Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 52

Чезаре спускался по лестнице, но вдруг остановился. Он вспомнил слова, сказанные им в карете.

«Заодно посмотрю, насколько моя сестра умеет быть леди».

Леди не плачут, не кричат и не бегают, словно обезумевшие. Они никогда не разобьют бутылку, чтобы защитить себя.

Чезаре вздохнул и провел рукой по волосам.

— Упрямо правильная.

Возможно, потому что плечи Адель дрожали от настоящего отчаяния, никто больше не пытался к ней приблизиться. Страсти, разжегшиеся как пламя от масла, неожиданно угасли.

Спустившись на первый этаж, Чезаре медленно направился к ней. Люди узнали его и расступились, давая дорогу. Наконец он подошел к Адель.

Вблизи ее вид был еще более жалким: волосы растрепались, одна из лямок платья сползла с плеча, а дыхание было таким прерывистым и тяжелым, что казалось, она вот-вот упадет замертво.

Глаза, лишенные фокуса, смотрели в пустоту, как будто она не замечала его приближения.

Чезаре нахмурился и тяжело вздохнул.

— Леди, кажется, уже готова покинуть нас. Разойдитесь.

Как только эти слова сорвались с его губ, люди в белых масках Вольто появились из толпы, организовали охрану и расчистили путь к выходу.

И только тогда глаза Адель вновь обрели осмысленность. Ее желтые глаза широко распахнулись, когда она увидела, как те, кто не хотел отступать, теперь поспешно возвращались на свои места.

Она смотрела на это в замешательстве, и, наконец, ее взгляд встретился с его.

Не может быть…

Немой вопрос читался во взгляде Адель.

Чезаре без улыбки встретил ее взгляд. Раздумья были недолги.

Он — Чезаре Буонапарте, а Адель Виви — просто чистильщица обуви. Оправдываться перед кем-то вроде нее за то, что он сделал, не входило в его принципы.

— Ты, похоже, хотела узнать о высшем свете. Я показал тебе.

Глаза Адель распахнулись еще шире. Чезаре улыбнулся, стараясь выглядеть как можно приветливее.

— Понравилось?

Внезапно крупные, беззвучные слезы начали падать по лицу Адель.

Чезаре замер, его улыбка угасла. На мгновение он словно потерял способность мыслить, не веря своим глазам.

Но слезы, капающие из-под ее маски, были реальны.

Она плакала, как человек, чья душа была разбита. Слезы текли безостановочно, отражая свет люстр. В ее взгляде чередовались отчаяние, предательство и унижение.

У Чезаре был только один вопрос.

Почему?

Эта женщина, которая держала в руках ножницы и угрожала ему, была из Киморы, видела и пережила многое. И до этого она всегда игнорировала его язвительные комментарии. Он думал, что и это сможет пропустить мимо, может, нахмурив брови, но не более.

Чезаре не сдержался и спросил:

— Разве это повод для слез?

Адель сжала кулаки и, не в силах больше выдержать, выбежала из зала. Слезы, стекавшие из-под маски, разлетелись в стороны.

— Я ее сопровожу, — сказал Эгир, бросившись следом за ней.

Чезаре смотрел ей вслед, затем достал сигару и остался стоять на месте. Долго он стоял так, не шевелясь.

Образ той женщины, которая храбро выдерживала все насмешки, а затем рухнула от его единственной фразы, никак не выходил у него из головы.

Чезаре сжал сигару так, что та чуть не сломалась.

Настроение герцога стало еще хуже, а почему — понять он не мог.

Адель сидела, скорчившись, в темном, безлюдном переулке и горько плакала.

Отчаяние охватило ее всю, а стыд жег изнутри.

Чезаре, вероятно, знал. Он знал, что она следит за ним. Возможно, он даже знал об ее сделке с Лукрецией.

Это было предупреждение: Не смей выходить за рамки, иначе одним движением пальца я опущу тебя в самую преисподнюю.

— Хха...

Адель тяжело дышала, пытаясь сдержать свои рыдания.

Неужели ее отчаянная борьба за выживание казалась такой уж смешной?

Еще более унизительным было осознание того, что на какое-то мгновение она действительно обманулась, поверив, что Чезаре защитит ее.

Я расслабилась... Совсем потеряла бдительность. Чезаре ведь рядом. Я его сестра.

