Онлайн чтение книги Ещё только рассвет Only the dawn
Глава 4

Как же это по-детски, с ума сойти.

Горячий воздух вырывался из её губ, будто у неё начинался жар. Чжунён изо всех сил старалась пробиться к мячу, но всякий раз её толкали то с одной, то с другой стороны, и было непонятно — нарочно они это или нет. Мяч, которого она так жаждала, всё никак не попадал в неё.

Может, просто упасть? Она была готова к тому, что её пнут и затопчут.

Чжунён остановилась тяжело дыша. Перед глазами плыло. Найти место, чтобы просто рухнуть между мелькающими фигурами учеников, оказалось не так просто.

Оглядываясь по сторонам, она вдруг встретилась взглядом с тем, кто стоял перед ней. Сынун держал только что пойманный мяч и смотрел на неё.

Чжунён открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент Сынун замахнулся и послал мяч прямо ей в плечо. Раздался громкий звук.

Этого удара не хватило, чтобы сбить её с ног. Чжунён, скорее, поразила его неожиданность. У неё будто ноги подкосились, и она, почувствовав боль и странную сонливость, рухнула на землю.

— Чжунён!

Среди испуганных вздохов она услышала встревоженный голос Сынуна.

Его бледное лицо, быстро приближавшееся к ней, отчетливо отпечаталось у неё в сознании.

Она никогда прежде не слышала, чтобы он звал её по имени. И уж тем более не видела его с таким встревоженным лицом и так близко.

С усилием вдохнув, Чжунён на миг отвела взгляд от Сынуна и заметила чёрную фигуру, возвышающуюся вдалеке за его спиной. Её невозможно было не заметить.

Он же всегда спит на физре. Почему сегодня проснулся?

…Похоже, мне придётся занять второй этаж. Интересно, уступит ли он?

С этими мыслями Чжунён закрыла глаза. Все окружающие звуки моментально стихли.

Сон был коротким. Она шла и шла к белоснежному солнцу, что светило где-то вдали, но как ни старалась, не приближалась к нему ни на шаг. Время от времени тени заслоняли свет, и тьма накрывала её.

Солнце было слишком ярким, и она смутно понимала, что должна двигаться к нему. Но странное, почти уютное чувство возникало всякий раз, когда на её пути оказывалась тьма. Однако останавливаться было нельзя, и она продолжала идти. Я вообще двигаюсь? В этот момент Чжунён очнулась.

Спина вся промокла от пота. Возможно, из-за жары. В медкабинете было душно.

Пытаясь собраться с мыслями, Чжунён несколько раз моргнула. Во рту пересохло. Она кое-как поднялась с кровати, машинально посмотрела на окно и нахмурилась.

Что это?

Кровать стояла на солнечном месте, но окно было завешено большими листами бумаги. Не одним, а несколькими — картой мира, анатомическими схемами, газетными вырезками. Всё это было небрежно прилеплено к стеклу.

Она часто оказывалась в медпункте, но у медсестры не было такой странной привычки. Её рабочее место — у двери, вдали от окна. И даже после того, как кто-то из учеников в начале года взял шторы постирать и так и не вернул их спустя несколько месяцев, медсестру это не волновало.

Пока Чжунён, держась за голову из-за боли, рассматривала карты и схемы, дверь кабинета со скрипом открылась. Вошла учительница со стопкой бумаг.

— Что такое? Почему так жарко? Ну и кто притащил сюда обогреватель? Конец лета на дворе!

Так вот почему тут так душно.

Чжунён взглянула вниз и заметила обогреватель у своих ног. Возмущённый крик оглушил её.

— А это что такое? Кто окно заклеил? Чжунён, это ты сделала?

Если бы у меня был лунатизм, возможно, и я.

Но вместо ответа Чжунён просто медленно моргнула. Учительница тяжело вздохнула и поспешно направилась к окну, чтобы содрать бумагу.

С каждым сорванным листом солнечные лучи яркими вспышками заливали лицо Чжунён. Щурясь от света, она прикрыла глаза рукой. Голова всё ещё кружилась.

— Как себя чувствуешь? Ты вся мокрая. Дай-ка я посмотрю.

Учительница села на стул возле кровати, приложила ладонь ко лбу Чжунён и что-то пробормотала.

— Понять не могу, ты вся горишь из-за болезни или из-за обогревателя. Ты давно плохо себя чувствуешь? В таком состоянии нужно было просто сказать об этом на физкультуре и отдохнуть.

— Я думала, всё будет в порядке.

Голос Чжунён, сухой, как потрескавшаяся земля, заставил медсестру неодобрительно цокнуть.

— Уроки почти закончились. Иди домой и отдыхай.

Люди не знают, что дом не всегда то место, где можно отдохнуть. Учительница бросила на Чжунён косой взгляд и, не дождавшись ответа, неспешно встала.

— У меня собрание, так что, если поднимется температура, выпей жаропонижающее. И не забудь привести кровать в порядок перед уходом.

— Хорошо.

Она была не из тех, кто лезет к ученикам с ненужными вопросами, даже если ей что-то известно. Чжунён это устраивало. Учительница некоторое время рылась в документах на столе и уже собралась выйти, но внезапно остановилась у двери.

— О, что случилось? Ты к Чжунён пришёл? Заходи.

Чжунён резко подняла голову и ощутила тупую боль в плече, от того, что волосы прилипли к шее.

Кто мог прийти ко мне? Если подумать, был только один человек, который мог бы...

