Онлайн чтение книги
Умоляй меня
Pray To Me
Глава 121
Глава 121
Щёлк.
Услышав, как позади нее был взведен курок пистолета, Грейс рассмеялась.
Чудненько, этот человек вовсе не собирался отпускать ее.
Она не остановилась, а продолжила идти, еле переставляя свои трясущиеся ноги.
Прямиком обратно в объятия дьявола.
Лишь после того, как Грейс, вернувшись на своих двоих, оказалась в его руках, мужчина отдал пистолет стоявшему рядом охраннику.
Не имея возможности скрыть эмоции, которые рвались наружу, она уткнулась лицом в его твердую грудь, рисуя в голове образ того, кто всего пару минут назад направил на нее пистолет.
Его глаза налились кровью и покраснели, зубы были стиснуты так, что щеки заметно дрожали от напряжения, а кадык судорожно перекатывался, словно мужчина пытался проглотить свои чувства.
Словом, было похоже, что еще немного, и он заплачет.
Этот хладнокровный человек выглядел так, будто вот-вот зарыдает. Даже не смешно.
Грейс, смиренно пребывая в его объятиях, не могла понять, какие именно эмоции подавлял мужчина, который, в свою очередь, лишь тяжело вздыхал. Сердце под шелковой пижамной рубашкой с силой билось об ее щеку.
- Чего ты трясешься?
Вопрощающий голос слегка дрожал.
- Холодно.
Нет, на самом деле, она была так расстроена и зла, что ее всю трясло.
Понятия не имея о том, какие чувства ее одолевают, мужчина крепко обнял и поцеловал Грейс в лоб. Его губы были холодны, как лед.
- Ладно, пойдем.
Подхватив ее на руки, он направился ко флигелю.
- Может, попросить принести тебе теплого супа? - прошептал он, как любовник.
Она кивнула, положив голову ему на плечо. Ее отчаянный взгляд не отрывался от вновь плотно закрытой железной калитки за его спиной.
Что это за выходка?
Этот человек постоянно давал ей надежду, а затем, не колеблясь, отнимал, чтобы, доведя до края, провернуть нечто подобное?
Когда уже, наигравшись с ней, он, наконец, сдоволится!
Грейс стиснула зубы.
Она тоже поиграет. Точно так же. Основательно потоптавшись на нем.
Ей вдруг невольно вспомнился разговор, который дьявольским шепотом крутился у нее в голове с тех пор, как она оказалась в этой ловушке.
- Грейс.
- Да?
В ее воспоминании мать залпом осушила бокал вина.
- Знаешь, какой самый жестокий способ победить врага?
Грейс склонила к ней голову, и мама, отчего-то грустно улыбнувшись, сказала:
- Влюбить его в себя.
Как любовь может стать жестоким оружием? Тогда ей подумалось, что это просто пьяная болтовня ее матери. Но теперь она знала, что любовь может быть самым жестоким оружием из всех.
Отлично. Она не хотела заходить так далеко, поскольку это было бы слишком жестоко. Ведь Грейс полагала своей виной то, что началась вся эта вереница несчастий.
Но лишь его вина, что дошло до этого. Тот, кто превратил ее в жестокого человека, это он сам.
Леон Уинстон.
Она заставит его по-настоящему полюбить себя. А после - исчезнет навсегда.
Чтобы он провел всю оставшуюся жизнь у бездны, откуда, кричи не кричи, не возвращается даже эхо, страдая от проклятия неразделенной любви.
Вот как Грейс собиралась мучить его. Вечно.
º º º
- Разве тебе не интересно, милая моя? Что получится, если смешать огонь и лед?
Если уж вести речь об огне со льдом, после зачатия тело и разум Грейс то пылали, то вдруг остывали, словно в ней действительно сошлись огонь и лед.
Не в пример ей, мужчина, сидевший напротив за маленьким столиком, казался нейтрально теплым, словно событий прошлой недели и не бывало.
Нынешним утром он, как обычно, читал свежий выпуск "Уинсфорд Геральд". То, как он, задрав подбородок и опустив глаза, просматривал газету, которую держал под наклоном, напоминало бога, взирающего сверху вниз на этот бренный мир.
У Грейс потекли слюнки при мысли, что этот высокомерный человек скоро будет ползать у ее ног, глядя на нее снизу вверх. Она сделала вид, что не заметила снова вскользь кинутого на нее взгляда, и принялась орудовать вилкой.
