Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
21 Исповедь Девы святилища

Глава 21: Исповедь Девы святилища

Маомао успела съесть ещё одну ложку, как служанка выхватила у неё еду.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Все просто. Пробую яд, — ответила Маомао, переходя на свой язык. Служительница сделала это первой, очевидно, шаохский язык Маомао был не на высоте. Честно говоря, она была рада вести разговор на родном языке.

— Дайте мне, пожалуйста, эту похлебку. Я ещё не закончила его проверять. Или вы собираетесь позволить почтенной деве святилища съесть все остальное?

Слуга промолчала, и Маомао решила продолжить.

— Должна сказать, что я впечатлена, хотя, возможно, и не должна. То, как вам удалось заполучить этот яд, не оставив ни малейшего следа.

— У вас нет доказательств!

Служанка нахмурилась, но лишь на секунду; затем она вновь обрела невозмутимый вид. Естественно, тот, кто мог быть замешан в столь далеко идущем заговоре, должен был быть хорошим актёром. Дева святилища тоже выглядела невозмутимой.

«Логично».

Она никогда не собиралась просто так взять и признаться.

— Тогда, может быть, вы будете так любезны и подождете немного? — сказала Маомао. — Если бы похлебка была отравлена, у меня бы с минуты на минуту начались симптомы. Поскольку я не знаю, насколько внезапным и сильным может быть действие яда, пожалуйста, дайте мне остальное.

Она протянула руку, но слуга не сделал ни малейшего движения, чтобы дать ей это.

— В моей ложке был только один кусочек гриба! Это не смертельная доза! Ну же, дайте!

— Ты не можешь быть серьезной. Если ты думаешь, что он отравлен, выплюнь его!

— Я ничего такого не сделаю, — сказала Маомао. Она достала из складок халата несколько записок.

— Что это? — спросил слуга.

— Записи, которые вела придворная женщина по имени Яо, та, что пробовала пищу почтенной девы святилища на предмет яда. Она очень прилежная ученица, и я учила её, что если еда пахнет странно, то её нельзя есть. Если бы наложница Айлин отравила еду своим благовонным порошком, Яо бы почувствовала этот запах. Может, она и не очень опытна, но такой фундаментальной ошибки не допустит.

В записях содержались подробные наблюдения за несколько дней до ужина.

— Она тщательно записывала, что ела почтенная дева святилища. Похоже, что на завтрак в день официального ужина она ела блюдо, очень похожее на это.

Записи гласили: Утро. Запеканка с грибами.

— Уверена, вы прекрасно знали о действии яда. Вы выбрали время, чтобы они проявились сразу после ужина. И могу ли я предположить, что вы испытывали чувство вины? Вы использовали такое количество, что при должном уходе Яо ещё можно было спасти.

Сейчас Яо была в гораздо лучшем состоянии. Неизвестно, могут ли остаться повреждения внутренних органов, но, по крайней мере, её жизни больше ничего не угрожало. Эньен тоже чувствовала себя очень спокойно.

— Боюсь, вы не понимаете смысла. Преступница уже призналась в преступлении, не так ли?

— Да, она призналась. Могу ли я предположить, что именно сегодня вы получили известие о том, что преступник найден и с ним покончено? Вот почему дева чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы пойти и покончить с собой.

Поскольку Айлин должна была взять вину на себя, дева святилища могла покончить с собой только после того, как убедится в виновности наложницы. Возможно, именно поэтому она выбрала яд, который мог появиться во второй "волне". Ещё лучше для неё было то, что, если бы она умерла после того, как Айлин признали преступницей, её смерть, скорее всего, скрыли бы. Никто не хотел, чтобы Ли случайно наткнулся на истинного преступника.

Маомао посмотрела на женщин. Спокойные, холодные.

«Вряд ли они попытаются заткнуть мне рот здесь и сейчас...»

Лахан ждал на вилле девы святилища. За отцом Маомао послали гонца, и она ожидала их в ближайшее время.

«Им будет нелегко заткнуть мне рот... но срыв планов на данном этапе не может быть для них приятной перспективой».

Она понимала. Она понимала, что ей ничего не светит. Угрожающий тон, который она взяла с ними, на самом деле не был направлен на раскрытие их планов, а был просто вступительным гамбитом, способом заставить их выслушать её.

— Почтенная дева святилища. Полагаю, вы с наложницей Айлин хорошо знаете друг друга, не так ли? — сказала Маомао.

– Да, — ответила Дева святилища. — Когда-то, давным-давно, она могла бы стать моей преемницей.

На её лице появилось выражение печали.

«Я так и думала».

