Вечерний банкет продолжится без его почётного гостя. Гаошун налил вино в воду (плуп-плуп-плуп), наблюдая, как волны бьются о борт лодки. Он хотел, чтобы банкет поскорее закончился. Почётный гость не был единственным, кто выглядел немного странно. Также и другой член партии Гаошуна, молодая женщина, которая пришла в качестве его прислуги.

Было бы понятно, если обычная молодая леди, которая была втянута в попытку покушения на его жизнь вместе с важной персоной, почувствовала себя довольно испуганной, но эта молодая женщина была сделана из более прочного материала. В любом случае, она вела себя немного странно, но не так, как кто-то, кто боится за свою жизнь. Она всегда была вежлива (хотя не слишком вежлива) к почётному гостю, но теперь она казалась более отстранённой по отношению к нему.

«Получилось ли у него рассказать ей?»

Она была умной молодой леди — неудивительно, если она приняла такую позицию по отношению к нему, учитывая, что это значило для её собственного будущего. Фактически, изменение было настолько тонким, что любой, кто не знал её долгое время, мог пропустить его. Она заслуживает похвалы.

Было необходимо дать ей знать, учитывая, что может произойти с почётным гостем в будущем. Гаошун жалел молодую женщину, но это также должно было показать ей, насколько они находят её полезной. Чем больше карт в руках, когда дела идут плохо, тем лучше. Пусть люди говорят, что путь, по которому эти карты были получены, иногда требовал жестокости. Он мог смириться с этим.

— Сам Император должен беспокоиться, будучи тем, кем он является. И теперь всё, что произошло здесь...

Чиновник провёл пальцами по своей бороде и вздохнул, показывая понимание, кто что сделал. Это не была мудрая тема для обсуждения, но, может быть, это было влияние вина.

— С ним в качестве следующего в очереди на престол...

Говоря, мужчина почти не звучал почтительно. Но кто мог его винить? Младший брат Императора почти никогда не выходил из своей комнаты, и каждый раз, когда он появлялся в общественных местах, он носил маску. Никто не считал его способным заниматься политикой. Именно младший брат Императора был почётным гостем на этой охоте.

Многие из собравшихся здесь чиновников, вероятно, пришли частично из интереса, привлечённые возможностью взглянуть на принца, которого так редко видели. Конечно, они не видели и никогда не увидят его настоящего лица. Несомненно, они теперь сожалели о своём интересе в свете покушения на гостя. Тот факт, что банкет продолжался в полном разгаре несмотря на его отсутствие, говорил о том, насколько все хотели избавиться от своей унылости.

Кто-то подозревал, что было желание точно установить, что это за человек королевский преемник. И вот этот чиновник решил, что ответ таков: некомпетентен. Реакции на очевидный обман обычно были двоякими: либо решали, что некомпетентность —единственное объяснение, либо выбирали наблюдать дальше. Решившись на первое, этот чиновник нашёл предлог поговорить с Гаошунем.

— Не забеременел кто-нибудь из наложниц после смерти наследника Императора в прошлом году? — спросил он. Гаошун понял, это было то, что его действительно интересовало. Кто забеременел, какая наложница это была, и независимо от того, родит она мальчика или девочку, это может иметь сейсмический эффект на политику дворца.

Гаошун медленно покачал головой.

— Нет, к сожалению. Но есть много наложниц, и я уверен, что одна из них рано или поздно забеременеет.

— Понимаю, понимаю. Если это произойдёт...

Чиновник взглянул на беседку посреди корабля. Там можно было увидеть полного чиновника двора: хозяина их празднеств, Шишоу. Трудно было сказать, наслаждается ли он гостями или просто размышляет о каждом вокруг.

Родственников других высших супруг не было. Это имело смысл, учитывая, что это охота Шошоу.

Другой чиновник оставил Гаошуна в покое, он выяснил, что хотел. Гаошун выдохнул длинным вздохом и налил себе ещё вина. Даже когда он пил, наслаждаясь компанией прекрасной луны, он задавался вопросом, что делает почётный гость, Джинши - или, вернее, Ка Зуйгэцу — в данный момент.

Ка Зуйгэцу

Количество людей в этой стране, которые могут похвастаться символом "Ка(華)", цветок, в своём имени, было ограничено. Фактически, в данный момент их было всего двое.

Один из них был человеком, стоявшим на самом верху власти в этой стране. Другой был его младшим братом.

[П.п: 華瑞月(яп. Ка Зуйгэцу, кит. Хуа Жуй Юэ) — Цветок благоприятной луны.]