Онлайн чтение книги Тайная служанка графа The Count’s Secret Maid
Глава 106 - Всё же, случайность может стать судьбой (3)

Джоэли оставалась подле Роберта до поздней ночи и неохотно ушла лишь после настойчивых уговоров няни и Одри. Сложно сказать, сколько раз она оглянулась на Роберта, прежде чем покинуть комнату. Каждое её движение было наполнено беспокойством о ребёнке.

После того как Джоэли ушла, забота о Роберте легла на нас с няней. Итан тоже хотел остаться, но он выглядел таким уставшим, что засыпал на ходу, поэтому я отправила его обратно к себе.

Начало светать. Мягкий свет ламп, расставленных то тут, то там, освещал тихую комнату.

Няня не отходила от Роберта ни на шаг и всё это время заботилась о нём, и лишь из-за настойчивости Джоэли позволила себе отдохнуть на диване. Она была так измождена, что сразу же погрузилась в дрёму.

Я тихонько подошла к лампе на столе, отрегулировала свет и накрыла няню одеялом. Затем я снова села на стул рядом с кроватью Роберта.

Его лицо пылало жаром, разгорячённое дыхание было прерывистым. Температура немного спала с вечера, но его общее состояние ничуть не улучшилось.

Не отрывая глаз от Роберта, я прижала ноги к себе и согнула колени, сложившись комочком на стуле. Врач сказал, что он быстро поправится, другие тоже уверяли, что причин для беспокойства нет. Думаю, никаких осложнений не будет.

Но даже так я никак не могла расслабиться. А что, если Роберту не полегчает? Как и моей сестре… А что, если его состояние резко ухудшится?

Всё моё тело пробирала дрожь и нескончаемая тревога. Как только в голову приходят плохие мысли, они разрастаются всё сильнее и сильнее. Тяжёлое дыхание, разрезавшее темноту, лишь подливало масла в огонь.* Я уткнулась лицом в колени и сосредоточилась на усмирении своего беспокойства.

(Прим. пер.: «подливать масла в огонь» – образное выражение; здесь в значении: «усиливать тревожные мысли»).

– Ня… няня…

Послышался слабый голос. Я мгновенно подняла голову и встретилась с сонно моргающими глазами Роберта. Я опустила ноги со стула и наклонилась ближе к нему.

– Да, уродина здесь.

Возможно, из-за того, что он наконец пришёл в себя, на душе стало спокойнее. Я мягко улыбнулась и осмотрела Роберта. Холодный пот ручьями стекал по его лбу. Я смочила полотенце в тазике с холодной водой и протёрла пот.

– Больно…

– Скоро всё пройдёт.

– Я умру?

– …

Рука, державшая полотенце, застыла на месте. Стало трудно дышать. Никогда бы не подумала, что подобные слова могут быть произнесены этим маленьким ртом.

Я слышала, что он с рождения был болезненным. Возможно, он познал боль раньше, чем этот мир. Но мне не хотелось слышать от него ничего подобного. Роберт слишком мал, чтобы думать о смерти.

– Вы не умрете.

– Не умру?

– Именно так.

Я снова вытерла пот полотенцем, пытаясь вести себя как ни в чём не бывало. Если покажу ему свой страх, то и Роберту станет не по себе. Пускай в этой детской голове не будет грустных мыслей.

– У меня живот болит.

– Живот?

У него ещё что-то болит? Я бросила взгляд на его тело, скрытое под простынёй. Я ничего не смыслю во врачевании, чтобы осматривать его живот. Я оглянулась на няню, которая всё ещё спала на диване. Не знаю, стоит ли будить её или будет лучше вызвать врача?

Всматриваясь в лицо Роберта, я не заметила никаких болезненных признаков. Я недоверчиво моргнула. Тебе правда больно? Я переспросила его, на что он уверенно покачал головой, подтверждая свои прошлые слова. Я не была уверена до конца, поэтому осторожно накрыла его живот своей ладонью и произнесла:

– Вся-вся боль улетай прочь.

Глаза Роберта округлились от моих поглаживающих движений.

– Если сделать вот так, то вся боль улетит и её съест птичка.