Айлин пыталась защитить Деву святилища. Стала бы она так поступать, если бы дева действительно пыталась свалить всё на неё? Зная их отношения, можно было предположить, что это было их планом с тех пор, как Айлин прибыла в Задний дворец.

— Для неё это будет означать виселицу, — казала Маомао.

Дева святилища вздрогнула от этого. По сравнению со своей служанкой, она оставляла желать лучшего как исполнительница. Если Маомао надеялась расколоть кого-то из них, то дева из святилища казалась ей лучшей мишенью.

— Не знаю, как у вас в Шаохе, но в Ли убийство, даже покушение на убийство, карается смертью. Она посвятила вам свою жизнь. Неужели вы просто позволите им убить её?

Ни одна из женщин ничего не сказала.

— Значит, так? Наложница Айлин, женщина, которую вы воспитали, чтобы у неё было будущее. А теперь вы сами собираетесь отнять у неё это будущее?

По-прежнему Маомао ничего в ответ не услышала.

«Бесполезно. Думай».

Пока она пыталась решить, что сказать дальше, голова Девы святилища опустилась на кровать, и она издала что-то вроде стона.

— Почтенная дева, — сказала её служанка.

— А что я должна была делать? — ответила Дева святилища. В этих словах не было той силы, с которой она говорила; они звучали умоляюще. Сплетенные, как будто их мог унести ветерок. Когда дева святилища заговорила снова, то уже на шаохском языке. Маомао старалась не отставать.

<С самого рождения моя жизнь была извращена, и всё, что я могла делать — это следовать по проложенному для меня пути. У меня не было ничего, ничего, кроме роли девы святилища. Так что я решила, что смогу хотя бы до конца оставаться ею.>

— Почтенная дева святилища! — сказала служанка, встряхнув её, но она продолжала исповедь на беглом шаохском, изредка добавляя слова на языке ли. Все было так, как и предполагала Маомао. Королевская фракция в Шаохе рассматривала деву святилища, к тому времени уже достаточно влиятельную, как препятствие и пыталась сместить её с должности. Возможно, она могла бы это вытерпеть, но они также намеревались выдать её замуж, как только она будет свергнута. Паника была вполне объяснима.

— Полагаю, они хотели вернуть деву святилища на землю, — сказала она на языке ли с сильным акцентом. — Это дитя так ненавидело меня. Айла...

«Айла...»

Другая посланница. Значит, не всё, что сказала Айлин, было выдумкой. Она умело вплела и некоторые факты. Возможно, зависть Айлы к положению девы святилища и послужила причиной её неприязни к людям-альбиносам. Это объяснило бы, почему она использовала Белую леди так, как использовала.

Было неясно, понимала ли королевская фракция, кем на самом деле является Дева святилища, или же они просто надеялись унизить священную женщину, сделав её обычной невестой после снятия с должности. В любом случае, назначение новой девы святилища резко уменьшило бы её власть.

Маомао не сказала конкретно, что дева святилища на самом деле мужчина, но, судя по контексту, они, скорее всего, поняли, что она знает. Эмоции были высоки, и, возможно, Маомао не хотела привлекать к этому внимание.

— Айлин первой рассказала мне об этом, — сказала дева святилища. Айлин и Айла были как сёстры, и Айлин рассказала, что узнала, о чём думает другая женщина. Её план использовать Белую леди.

— Ведь для неё дева святилища была чем-то особенным, — добавила служанка. Айлин была хорошо знакома с приемами Ли. Например, она знала, что, если Дева святилища умрет за пределами границ Шаоха, её останки отправят на родину, а в Ли принято хоронить, сжигая тела преступников. Простое культурное различие. В Шаохе верили, что кремация девы святилища возвращает ее к солнцу, откуда она пришла.

И если им нужны только осколки костей, Айлин достаточно вернуть несколько кусочков, не раскрывающих пол девы. Смерть Девы святилища оставит Ли в долгу перед Шаохом, даже если убийцей окажется кто-то из Шаоха. А Шаох, в свою очередь, освободится от хлопотной девы святилища. Король был бы весьма доволен.

— Разве всё будет не так, как прежде, пока вас нет? — спросила Маомао у девы святилища.

— Нет, — ответила она. — Я могу уйти, но будет другая Дева святилища.

Вот и всё. Другая молодая женщина, у которой ещё не наступила менструация, будет найдена и назначена девой святилища, а слуга, который вернётся из Ли, будет стоять за ней.

— Следующая дева святилища гораздо способнее меня, поэтому я могу уступить ей этот пост.

Маомао недоумевала, почему нынешняя дева святилища так уверена, что ее преемница подходит ей больше, чем человек с более чем сорокалетним возрастом и опытом. Она оставила свои сомнения при себе.