Хрустящая внешняя глазурь миндального торта раскрошилась у нее во рту. За утонченным вкусом покрытого карамелью миндаля последовала влажная сладость сливок, проложенных между мягкими коржами, обволакивая ее язык.
Грейс с облегчением вздохнула, когда ей удалось благополучно проглотить торт. Утреннее недомогание, повергавшее ее в настоящий ад, в последние дни значительно поутихло.
Сейчас самое время. Ее рассудок был ясен, тогда как мужчина все еще страдал от усталости, так что это был подходящий момент для начала операции.
Не слишком горячо и не слишком холодно. Верно, как теплая вода, которая получается в результате встречи огня со льдом.
Грейс, еще раз мысленно утвердив свою стратегию, подхватила вилкой щедрый кусок торта и протянула мужчине.
- Попробуй.
Мужчина принялся поочередно переводить свой подозрительный взгляд с той, что сделала нечто, чего ранее никогда не практиковала, на протянутую ему вилку и обратно.
- Это мой любимый.
- Ты хочешь разделить со мной то, что любишь? - саркастически заметил он и снова уперся взглядом в газету.
- Не хочешь как хочешь.
Грейс надула губы. Она медленно поднесла вилку с тортом ко рту, как вдруг из-за газеты послышался вздох.
Газета тут же исчезла. Внезапно вытянутая рука схватила ее за кисть. Торт, который был практически у нее во рту, оказался во рту этого человека.
Она озадаченно посмотрела на мужчину, который, быстро выпустив ее руку, вновь взялся за газету.
Он действительно это съел?
Человек, страдающий тяжелой формой мизофобии, на самом деле положил вилку, которой она пользовалась, себе в рот.
Впрочем, чем это отличалось от поцелуя?
Однако, пришло время сосредоточиться на кое-чем ином. Когда мужчина ехидно поинтересовался, почему она делится с ним чем-то любимым, Грейс почти физически ощутила его замешательство.
Допустим, она ему нравится. Но полюбит ли он ее? А если полюбит, то как сильно?
Ей нужно было заранее понимать, как далеко она находится относительно своей цели.
- Уинстон.
Взметнув бровями, он не оторвал взгляда от газеты.
- Ты меня правда любишь?
На этот раз бледные глаза посмотрели на нее поверх серой бумаги. Некоторое время он пытливо всматривался в нее, а затем, коротко кивнув, вновь опустил свой взор.
Мало похоже на влюбленного человека.
- Дейзи, Салли, Грейс. Кто из них запал тебе в душу?
Нахмурив брови, он перелистнул газету и с усмешкой парировал:
- Это имеет значение?
Он будто недоумевал, что за странный вопрос, но, на деле, ответить было так сложно, что он предпочел отмолчаться.
Дейзи, Салли, Грейс. В конечном итоге, это один и тот же человек.
Но мужчина все еще не мог принять этого факта.
Кем она была для него?
Этот человек ни разу не назвал ее настоящим именем - Грейс.
Он с завидным упорством избегал вообще как-либо ее называть. А когда это было неизбежно, использовал прозвища или клички, сдабривая неуместным сарказмом.
Грейс Риддл. Вероятно, трудно полюбить имя, принадлежащее твоему врагу. Но это означало, что и ее, такой, какая есть, он не любил.
Стиснув зубы, она подавила внезапно нахлынувшее разочарование.
Дай только срок. Она заставит его всем сердцем полюбить себя.
Перевернув очередную страницу газеты, мужчина равнодушно поинтересовался:
- А почему ты вдруг спросила об этом?
- Не лги. Ты не любишь меня.
Грейс решила, что лучшая защита - нападение, когда он попытался залезть ей под кожу. Ко всему, она выдавила из себя пару слезинок.
Ей должно вести себя, как обычно.
За дерзкой провокацией следует жалобный упрек. Отклонившись от линии поведения, которой она следовала до сих пор, Грейс рисковала вызвать подозрения у кое-кого с отличной чуйкой. Было бы странно, если бы она вдруг стала покладистой и начала заискивать перед ним. Кроме того, этого человека заводили препирательства с ней.
- Врешь ты все.
Раздраженно полистав газету, он вздохнул:
- С чего ты решила, что можешь судить о моих чувствах?
- Ну, ты не ведешь себя, как влюбленный.
- Каждый живет, как знает, милая моя.
Словно предлагая ей занять свой рот, он указал глазами на тарелку с десертом, стоявшую перед ней, и вернулся к чтению.
Однако, вскоре из-за газеты послышалось недовольное бурчание.
- Уж если это не любовь, то я не знаю. Найдется ли в мире хоть один мужчина, который отложит выход на работу, чтобы накормить завтраком женщину, которую не любит?
