Онлайн чтение книги Переродился в маленького мужа жестокого мясника Transmigrated into the Cruel Butcher’s Little Wife
5 Чугунный котел

Привыкнув к трехразовому питанию, Тан Шоу продолжил готовить именно так, не следуя местным обычаям. Сюн Чжуаншань во всем ему потакал – правда, при условии, что тот не пытался сбежать.  

Только убрали со стола, как снаружи раздался стук в дверь. Тан Шоу удивился: он знал, что у Сюн Чжуаншаня в деревне не складывались отношения с людьми. Вернее, не то чтобы не складывались – просто все его побаивались из-за сурового нрава, предпочитая держаться подальше. Никто не приходил к ним просто так, а в тот день Сюн Чжуаншань поранился ночью, поэтому никто и не навещал.  

Но больше всего Тан Шоу поражало, что после ухода матери Сюн Чжуаншаня больше никто из его семьи не появлялся.  

— Кто бы это мог быть? — пробормотал он.  

Сюн Чжуаншань нахмурился, уже догадавшись:  

— Наверное, Сюн Те и Сюн Чжу. Впусти их. Мне нужно попросить их об услуге. Если что-то принесли – не бери, пусть забирают обратно.  

— Хорошо.  

За дверью действительно стояли два брата.  

— Младший братец, — робко произнес Сюн Те. — Мы с четвертым братом пришли проведать второго. 

[прим. ред.: в ориг. 弟夫 [шуфу] – обращение к фулану младшего брата (досл. «младший брат + муж»); 二郎 [эр лан] – второй сын, обращение к Сюн Чжуаншаню] 

— Заходите, он уже догадался.  

— А? Ага... — Братья осторожно переступили порог, неся в руках корзину с крышкой. — Это матушка велела передать второму. 

Тан Шоу не стал сразу отказываться, принял корзину и поставил на пол – потом они ее заберут.  

Без приглашения братья не решались войти в дом, словно они были не родней, а чужими людьми.  

— Проходите.  

Увидев Сюн Чжуаншаня, братья занервничали еще сильнее, будучи в состоянии едва связать пару слов. В конце концов Сюн Чжуаншань прервал неловкое молчание:  

— Садитесь на кровать. Как раз хочу попросить вас об одном деле.  

Он достал из-за пазухи тканевый узелок с мелкими серебряными и медяками [прим. ред.: 碎銀 [суй инь] – букв. «дробленое серебро», но означает мелкие серебряные монеты (в старом Китае серебро часто использовалось в виде кусочков, а не чеканных монет); 銅錢 [тун цянь] – медные монеты, основной разменный денежный знак в традиционном Китае], протянув братьям:  

— Я заказал в городской кузнице чугунный котел, договорился забрать завтра. Уже оставил задаток в одну связку монет. Этот лян серебра – остаток. На медные купите соевого соуса, уксуса и масла – рапсового, наше уже кончилось.  

Братья поспешно согласились. Посидев еще немного в гробовой тишине, они наконец поднялись, чтобы уйти. Тан Шоу протянул им корзину обратно, но те отказались.  

— Так велел второй, — сказал Тан Шоу.  

Братья понурились и забрали подношение.  

— Второй брат все еще не может нас простить, — пробормотал Сюн Чжу по дороге.  

Сюн Те вздохнул: 

— Не вини его. Мы действительно подвели его тогда. Рад, что он хотя бы признает нас братьями.  

— Да... Кстати, завтра я съезжу за котлом. Тебе ведь нужно сопровождать невестку к ее родителям?  

Лицо Сюн Те потемнело при этих словах. Сюн Чжу поспешил сменить тему:  

— Вот что я не пойму – зачем второму чугунный котел? Дорогущий – целых две связки! Разве глиняного горшка недостаточно? Да и соус с уксусом – разве это для таких как мы? Это господа из знатных семейств могут себе позволить такие изыски. А рапсовое масло... У тебя же полно животного жира, он куда вкуснее!  

Сюн Те, человек простой, замахал руками:  

— Только дома об этом не болтай. А то матушка опять на фулан серчать будет. Второму уже двадцать восемь – наконец женился, не надо лишних проблем. Они живут далеко, матушка редко бывает у них – ничего не узнает.  

Вернувшись домой, братья сразу столкнулись с расспросами родителей:  

— Как второй? Рана серьезная?

— Вроде ничего страшного, бодрый, — ответил Сюн Чжу.  

— Ну и хорошо, — кивнул отец.  

Мать же, женщина чувствительная, разрыдалась:  

— Сын ранен, а я даже проведать не могу!

— Матушка, о чем ты?

— Все равно... Сколько лет прошло, пора бы и забыть. А второй ничего не передал?

Братья переглянулись.  

— Он... велел вернуть корзину. Сказал, что все в порядке, чтобы вы не беспокоились. Говорит, снега много, дороги скользкие – не ходите.  

Слезы брызнули из глаз старухи:  

— Значит, все еще ненавидит меня...

Когда котел наконец доставили, Тан Шоу не мог нарадоваться, вымыв его несколько раз. Сюн Чжуаншань радовался его счастью – было не жалко любых денег.  