Я часто использовала этот метод на четвёртой сестрёнке. У неё часто болел живот, потому что приходилось голодать на протяжении всего дня.

Еда, которая давалась с трудом, всегда уходила отцу и Алисии. Остальным же доставались объедки, а зачастую – вообще ни крошки.

В то время я тайком кормила четвёртую сестру посреди ночи, когда удавалось получить нераспроданный хлеб из пекарни дяди Марка. Но даже так она увядала с каждым днём. Я и сама была не в лучшей физической форме, и подобная беготня очень выматывала. Но, кроме меня, больше никто не мог о ней позаботиться.

После того как отец поймал меня с поличным, голодовка ужесточилась. Сестра не переставала хвататься за живот и скулить от боли.

Как-то раз я увидела, как женщина гладила живот больного ребенка, чтобы успокоить его. Я последовала её примеру и попробовала то же самое на сестре. Хоть это и не могло спасти от голода, но сестра быстро уснула под моими прикосновениями. И так, пока она не умерла. Как и вторая сестра.

«Улетай, улетай. Пусть моя сестра перестанет страдать. Улетай боль, и птичка тебя съест. Больше не беспокой мою сестричку». Я погладила охладевшее тело сестры, провожая её в последний путь.

– А что же будет с птичкой?

– С ней всё будет в порядке, потому что это особенная птичка.

– Ммм… тогда хорошо.

«Птичка не пострадает», – пробормотал Роберт с закрытыми глазами. Я продолжила водить ладонью по его животу.

– Мне щекотно, – хихикнул Роберт и слегка дёрнулся.

– Больше не болит?

– Уже нет.

Мне ли не знать, что это не работает так просто, но Роберт говорил уверенно. Я раздосадовано улыбнулась и внимательно рассмотрела цвет его лица. Если бы его состояние ухудшилось, то пришлось бы будить няню, но, к счастью, признаков тому не было.

Детская болезнь – страшная штука, потому что они такие слабые. Я не отрывала глаз от Роберта, а он – от меня, но тут его рот открылся:

– Почитай мне книжку.

– Книжку? – переспросила я в ответ на неожиданную просьбу, и он слегка кивнул головой.

– Когда я болел, мама всегда читала мне книжку.

– Одну минуточку.

Я поднялась с места и огляделась вокруг. На столе лежало несколько детских книг. Я просмотрела каждую из них, выбрала одну и вернулась на стул.

– Рыцарь!

Глаза Роберта просияли, когда он увидел книжку в моей руке. Я выбрала именно эту, потому что обычно мальчикам нравятся приключенческие истории, но его реакция была даже лучше, чем ожидалось.

– Вам нравятся истории о приключениях?

– Приключениях?

– Эм, точнее... Вам нравятся рыцари?

– Да. Нравятся! Рыцари всегда побеждают, даже если это дракон! Рыцари сильнее всех!

На обложке изображен маленький мужчина с блондинистыми волосами, храбрым лицом и мечом в руках. Он похож на рыцаря. Судя по всему, он обожает приключенческие истории, особенно фантастические, с драконами.

Может, всё дело в волосах, но этот герой напоминал мне Роберта.

– Вы с этим рыцарем так похожи.

– А? Я и рыцарь?

– Да, этот рыцарь невероятен.

– И я тоже?

– Да, невероятный и сильный воин.

– Да, я такой! Я и с драконом могу сразиться! Вот так!

Роберт взялся обеими руками за воображаемый меч, рассекая им воздух. Как можно настолько сильно любить героев? Я улыбнулась, открыла книгу и начала читать размеренным голосом.

Роберт завороженно слушал моё чтение. Я немного нервничала, поскольку давно не читала никому вслух, но, к счастью, реакция Роберта была приемлемой. Его милое личико, с сосредоточенным взглядом и приоткрытым ртом, вызывало улыбку.

Сказка, в которой половину от всех страниц занимали красочные картинки, повествовала о желтоволосом рыцаре с мечом, который отправился спасать принцессу, похищенную свирепым драконом. Сюжет был простоват – самое то для ребенка.

На середине рассказа Роберт неожиданно вскрикнул:

– Уродина – фея!