- А я тебе сейчас расскажу.
Слегка прикрыв газету, мужчина уставился на Грейс.
- Я - не более, чем твоя любовница. А также враг, которого при поимке следовало отправить в лагерь для военнопленных. Другими словами, просто бомба замедленного действия, которая в любой момент может рвануть, подтолкнув тебя к пропасти. И это докучливое существо тебе придется прятать всю оставшуюся жизнь...
Грейс направила вилку на свое лицо.
- К гадалке не ходи, ты меня очень любишь.
Его глаза потемнели. Не просчитав последствий, она продолжила операцию.
- Но если бы ты действительно любил меня, то не стал бы запирать здесь и мучить.
Выглядя уже довольно рассерженным, мужчина попытался было возразить. Однако, Грейс, не давая ему вставить ни слова, продолжала изливать свои речи.
Щёлк.
Услышав, как позади нее был взведен курок пистолета, Грейс рассмеялась.
Чудненько, этот человек вовсе не собирался отпускать ее.
Она не остановилась, а продолжила идти, еле переставляя свои трясущиеся ноги.
Прямиком обратно в объятия дьявола.
Лишь после того, как Грейс, вернувшись на своих двоих, оказалась в его руках, мужчина отдал пистолет стоявшему рядом охраннику.
Не имея возможности скрыть эмоции, которые рвались наружу, она уткнулась лицом в его твердую грудь, рисуя в голове образ того, кто всего пару минут назад направил на нее пистолет.
Его глаза налились кровью и покраснели, зубы были стиснуты так, что щеки заметно дрожали от напряжения, а кадык судорожно перекатывался, словно мужчина пытался проглотить свои чувства.
Словом, было похоже, что еще немного, и он заплачет.
Этот хладнокровный человек выглядел так, будто вот-вот зарыдает. Даже не смешно.
Грейс, смиренно пребывая в его объятиях, не могла понять, какие именно эмоции подавлял мужчина, который, в свою очередь, лишь тяжело вздыхал. Сердце под шелковой пижамной рубашкой с силой билось об ее щеку.
- Чего ты трясешься?
Вопрощающий голос слегка дрожал.
- Холодно.
Нет, на самом деле, она была так расстроена и зла, что ее всю трясло.
Понятия не имея о том, какие чувства ее одолевают, мужчина крепко обнял и поцеловал Грейс в лоб. Его губы были холодны, как лед.
- Ладно, пойдем.
Подхватив ее на руки, он направился ко флигелю.
- Может, попросить принести тебе теплого супа? - прошептал он, как любовник.
Она кивнула, положив голову ему на плечо. Ее отчаянный взгляд не отрывался от вновь плотно закрытой железной калитки за его спиной.
Что это за выходка?
Этот человек постоянно давал ей надежду, а затем, не колеблясь, отнимал, чтобы, доведя до края, провернуть нечто подобное?
Когда уже, наигравшись с ней, он, наконец, сдоволится!
Грейс стиснула зубы.
Она тоже поиграет. Точно так же. Основательно потоптавшись на нем.
Ей вдруг невольно вспомнился разговор, который дьявольским шепотом крутился у нее в голове с тех пор, как она оказалась в этой ловушке.
- Грейс.
- Да?
В ее воспоминании мать залпом осушила бокал вина.
- Знаешь, какой самый жестокий способ победить врага?
Грейс склонила к ней голову, и мама, отчего-то грустно улыбнувшись, сказала:
- Влюбить его в себя.
Как любовь может стать жестоким оружием? Тогда ей подумалось, что это просто пьяная болтовня ее матери. Но теперь она знала, что любовь может быть самым жестоким оружием из всех.
Отлично. Она не хотела заходить так далеко, поскольку это было бы слишком жестоко. Ведь Грейс полагала своей виной то, что началась вся эта вереница несчастий.
Но лишь его вина, что дошло до этого. Тот, кто превратил ее в жестокого человека, это он сам.
Леон Уинстон.
Она заставит его по-настоящему полюбить себя. А после - исчезнет навсегда.
Чтобы он провел всю оставшуюся жизнь у бездны, откуда, кричи не кричи, не возвращается даже эхо, страдая от проклятия неразделенной любви.
Вот как Грейс собиралась мучить его. Вечно.
º º º
- Разве тебе не интересно, милая моя? Что получится, если смешать огонь и лед?
Если уж вести речь об огне со льдом, после зачатия тело и разум Грейс то пылали, то вдруг остывали, словно в ней действительно сошлись огонь и лед.