— Какой отличный котел! Теперь я смогу готовить столько вкусностей! Жаль, специй не хватает – мог бы сделать баранину.  

Для баранины нужны были имбирь, чеснок и перец, чтобы заглушить запах. Но ничего этого у них не было.  

— Скажи, какие специи нужны – куплю, когда нога заживет, — предложил Сюн Чжуаншань.  

Тан Шоу покачал головой:  

— Нет, денег и так почти не осталось.  

Вчера он видел, сколько осталось в том узелке – не больше двух лянов. Жить надо экономно.  

— Не беспокойся о деньгах. На специи хватит. Схожу пару раз в город – и заработаю.  

За разделку барана давали всего две монеты. Две вылазки – четыре монеты. Но на все нужные специи четырех монет не хватит. Значит, сначала нужно заработать.  

Проблема в том, что все известные ему прибыльные дела требовали большого начального капитала, которого у них не было. Придется начинать с малого. Но с чего?  

Тан Шоу задумался.  

— О чем думаешь, сяо фулан? Не переживай, денег хватит.  

— Я думаю, чем бы нам подзаработать.  

— Это моя забота, — нахмурился Сюн Чжуаншань.  

— Как это твоя? Разве я не часть этой семьи?

Сюн Чжуаншань не стал говорить, что зарабатывать – обязанность мужчины. Он чувствовал, что Тан Шоу не считает себя шуанэром, воображая себя мужчиной. Боясь разозлить его, он промолчал.  

Вдруг Тан Шоу оживился:  

— Вот что! Я умею делать сладости! Можем продавать их в городе!

— Какие именно? Если получится хорошо – почему бы и нет.  

Тан Шоу перечислил несколько простых, но вкусных вариантов:  

— Много чего! Начнем с того, что требует мало затрат: пирожки из маша, османтусовые лепешки, рисовые пироги, паровые бисквиты...  

Некоторые названия Сюн Чжуаншань слышал, некоторые – нет.  

Тан Шоу сиял от возбуждения:  

— Если бы были ингредиенты, я бы прямо сейчас начал! Не сомневайся – все будет вкусно, обязательно получим прибыль!  

Сюн Чжуаншань не придал этому значения. Он даже не подозревал, что за два серебряных он приобрел не просто маленького мужа, а настоящего «бога богатства», чье появление перевернет с ног на голову не только деревню Синхуа, но и весь округ Юйлинь. Пока же он просто потакал прихотям своего сяо фулана – пусть готовит сладости, если хочет. Если не продадутся – съедят сами, не пропадать же добру.

Не в силах ждать до завтра, Тан Шоу попросил братьев Сюн купить необходимые продукты. По грубым подсчетам Сюн Чжуаншаня, сахар, мед и клейкая рисовая мука обойдутся недешево, поэтому он выделил шестьсот медных монет.

Тан Шоу, радостно помахивая деньгами, уже собрался идти к семье Сюн, но Сюн Чжуаншань удержал его:

— Останься дома, я сам схожу.

— С твоей-то ногой? Если не доверяешь – вообще не будем ничего готовить, — надулся Тан Шоу.

— Ладно, я попрошу соседа передать.

Сосед Сюн Чжуаншаня по имени Цай Сюэ, как только увидел его с палкой, поддерживаемого Тан Шоу, тут же согласился помочь.

Когда Цай Сюэ пришел в дом матери Сюн, Сюн Те как раз увез жену и детей к ее родителям, и дома был только Сюн Чжу. Услышав, что Тан Шоу хочет закупить дорогие продукты – сахар, мед и прочее, – мать Сюн рассердилась: разве это по карману простым крестьянам? Если бы не отчужденность с сыном, она бы сама пошла разбираться.

Сюн Чжу, боясь, что мать наговорит лишнего и это дойдет до брата, поспешил проводить Цай Сюэ.

На обратном пути он встретил Сюн Те, который вел двух притихших племянников – его жена осталась у родителей.

— Опять тетушка Чжао тебя отчитала? — вздохнул Сюн Чжу.

Тетушка Чжао – мать его невестки. Семья Чжао жила в деревне Сяонань, в часе ходьбы от Синхуа. Сяонань была зажиточной: местные умели ткать, и в свободное от полевых работ время зарабатывали на шелководстве, в отличие от нищей Синхуа.

Старшая дочь Чжао, нынешняя жена Сюн Те, из-за высоких запросов засиделась в девках до шестнадцати лет. Познакомились они, когда Сюн Те нанимался на подработку к Чжао. Девушка влюбилась, и, несмотря на возражения семьи, настояла на браке. С ее стороны давали приданое, что сразу поставило Сюнов в унизительное положение.

Выйдя замуж, жена Сюн Те быстро поняла, как бедна его семья. Родители, жалея дочь, постоянно подкармливали ее продуктами, которые приходилось делить со всей семьей. Со временем тетушка Чжао стала открыто презирать зятя за неспособность содержать жену, а та переняла это отношение. Сюн Те, человек кроткий, терпел унижения, лишь бы не потерять жену.

Характер у матери Сюн был крутой, но бедность заставляла мириться с тем, что невестка часто уезжала к родителям, а сын терпел оскорбления. Боялась, как бы та не сбежала, оставив его холостяком.