Глава 186
- Однажды я слышала, как мистер Грант обсуждал кое-что.
В приемной при кабинете генерального директора, где находились только они трое, одна из ее коллег понизила голос до шепота. Источником информации были не какие-то слухи, но лично глава компании. Грейс затаила дыхание, поскольку ей показалось, что сейчас она, наконец, получит сведения, которым можно доверять.
- На одной вечеринке Вирджиния Рош уронила ключ от своего гостиничного номера прямо перед графом, и он не поднял его.
- Ключ от номера самой Рош?
Вирджиния Рош была одной из ведущих актрис современности и признанным секс-символом. Любой работник киноиндустрии волей-неволей был в курсе множества сплетен об актерах: поговаривали, что мисс Рош никогда не терпела поражения, если дело касалось соблазнения мужчины, на которого она положила глаз. И не удивительно, ведь эта женщина была ошеломляюще красива.
Со слов коллеги Грейс, эта Рош всю ночь продолжала флиртовать с ним, но мужчина будто не замечал ее и, в конечном итоге, вежливо отшил. В довершение всего прозвучало:
- Он сказал, что до конца своей жизни будет верен одной единственной женщине.
- Боже мой, сколько в нем врожденного благородства и романтики.
- И если это не Великая Герцогиня, то кем еще может быть эта женщина?
Грейс тихо усмехнулась и снова принялась за хлебные крошки. Кто ж еще, кроме Великой Герцогини?
Она своими ушами слышала, что у Ее Светлости был роман с Джеромом Уинстоном. Грейс удивилась про себя, вдруг что-то поменялось за это время, но концы с концами все равно не сходились.
Одной единственной женщине… верен? Хорошая шутка. Как будто ей нужна его верность.
Да и само слово “верность” здесь неуместно. Поскольку то, что Грейс получила от этого человека, было не верностью, а одержимостью.
- Он отказался от жаркой ночи с самой Вирджинией Рош, потому что хранит верность будущей жене. Вот бы все мужчины брали с него пример.
Грейс весьма позабавили слова ее начальницы.
Он был вынужден отказаться, поскольку полноценным мужчиной мог быть лишь с ней одной. Однако ж, поди ты, заявился на вечеринку с актрисами. Вот только, зачем бы ему?
- Анна.
Грейс, которая внимательно вглядывалась в фотографию на первой странице таблоида, удивленно обернулась на оклик начальства.
- Да?
- Какие планы у вас на эти выходные?
- Ах, мы с дочерью собирались сходить в универмаг. Она хочет корону принцессы.
- Мм, понятно…
Ни у начальницы, ни у второго ассистента детей не было, а потому ее ответ не возбудил их интереса. По счастью, им было настолько все равно, что никто из них ни разу даже не спросил, как зовут ее дочь, впрочем, было немного жаль, что разделить радости и трудности родительства, как и похвалиться своим ребенком, было совершенно не скем.
- Вы снова собираетесь провести все выходные с дочкой? Анна, сходите уже на свидание.
- И то верно. Сколько лет вашей малышке?
- Ей два с половиной.
- Разве в этом возрасте они не нуждаются и в отце тоже?
Грейс неловко улыбнулась, сообразив, почему начальство вообще интересовали ее планы на предстоящие выходные. Миссис Тейт не оставляла попыток свести ее с Норманом, заместителем генерального директора по связям с общественностью. Все бы ничего, если бы дело ограничилось одержимостью начальницы идеей сватовства, но вот незадача - Норман и сам оказывал ей знаки внимания.
- Ах, кстати, совсем вылетело из головы, мне же сегодня еще нужно кое-что отправить в театр “Парамур”*.
(*П/П: Парамур - уст. англ. ‘Paramour’ - возлюбленный.)
Она поспешила сбежать из приемной. После того, как Грейс упаковала в коробку, которую отнесла в курьерский отдел на первом этаже, все, что подлежало отправке завтра, на ее рабочем столе осталось несколько журналов.
- Анна, уберите журналы за прошлый месяц. Они же годятся только на выброс.
Сделать вид, будто не слышит, и проигнорировать замечание, брошенное ей из-за спины начальницей, не представлялось возможным. Грейс села и отодвинула стопку журналов с пустыми дифирамбами имени того человека на обложке на край столешницы.
- И не забудьте на этой неделе разослать приглашения на премьеру.
- Да, миссис Тейт.
Она вынула из своего картотечного шкафа папку под названием “Герои Блэкберна: гости премьерного показа и вечеринки”. Тем, чье присутствие ожидалось, дата премьеры была давным-давно анонсирована, а теперь настало время рассылки официальных приглашений.
Достав пачку роскошной картонной бумаги и конверты, Грейс сняла колпачок с авторучки. Чуть задержав взгляд на имени, возглавлявшем список особо важных гостей, она медленно вывела на карточке первую фразу.
Дорогой граф Леон Уинстон.
Как дела, дорогой?
Грейс намеренно делала размашистые, элегантные штрихи. Она никогда не писала подобным образом, пребывая во флигеле, а потому, даже если он увидит это приглашение, то ни о чем не догадается.
Закончив писать, Грейс подняла карточку. Когда принялась махать пригласительным, чтобы высушить чернила, она встретилась взглядом с тем человеком. Ее коллега, вернув газету на журнальный столик, развернула ее таким образом, что были видны и фото, и заголовок.
“Свадьба графа Уинстона и Ее Светлости леди Олдрич неминуема!”