– Фея?

– Да. Фея.

Удивительно слышать от Роберта нечто столь приятное. Он поднял указательный палец и тыкнул куда-то.

Я с удивлением повертела книгу в руке и наткнулась на обложку. В верхней части иллюстрации было нарисовано что-то круглое. Настолько мелкое, что если не приглядеться, то и не заметишь. Должно быть, это белое круглое и пушистое нечто и есть фея.

– Уродливая пушистая фея.

– …

Кто бы сомневался. Я разочарованно улыбнулась и посмотрела на волосатую фею, на которую указывал Роберт. На ней была всего одна малюсенькая точка, предположительно глаз, а о каких-то чертах лица и речи не шло.

– Ха-ха-ха, что ж. Я теперь пушистая фея.

– Тогда ты будешь со мной?

– Сражаться с драконом?

– Да. Пойдем вместе на дракона.

Его детские незатейливые вопросы были такими милыми, что я не могла обижаться.

– Конечно. Я пойду с вами. Даже если меня не видно, потому что я такая маленькая, не волнуйтесь: рядом с вами всегда будет звучать мой голос. Я могу стать вашим товарищем, другом, семьей – кем угодно. Даже если вы не видите меня, я всегда буду рядом, – чересчур торжественно ответила я, отчего глаза Роберта загорелись. «Отлично!» – он энергично замахал руками и начал раскачиваться вперед-назад. Я испугалась от такого буйства эмоций и остановила его. Если он продолжит в том же духе, то его самочувствие может ухудшиться.

Запыхавшееся дыхание и взволнованное детское лицо не заставили себя ждать.

– Господин, вы в порядке? Снова живот болит?

– Нет! Не делай это снова! – вскрикнул Роберт.

Он через силу делает вид, что всё в порядке. Глядя на его искажающееся от боли лицо, я вновь погладила маленький живот.

– Эмм… господин? – за спиной послышался тихий голос. Кажется, няня уже проснулась. Она выпрямилась, а когда заметила бодрого Роберта, то быстро подорвалась к нему.

– Господин!

– Няня, – широко улыбнулся Роберт и помахал рукой.

Няня склонилась к нему и крепко сжала маленькую ручку. Вскоре её лицо исказилось, и полились слезы.

Всё это время няня переживала, что состояние Роберта после обморока может ухудшиться. Вид проснувшегося Роберта подарил ей невероятное облегчение, поэтому она не могла сдержать слез. Роберт, наблюдавший за расплакавшейся няней, в попытке разделить её чувства, прильнул к её ладони, погладил по голове и снова окликнул.

Няня потёрла глаза и посмотрела на меня.

– Когда он проснулся?

– Около тридцати минут назад. Кажется, у него болит живот.

Няня что-то шепчет себе под нос и осматривает Роберта. Закончив с тщательной проверкой и спросив, болит ли у него живот и есть ли ещё какие-то жалобы, она выпрямилась.

– Я думаю, что всему виной пустой желудок. Вы даже толком не позавтракали, потому что играли в прятки.

– Принести что-нибудь поесть?

– Я уже кое-что подготавливала. Сейчас принесу.

Няня легонько погладила Роберта по руке и развернулась. Я проследила за тем, как она взяла лампу и направилась к двери, а затем я села на тот же стул рядом с кроватью. После этого Роберт натянул простыню до подбородка.

Он начал жалобно просить, чтобы я продолжила читать. Я одобрительно кивнула головой и только теперь спохватилась, что в моих руках ничего нет. Я осмотрелась вокруг и заметила упавшую на пол книгу.

В тот момент, когда я нагнулась за книгой…

– Ох, когда вы пришли? – удивленный голос няни пронзил мои уши.

Я подняла голову и заметила, что перед няней, открывшей дверь, кто-то стоял. Лицо, слабо освещаемое тусклым светом лампы, медленно проявилось. Я широко раскрыла глаза.

Когда он пришел?

За дверью стоял Винсент.

– Почему вы не вошли, если пришли сюда? – озвучила няня мои мысли.

– …

Но Винсент не ответил. Он просто стоял, словно статуя, и не отрывал глаз от меня.