Онлайн чтение книги Ещё только рассвет Only the dawn
Глава 32

Сердце билось так громко, что казалось ритм отбивали пальцами. Бомджин хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Все эмоции, которые он так долго подавлял, внезапно выплыли на поверхность, захлестнув его с головой.

Джунён медленно повернула запястье, словно пытаясь освободиться, и он машинально ослабил хватку. Но вместо того чтобы убрать руку, она скользнула вниз и легко обхватила кончики его пальцев.

Теперь казалось, что сердце бьется в самом кончике пальцев. Перед глазами всё поплыло, но он отчётливо видел её лукавую, почти озорную улыбку. Её лицо, такое ясное и безмятежное, словно запечатлелось в его сознании. Бомджин вдруг подумал, что даже если его чем-то сильно ударят, это не сравнится с тем, что он ощущает сейчас.

— Если забудешь клубничный джем, тебе не поздоровится, — прошептала Джунён, разжав пальцы и, легко касаясь его плеча, прошла мимо.

Бомджин неподвижно стоял, не сводя глаз с её удаляющейся фигуры. Её шаги были такими лёгкими, будто она порхала, как бабочка.

Он опустил взгляд на свою руку, которую она только что держала. В этот момент из его груди вырвался тихий смех. Он чувствовал странное, щекочущее тепло, которое разливалось по всему телу.

"Быть такой милой — нечестно, Юн Джунён. Надо оставлять людям хоть немного возможности прийти в себя", – подумал он, не в силах сдержать улыбку.

Однако, подняв взгляд, он тут же нахмурился. У двери стоял Сынун и молча смотрел на него. Их взгляды встретились на мгновение, но Сынун тут же отвернулся и исчез.

Всё видел? Может, стоит догнать его и расспросить? Или это только всё испортит?

Быстро обдумывая возможные варианты, Бомджин машинально потер подбородок.

У него бывает и такое выражение лица? Я думал, его обычное выражение лица – это глупая ухмылка, как тогда, когда он пытался научить меня писать извинения.

Бомджин взял свою сумку и снова взглянул на дверь. Никого.

…Руки он точно не заметил. А если и заметил, то разносить сплетни точно не станет. Ему ведь нравится Джунён. Может, это даже к лучшему.

С этой мыслью его губы снова тронула улыбка. Но в ушах продолжал звучать её голос:

"Даже поздороваться нормально не можешь на людях… Как тут вообще встречаться?"

Отношения.

Эти слова задели его сильнее, чем он ожидал. Перекидывая сумку на плечо и выходя из класса, он коротко рассмеялся вслух. Он почувствовал, что какое-то время не сможет контролировать свои губы.

* * *

Чувство чего-то необычного пришло к нему по дороге за деньгами.

В кошельке было достаточно денег. Но в голове почему-то мелькнула мысль, что сегодняшний день должен быть особенным. Если она любит сладкое, то почему бы не купить небольшой торт?

Технически ответ он должен был получить после объявления результатов. Но сегодняшнее поведение Джунён уже сказало ему всё. Точнее, её внезапное рвение учиться после его "признания без признания" говорило громче любых слов.

Когда приду домой с ингредиентами для сэндвичей, надо не забыть достать подарок первым.

Чтобы не потерять его, он заранее спрятал заколку в шкаф с рамёном.

Интересно, примет ли она это с улыбкой? А вдруг она скажет, что это бесполезная вещь, и швырнёт мне в лицо.

Заколка, может, и выглядит просто, но ведь я старался. Хотя, зная её придирчивость, всё возможно.

Эти странные, щекотные мысли заставляли его чувствовать себя непривычно, но это не вызывало раздражения. Бомджин попытался сдержать смущённую улыбку, ускоряя шаги.

Но тут он замедлился, прищурившись. У дома, где он жил у одних бабушки и дедушки, стояла незнакомая машина.

Черный и потрепанный седан. Даже по его помятому кузову, напоминающему следы от удара бейсбольной битой, было ясно, что это далеко не обычная машина.

Мгновенно в теле Бомджина поднялась волна настороженности. Он отступил на пару шагов, не отводя взгляда от машины. Задержав дыхание и немного пригнувшись, он заметил, как из дома кто-то вышел. Это был крупный мужчина со смуглой кожей.

Их взгляды встретились практически одновременно.

— Дядя?

— Бомджин!

Лицо мужчины с широким подбородком покрывала густая щетина. Хотя его тело, обтянутое мускулами, выглядел пугающе, он все так же упрямо носил черный костюм. Пока Бомджин моргнул, дядя уже оказался прямо перед ним и начал пристально оглядывать его с ног до головы.

— Ты в порядке? Ничего не случилось?

— Что могло случиться… — начал было отвечать Бомджин, но внезапно осекся.

Дядя кивнул, крепко ухватившись за его плечо:

— Пойдем.

Куда — он не стал спрашивать. С того самого момента, как увидел дядю, его разум уже предугадывал, что это за ситуация. Просто он пока не мог это принять.

— Сейчас? Прямо сейчас? — едва слышно выдавил он.

Дядя посмотрел на него, сжав плечо сильнее:

— Времени нет. Надо сразу отправляться к пристани.

Когда-то этот человек казался Бомджину гигантом. Теперь их взгляды были на одном уровне. Удивительно, как реальность, на которой он только что стоял, вдруг превратилась в призрачное воспоминание, словно недавний сон.

В этот момент до его оглохших ушей донесся хриплый голос дяди:

— Если что-то нужно забрать из дома — иди и бери. Только быстро

Что-то из дома.