Значит, на премьеру он прибудет с Великой Герцогиней.
Грейс понятия не имела, кто был заявлен в качестве сопровождающих и кому бронировались номера в отеле, поскольку этим занимался второй ассистент. Да, в общем, не сильно-то и хотелось.
Ее рука дрогнула, когда она увидела его довольно улыбающуюся физиономию.
Неужели он посмел забыть ее и счастливо жить дальше?
Если бы не риск быть пойманной, стоило поинтересоваться у него об этом не по телефону, так хотя бы в письме. Подавив в себе желание написать “Поздравляю со свадьбой, милый” на внутренней стороне конверта с приглашением, Грейс вложила в него высохшую карточку.
Тогда она тоже пойдет под венец.
В апреле следующего года ей уже стукнет тридцать. В юности она фантазировала, что примерно к тридцати годам выйдет замуж и обзаведется ребенком.Что ж, ребенок у нее уже был, осталось найти мужа, и идеальная семья, о которой мечталось, станет полной.
Грейс нравилось жить вдвоем с дочкой, но иногда она чувствовала потребность поговорить с кем-то по душам. Да и для Элли тоже было бы неплохо иметь отца.
К тому же, наблюдая, как ее малышка неуклонно взрослеет, она порой испытывала сожаление и, пожалуй, хотела бы родить еще одного ребенка.
Ей вовсе не улыбалось вновь проходить через ад утреннего недомогания, но, быть может, в следующий раз все будет иначе. Скорее всего, это была реакция отторжения, поскольку она не хотела иметь ребенка, зачатого тем бессердечным человеком.
“И, возможно…”
Если у нее появится другой мужчина, он перестанет ей снится?
Единственным мужчиной, которого знало тело Грейс, был он. И то, как этот человек вел себя во время близости, было единственной известной ей манерой совокупления.
Вероятно, сумей она перевести Леона Уинстона из единственного, с кем когда-либо делила постель, в разряд первого, а близость с ним в одну из многих, ей удалось бы полностью вытравить из себя воспоминания о нем.
- Я слышал, что невозможно забыть свой первый сексуальный опыт. Даже если ты захочешь стереть из памяти сегодняшний вечер, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он стал для тебя незабываемым.
Пригубив чашку, Грейс улыбнулась, когда вспомнила, что он сказал ей, перед тем, как впервые изнасиловать.
Воспоминания о первом страшном опыте на самом деле уже поблекли. Оглядываясь назад, Грейс понимала, что впоследствии тот человек бесчисленное количество раз вытворял с ней вещи куда хуже, а потому не без иронии должна была признать, произошедшее в тот раз уже не виделось чем-то из ряда вон. В первый день казалось, что наступил конец света и земля уходит из-под ног, однако, она не только выжила, но даже умудрилась сбежать, и теперь неторопливо попивает чай, вспоминая случившееся.
Как бы то ни было, победителем, в итоге, оказалась именно она.
Кроме того, Грейс была так измотана, что почти ничего не запомнила. Все, что запечатлелось в ее памяти - это взгляд зверя, смотрящего на нее сверху вниз.
В этот момент она неосознанно глубоко вдохнула.
- Салли.
Когда дверь открылась и раздался мужской голос, сердце Грейс упало.
- Да, мистер Грант.
Человеком, распахнувшим дверь и ввалившимся в приемную, был Роджер Грант, генеральный директор киностудии. Мужчина лет пятидесяти обратился с просьбой к коллеге Грейс, которая сидела за соседним столом. По забавному совпадению ту звали Салли.
Именно этим именем называл ее тот человек перед тем, как насиловать.
- Салли.
- Я хочу оставаться под вашим началом как можно дольше, капитан.
Черт подери. Ну вот, опять…
Она ощутила себя собакой, приученной выделять слюну при звуке колокольчика.
- Почему наша будущая звезда покраснела?
Генеральный директор вдруг обратился к ней, и пребывавшая в оцепенении Грейс, наконец, очнулась.
- Хотелось бы мне, чтобы вы экспериментировали с выражением лица перед камерой, а не в моем офисе.
Когда он в очередной раз завел свою шарманку, Грейс, нацепив улыбку, сменила тему:
- Письмо господину Майерсу было отправлено в первой половине дня.
- Отлично.
Большой босс вернулся в свой кабинет, а к Грейс подошел мужчина, некоторое время уже безотрывно смотревший на нее издалека.
- Привет, Анна.
- Здрасте.
Молодой человек лет тридцати остановился у ее стола и как всегда понес околесицу.
- Вы, Анна, верно, даже не догадываетесь, что с самого возвращения домой вчера вечером я с нетерпением ожидал сегодняшнего выхода на работу.
Вероятно, стоило признаться в этом начальству. Грейс улыбнулась с опущенной головой, продолжая подписывать приглашения на премьеру.
- Я всю ночь не спал, предвкушая, что утром увижу ваше ослепительное лицо, Анна, и вы не поверите, как я был расстроен, когда мистер Грант отправил меня с поручением в студию.
- День ото дня это лицо одинаково.
- Одинаково красиво.
Мужчина залез во внутренний карман пиджака и, выудив оттуда пару билетов на мюзикл, помахал ими перед Грейс.
- Но меня интересует, так же ли вы красивы по выходным? И не окажете ли вы мне честь, дав возможность выяснить это самому?
***
Здесь вы можете поблагодарить меня (но это необязательно):