— Без меня проблем не будет.

На этот раз Маомао не смогла сдержаться.

— Вы действительно в этом уверены? — спросила она.

— Это только в том случае, если всё пойдет так, как вы предсказываете. А вы подумали о том, что может случиться, если Император узнает о вашем плане и разгневается?

Всё, о чём говорила дева святилища, было выгодно Шаоху и только Шаоху. Ли, оставшийся в проигрыше, не получил ничего. Даже если Айлин и Дева святилища принесут себя в жертву. Дева святилища думала о благе своей страны, но добилась его за счет другого.

— Что ты собираешься делать, если Яо умрет?

По крайней мере, на этот вопрос Маомао хотела получить ответ. Она похлопала по нотам Яо. Что Яо сделала не так? Могут ли они рассказать ей?

— Ну... Ну...

Обе женщины явно чувствовали себя виноватыми. Они знали, что нельзя использовать слишком слабый яд, иначе он может не сработать. Чтобы сделать гибель девы святилища правдоподобной, они должны были доказать, что здесь замешан сильный токсин. Да, они пытались ослабить его действие, но одно неверное движение могло привести к смерти Яо.

— Ваш план заключался в том, чтобы Шаох получил все выгоды, а Ли взял на себя все расходы? Если это так, то я не буду молчать об этом, — сказала Маомао.

— Даже если я умру? — требовательно спросила дева из святилища.

— Ненавижу, когда люди думают, что всё кончено только потому, что они умерли!

Это было то же самое, что отказаться от последствий своего поступка. Маомао почувствовала себя лучше, когда смогла сказать то, что хотела сказать больше всего.

Вдруг она вспомнила о веселой девушке, которая любила насекомых. О девушке, которая исчезла в снегах и которую так и не нашли. Маомао время от времени заглядывала в лавки, гадая, не наткнется ли она однажды на ту шпильку для волос, которую подарила той девушке.

— Как вы можете быть уверены, почтенная дева святилища, что Шаох не начнет выдвигать требования к Ли после вашего ухода?

— Я подумала, что, возможно, вы смиритесь с некоторыми желаниями Шаоха.

— Например? Насчет еды?

— Это было бы одно, да. И я подумала... Может быть, вас можно побудить выдать бледную женщину, которую, как я полагаю, вы держите под стражей.

— Вы имеете в виду... Белую Леди?

Белая леди не могла быть дочерью Девы святилища. Это было невозможно. Если подумать, Айлин с самого начала намекала на то же самое. Так что же связывало их двоих? По крайней мере, казалось, что Белая Леди, скорее всего, из Шаоха, учитывая, что Айла использовала её.

— По всем правилам, эту девушку следовало бы воспитать как следующую Деву святилища, — сказала Дева святилища. Белая леди родилась в деревне дев святилища; её и нынешнюю деву связывала кровная связь. Даже если учесть, что дети-альбиносы в этой линии рождались чаще, чем обычно, всё равно что-то её отличало.

— Если бы я просто освободила свой пост и передала его ей, ничего бы этого не случилось. Но поскольку я чувствовала, что должна держаться за своё место, я отправила бледного младенца обратно в её дом.

Каким-то образом это привело к тому, что ребёнок отправился в другую страну и стал навлекать на себя беду, пока с ним не стали обращаться как с обычным преступником.

— Я боялась, что, если станет известно, что ещё один ребёнок-альбинос принял мантию девы святилища, это приведёт к новым раздорам. Поэтому я попросила, чтобы её воспитывали в тайне. Но потом...

— Тогда она стала пешкой в чужой игре.

— Да. Её использовала Айла, которая хотела уничтожить меня. Около пяти лет назад я услышала, что девочку забрали.

Дева святилища смотрела в землю, глубоко расстроенная. Ребёнок не смог стать девой святилища, и ей больше некуда было идти.

— Ну и ну. Ты действительно принесла нашей стране одни неприятности, — сказала Маомао.

– Следи за языком! —  сказала служанка, и её самообладание вмиг исчезло от ярости. Однако дева святилища сдержала её. Казалось, они уравновешивали друг друга: один становился спокойнее, чем эмоциональнее был другой. Они вели себя как партнёры, которые знают и работают друг с другом уже очень давно.

— Я говорю тебе только правду, — сказала Дева святилища.

— Я знаю. Но подумай о том, чтобы провести остаток своей жизни, искупая вину за содеянное.

Это было единственное, что могла сказать Маомао, единственное предложение, которое пришло ей в голову даже после долгих раздумий. Если это не дойдет до девы святилища, она больше ничего не сможет сделать. Она посмотрела прямо на женщину.

— Умри за меня. На этот раз по-настоящему.