Мысль об этом повисла в голове, не давая сосредоточиться. Единственное, что возникло перед глазами, — это то, что он оставлял дома.

В месте, который он теперь считал домом, была Юн Джунён.

Его губы дернулись сами по себе, произнеся:

— Сколько у меня времени?

— Пять минут. Чем дольше тянем, тем опаснее, — отрезал дядя, нервно взглянув на свои часы.

Бомджин замер. 

Так нельзя. Это неправильно. 

Он понимал, что такой исход возможен, но точно не сейчас.

Мне нужно время, чтобы сказать хотя бы одно слово.

Даже если это одно слово ничего не значит.

Он уже собирался рвануть обратно, сжав кулаки, но внезапно заметил на руке дяди высохшую кровь.

— Подожди, можно мне куда-нибудь пойти… Ты ранен?

Дядя помотал головой.

— Ничего страшного. Бомджин, у нас нет времени. Мы должны ехать прямо сейчас

Лицо дяди, пропитанное потом и пылью, выражало крайнюю напряженность, которую Бомджин только сейчас заметил. Его впалые глаза были потускневшими от усталости и настороженности.

Он не знал всех подробностей, но мог догадаться, что дядя пришел с места, где смерть была ближе, чем жизнь. И хотя Бомджин на миг забыл об этом, его собственная ситуация едва ли отличалась.

Сейчас не время для колебаний. От его решения зависела не только его жизнь. Эта мысль заставила напряженные кулаки постепенно расслабиться. Его взгляд невольно обратился к горам.

Она, наверное, ждет.

Она наверняка останется там до ночи, думая, что я приду, а когда стемнеет, как она спустится одна?

— Бомджин.

Взволнованный голос дяди окликнул его, прерывая размышления, одновременно с коротким сигналом мобильного телефона. Бомджин коротко кивнул и взялся за дверцу машины.

— Едем.

Дядя сел за руль, и машина сразу завелась. Подняв облако пыли, седан сорвался с места.

Бомджин смотрел в окно. Ему казалось, что его сердце тонет в ледяной воде. Несмотря на тряску по неутрамбованной дороге, его взгляд оставался прикован к удаляющимся горам. Он тихо пробормотал:

— Мы сможем сюда вернуться?

Дядя взглянул на него мельком и тяжело вздохнул. Повернув руль, он ответил ровным голосом:

— Сможем. Если останемся живы.

На первый взгляд, это звучало обнадеживающе, но никакого утешения не приносило. Это лишь означало, что вернуться быстро, как хотелось бы Бомджину, не получится.

Иными словами, до того момента, как Юн Джунён окончательно его забудет.

Знакомые места мелькали за окном. Дороги, по которым он когда-то блуждал, охваченный беспокойством, когда впервые оказался здесь. Привычный трактор на обочине. Церковь, где каждую неделю собирались местные жители.

Глядя на здание церкви «Вера», Бомджин широко распахнул глаза. Он постучал в окно.

— Дядя, подожди. Останови машину, пожалуйста.

Машина резко сбавила скорость, визжа тормозами. Еще до полной остановки Бомджин распахнул дверь и выпрыгнул наружу.

Он бросился к человеку, который ехал на велосипеде.

— На Сынун!

Голос его прозвучал так резко и тяжело, словно это был упавший валун. Сынун затормозил и обернулся. Увидев Бомджина, его глаза расширились от удивления. Он то смотрел на приближающегося парня, который шел на него чуть ли не с кулаками, то на черный седан позади. Плечи его непроизвольно сжались.

 — Квон, Квон Бомджин?

Выбора не было. Но нужно было хоть что-то оставить после себя. Даже если через На Сынуна.

— Передай Джунён, что мне жаль.

Слова вырвались неожиданно. Сынун заморгал, его глаза, обычно выражавшие добродушие, странно исказились.

— …Что?

— “Прости за то, что оставляю одну”.

Было еще много, что хотелось сказать, но времени не оставалось. Бомджин смотрел прямо в его остывающее лицо и чуть склонил голову.

— Прошу тебя. 

Словно отдавая последнее наставление, Бомджин еще раз взглянул в глаза Сынуну, а затем резко развернулся. Он побежал назад, к машине, и быстро забрался в приоткрытую дверцу.

Возможно, его слова так и не будут переданы. Но даже малейшая надежда на это позволяла ему покинуть это место.

Проезжая мимо Сынуна, который смотрел на него с недоумением и скрытым раздражением, машина начала ускоряться. Бомджин с трудом подавил тяжелый вздох.

Он хотел сказать, чтобы они обязательно встретились снова.

Когда-нибудь, обязательно.

Но что значат такие пустые слова для Джунён? Реально ли они смогут встретиться снова? И если да, принесет ли это встреча ей хоть какую-то пользу?

Он понимал, что никогда не сможет вести нормальную жизнь. Между ним, сбившимся с пути, и Юн Джунён, идущей по правильной дороге, не будет пересечений.

Надо было не жалеть денег и тратить все без оглядки.

Надо было не разбивать желток в рамёне.

Если бы я раньше узнал, что она любит сладкое. Чуть раньше… 

Если бы я только сказал, что она мне нравится.

Он опустил взгляд на кончики пальцев, которые недавно держала Джунён. Прошло меньше часа, а это уже казалось далекой памятью.

Его кулаки сжались так, что побелели костяшки. Он закрыл глаза, пытаясь подавить боль от слишком быстрого исчезновения тепла, которое, как он думал, останется с ним навсегда. Сквозь стиснутые губы прорвалось что-то похожее на тихий стон.