Глупо было надеяться, что кто-то придет на помощь.

— Э-эх… э-э-эх… — всхлипывала Адель.

Ей пришлось приготовиться к смерти в тот момент, когда ее окружили все эти руки. Перед глазами пронеслись образы вещей, гораздо более страшных, чем смерть. Для нее, выросшей на самом дне Киоморы, смерть никогда не была самым худшим исходом.

Тогда она увидела бутылку. В тот миг перед ней открылись два пути.

Либо покончить с собой, либо сопротивляться до конца и быть затянутой в самую темную бездну.

Но она не смогла выбрать ни один из них.

Я должна оставаться леди... — размышляла она, — Чезаре сказал, что я должна быть леди. А вдруг это испытание? Если я его провалю, то потеряю любую надежду на спасение.

В тот момент, глядя на бутылку, которая могла стать ее последним спасением от приближающегося ада, Адель не могла поверить, что он когда-либо узнает, что она чувствовала.

Из ее уст вырвался тихий, горький смешок.

Чезаре этого никогда не поймет.

Великий глава рода Буонапарте никогда не сможет представить себе отчаяние тех, кто живет на самом дне. Он даже не сможет вообразить, каково это — осознавать, что твоя жизнь тебе не принадлежит.

Слезы продолжали стекать из-под маски Моретта, падая на землю. Адель заплакала и одновременно рассмеялась.

Вот видишь... Я так старалась быть послушной. Неужели нужно было зайти так далеко? Если бы мне только намекнули, я бы и сама вернулась на свое место — как послушная чистильщица обуви...

В этот момент она услышала легкие шаги рядом.

Адель вздрогнула и подняла голову. Перед ней стоял Эгир.

Она тихо рассмеялась, увидев на его лице необычное выражение и маску Вольто в руках.

Эгир задумчивым взглядом внимательно смотрел на нее своими синими глазами. Он снял с себя накидку и укутал Адель.

— Я находился неподалеку, наготове. Опасности, о которой вы подумали, не было, — сказал он.

Адель запрокинула голову и громко рассмеялась, глядя в небо.

На небе и в море царят богини, а на земле — Буонапарте.

Ее новый брат был столь всесильным и всеведущим, что бедной чистильщице обуви было не суждено понять его намерения. Более того, она и не должна была их постигать.

А я, зная это, позволила себе на мгновение поверить в мечту. Они ведь аристократы. Для них мы, простолюдины, — не такие же люди.

Глупая, глупая Адель Виви!

Прошло несколько минут, прежде чем Адель перестала беззвучно смеяться. Она медленно сняла с себя маску.

Когда ее лицо открылось, Эгир вздрогнул, но быстро протянул носовой платок.

Адель взяла его без слов и вытерла щеки.

— Его нужно будет постирать и вернуть?

— Нет.

— Хорошо.

Она ослабила пальцы, и носовой платок упал на землю. Эгир посмотрел на него с непонятным выражением.

— Пойдем обратно.

Эгир протянул ей руку, и Адель, слабо улыбнувшись, приняла его предложение, когда они вышли из переулка.

Возле входа их ждала карета, на которой они приехали.

И Чезаре стоял рядом.

Из всего, что было при нем, осталась только черная накидка табарро, а его маска исчезла, открыв резкие, но красивые черты лица, четко различимые даже в темноте.

Он повернул голову, услышав их приближение. Его холодные золотистые глаза остановились на Адель.

Он не в настроении?

Адель понимала его. Она подошла к нему и почтительно опустилась на колени.

— Прошу прощения. Я вела себя недостойно, — тихо произнесла она.

Их взгляды встретились, и Чезаре недовольно нахмурился.

Она не осознавала этого, когда он постоянно хмурился и улыбался, но теперь, когда герцог только хмурился, Адель почувствовала непреодолимое желание немедленно встать на колени.

Чезаре внимательно осмотрел ее спокойные глаза и опухшие от слез щеки. Его взгляд был ледяным.

— Значит, ты понимаешь.

— Прошу прощения, — повторила Адель.

Он все еще не садился в карету, и его голос раздался вновь, холодный и беспощадный:

— Жаль, что Лукреция не смогла прийти. Ты, наверное, надеялась на встречу при естественных обстоятельствах?