Не в пример ей, мужчина, сидевший напротив за маленьким столиком, казался нейтрально теплым, словно событий прошлой недели и не бывало.
Нынешним утром он, как обычно, читал свежий выпуск "Уинсфорд Геральд". То, как он, задрав подбородок и опустив глаза, просматривал газету, которую держал под наклоном, напоминало бога, взирающего сверху вниз на этот бренный мир.
У Грейс потекли слюнки при мысли, что этот высокомерный человек скоро будет ползать у ее ног, глядя на нее снизу вверх. Она сделала вид, что не заметила снова вскользь кинутого на нее взгляда, и принялась орудовать вилкой.
Хрустящая внешняя глазурь миндального торта раскрошилась у нее во рту. За утонченным вкусом покрытого карамелью миндаля последовала влажная сладость сливок, проложенных между мягкими коржами, обволакивая ее язык.
Грейс с облегчением вздохнула, когда ей удалось благополучно проглотить торт. Утреннее недомогание, повергавшее ее в настоящий ад, в последние дни значительно поутихло.
Сейчас самое время. Ее рассудок был ясен, тогда как мужчина все еще страдал от усталости, так что это был подходящий момент для начала операции.
Не слишком горячо и не слишком холодно. Верно, как теплая вода, которая получается в результате встречи огня со льдом.
Грейс, еще раз мысленно утвердив свою стратегию, подхватила вилкой щедрый кусок торта и протянула мужчине.
- Попробуй.
Мужчина принялся поочередно переводить свой подозрительный взгляд с той, что сделала нечто, чего ранее никогда не практиковала, на протянутую ему вилку и обратно.
- Это мой любимый.
- Ты хочешь разделить со мной то, что любишь? - саркастически заметил он и снова уперся взглядом в газету.
- Не хочешь как хочешь.
Грейс надула губы. Она медленно поднесла вилку с тортом ко рту, как вдруг из-за газеты послышался вздох.
Газета тут же исчезла. Внезапно вытянутая рука схватила ее за кисть. Торт, который был практически у нее во рту, оказался во рту этого человека.
Она озадаченно посмотрела на мужчину, который, быстро выпустив ее руку, вновь взялся за газету.
Он действительно это съел?
Человек, страдающий тяжелой формой мизофобии, на самом деле положил вилку, которой она пользовалась, себе в рот.
Впрочем, чем это отличалось от поцелуя?
Однако, пришло время сосредоточиться на кое-чем ином. Когда мужчина ехидно поинтересовался, почему она делится с ним чем-то любимым, Грейс почти физически ощутила его замешательство.
Допустим, она ему нравится. Но полюбит ли он ее? А если полюбит, то как сильно?
Ей нужно было заранее понимать, как далеко она находится относительно своей цели.
- Уинстон.
Взметнув бровями, он не оторвал взгляда от газеты.
- Ты меня правда любишь?
На этот раз бледные глаза посмотрели на нее поверх серой бумаги. Некоторое время он пытливо всматривался в нее, а затем, коротко кивнув, вновь опустил свой взор.
Мало похоже на влюбленного человека.
- Дейзи, Салли, Грейс. Кто из них запал тебе в душу?
Нахмурив брови, он перелистнул газету и с усмешкой парировал:
- Это имеет значение?
Он будто недоумевал, что за странный вопрос, но, на деле, ответить было так сложно, что он предпочел отмолчаться.
Дейзи, Салли, Грейс. В конечном итоге, это один и тот же человек.
Но мужчина все еще не мог принять этого факта.
Кем она была для него?
Этот человек ни разу не назвал ее настоящим именем - Грейс.
Он с завидным упорством избегал вообще как-либо ее называть. А когда это было неизбежно, использовал прозвища или клички, сдабривая неуместным сарказмом.
Грейс Риддл. Вероятно, трудно полюбить имя, принадлежащее твоему врагу. Но это означало, что и ее, такой, какая есть, он не любил.
Стиснув зубы, она подавила внезапно нахлынувшее разочарование.
Дай только срок. Она заставит его всем сердцем полюбить себя.
Перевернув очередную страницу газеты, мужчина равнодушно поинтересовался:
- А почему ты вдруг спросила об этом?
- Не лги. Ты не любишь меня.
Грейс решила, что лучшая защита - нападение, когда он попытался залезть ей под кожу. Ко всему, она выдавила из себя пару слезинок.
Ей должно вести себя, как обычно.