— Проснулась?

Однако мальчик, который осторожно вошёл в комнату, оказался вовсе не тем, кого она ожидала увидеть. Чжунён не смогла скрыть удивления. Сынун, заметив её реакцию, неловко кашлянул и медленно подошёл ближе.

Почему именно сейчас?

Она вся пропитана липким потом, волосы взъерошены, как после глубокого сна. Чжунён мигом натянула одеяло, пытаясь прикрыться, и резко спросила:

— Чего тебе?

Её смущённое лицо покраснело от жара, и она опустила голову. Кажется, Сынун уловил её недовольство и, остановившись в нескольких шагах, замялся.

— Хотел узнать, как ты. Приходил на каждой перемене, но ты всё время спала. Я уже начал переживать, не отвезти ли тебя в больницу. Никогда раньше не видел, чтобы кто-то так падал в обморок.

Чжунён тихо усмехнулась. Я и сама не ожидала, что свалюсь. Может, мне ему спасибо сказать, за то, что хотя бы выспалась?

— Это же всё из-за меня, да? Ты ведь пострадала, потому что я попал в тебя мячом.

Чжунён бросила взгляд на него и увидела, как на его лице застыла угрюмая гримаса. Она чуть не рассмеялась.

Нет, не из-за тебя. Если уж и сравнивать, то ты просто тот бедолага, который не заметил уже сбитого человека и случайно наступил на него. Вот и всё.

Так что ты идеальный козёл отпущения.

Чжунён подняла руку и обхватила плечо, которое всё ещё ныло. Больно было не из-за лёгкого удара резиновым мячом. Она, скорее была такой, как будто её ударили тяжёлой гранитной пепельницей. Утром там уже был синяк.

Но всё равно, как же не повезло, что ты попал именно туда.

В глазах Сынуна разливалась глубокая вина. И хотя Чжунён этого не добивалась, неприятных ощущений развернувшаяся картина не вызвала.

— Сильно испугалась?

Сынун задал вопрос мягким голосом, словно разговаривал с маленьким испуганным животным. Чжунён едва заметно прищурилась и с лёгким сарказмом ответила:

— А ты зачем сюда пришёл? Проверить, как сильно я пострадала после того, как ты швырнул в меня мяч? Как убийца, который возвращается на место преступления, чтобы ещё разок насладиться?

— Эй, да нет же! Какой убийца, ты о чём вообще? Это просто недоразумение.

Его глаза широко раскрылись от такой неожиданной реакции. Чжунён подумала, что, похоже, внутренний мир Сынуна был таким же хрупким, как и его внешность — словно цветок, выращенный в теплице.

Да, в твоём мире всегда тепло. Нет никаких паразитов, которые могли бы тебя беспокоить.

— Ты сегодня с утра уже выглядела уставшей. А потом, когда мы начали играть в вышибалы, я заметил, как ты за мячом носишься, будто нарочно под удар подставляешься. Честно, подумал, что ты, наверное, задумала скорее выйти и отдохнуть. Вот и решил помочь.

Её губы, которые до этого были напряжены, постепенно смягчились. Сынун облегчённо вздохнул и прокашлялся.

— Видимо, я торопился и слишком сильно кинул. Прости.

Он склонил голову в извинении, и на Чжунён нахлынула волна странных чувств.

Как человек может быть таким искренним? У меня даже простое «спасибо» застревает на языке и не может вырваться наружу.

— Всё нормально. Кости не сломаны.

Чжунён сухо ответила, и Сынун тут же широко улыбнулся, как будто сбросил с себя груз вины. Её губы сами собой снова зашевелились, когда она увидела это довольное лицо:

— А синяк пройдёт скоро.

— У тебя синяк?

Его глаза снова округлились от удивления. Чжунён никак не отреагировала, встала с кровати и поправила мятую одежду. Сынун, словно собираясь поддержать её, протянул руку, но в последний момент остановился, не решившись прикоснуться.

— О.

Обратив внимание на обогреватель, Чжунён вдруг заговорила:

— Это ты его поставил? Тут так жарко.

Сынун заморгал, ещё недавно он выглядел напряжённым.

— Я просто…

— Но всё равно спасибо. И за то, что окно завесил.

Она сама удивилась, как легко слова вырвались наружу, хотя обычно «спасибо» с трудом проскакивало через её губы.

Увидев ошеломлённое выражение лица Сынуна, Чжунён почувствовала, как тело снова начинает гореть. Она быстро сделала шаг в сторону, пытаясь обойти его, но внезапно голова закружилась, и Чжунён пошатнулась.

— Чжунён!

Она услышала голос Сынуна, и в ту же секунду сильные руки поддержали её. Его прикосновение оказалось горячее, чем сам обогреватель.

Прохладный и чистый запах, исходящий от парня, заставил её чуть не прикусить губу. Сердце бешено колотилось.

— Всё нормально? Лучше не двигайся так резко.

Его голос был таким тихим и мягким, что казался обволакивающим, словно лёгкий шёпот у самого уха. Чжунён захлестнуло желание раствориться в воздухе, словно дым. Сынун, окруживший её своим теплом, молча смотрел на неё сверху вниз.

Она с трудом контролировала выражение лица в этой странной напряжённой обстановке. Но резкий звук открывающейся двери заставил Чжунён обернуться. Их взгляды пересеклись — на неё смотрели холодные, как лезвие, глаза. И её губы невольно приоткрылись.

— О, Квон Бомджин.