За дерзкой провокацией следует жалобный упрек. Отклонившись от линии поведения, которой она следовала до сих пор, Грейс рисковала вызвать подозрения у кое-кого с отличной чуйкой. Было бы странно, если бы она вдруг стала покладистой и начала заискивать перед ним. Кроме того, этого человека заводили препирательства с ней.
- Врешь ты все.
Раздраженно полистав газету, он вздохнул:
- С чего ты решила, что можешь судить о моих чувствах?
- Ну, ты не ведешь себя, как влюбленный.
- Каждый живет, как знает, милая моя.
Словно предлагая ей занять свой рот, он указал глазами на тарелку с десертом, стоявшую перед ней, и вернулся к чтению.
Однако, вскоре из-за газеты послышалось недовольное бурчание.
- Уж если это не любовь, то я не знаю. Найдется ли в мире хоть один мужчина, который отложит выход на работу, чтобы накормить завтраком женщину, которую не любит?
- А я тебе сейчас расскажу.
Слегка прикрыв газету, мужчина уставился на Грейс.
- Я - не более, чем твоя любовница. А также враг, которого при поимке следовало отправить в лагерь для военнопленных. Другими словами, просто бомба замедленного действия, которая в любой момент может рвануть, подтолкнув тебя к пропасти. И это докучливое существо тебе придется прятать всю оставшуюся жизнь...
Грейс направила вилку на свое лицо.
- К гадалке не ходи, ты меня очень любишь.
Его глаза потемнели. Не просчитав последствий, она продолжила операцию.
- Но если бы ты действительно любил меня, то не стал бы запирать здесь и мучить.
Выглядя уже довольно рассерженным, мужчина попытался было возразить. Однако, Грейс, не давая ему вставить ни слова, продолжала изливать свои речи.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть
Отзывы и комментарии
VVAKVAVV
13.10.24
О , то просто была очередная провокация с выходом в свет и на волю...ну тогда чулки и пособие действительно не к чему. Террорист :bip:.
+2
ответить
Нарн
24.10.24
Если бы провокация, то он не совсем потерян. Но судя по тексту, это истерика, эмоциональный порыв "вали отседова", и тут же "прошу не уходи" - и ствол в спину
+2
ответить
К гадалке не ходи, ты меня очень любишь.
Его глаза потемнели. Не просчитав последствий, она продолжила операцию.
- Но если бы ты действительно любил меня, то не стал бы запирать здесь и мучить.
---
Где-то пропущено "не"? Или в первой фразе сарказм?
+1
ответить
Сарказм. Это вывод после "... И это докучливое существо тебе придется прятать всю оставшуюся жизнь..."
+2
ответить
В книге дословно: "Держу пари, ты меня очень любишь."... Но, когда мне захотелось голосом Боярского закончить эту фразу словом "каналья", пари превратилось в гадалку )))
+3
ответить
@VVAKVAVV, "Каналья" ахахах!!! Я прям боярского увидела в моменте :)))
+1
ответить
Сколько не читаю, его чрезмерная гордость и сила ее предубеждений напомнили мне роман Дж Остин. Будим ждать когда они преодолеют свои пороки)
+1
ответить
Ну наконец то смех, а то одной угорать поднадоело. Специально для истерички, но не которая беременна : Артур Пирожков "Плачь, детка!"
Надо было ещё в любви пистолету признаться, да серенаду запеть под луной , чтобы Леву вообще кондратий хватил.
+3
ответить
что то мне кажется что переводить главы будут минимум до 158й максимум 240й главы, больше я не видела ни где, а их должно быть около 365
0
ответить
@Tro.Я, Спасибо, просто я прочла уже 240 глав на корейском сайте, больше нигде нет, но по прежнему читаю ваш прекрасный перевод, а то что вы будите переводить полностью книгу, от этого аж на душе легче стало, спасибо вам за ваш труд, буду ждать новые главы )))
+1
ответить
Ахаха)
Я уж подумала он реально отпустит её,аж плакать хотела)А автор не промах
+5
ответить
Все конечно чудесно, но с учётом того что глав намечается ещё столько же не меньше, а выходит по 2 в неделю, то дочитать в лучшем случае эту книгу выйдет через 2 года. Это сущий ад.
Я не люблю недописанных книг. Поэтому автору перевода всех благ, на сим отклонялась.
0
ответить
Понимаю. С ранобэ такое частенько. Когда книга только вышла, публиковали по 1 главе в неделю. Это было сложно )) На самом деле, сейчас у меня главы выходят через день. ;)
+4
ответить
@Tro.Я, скажите, 280 стоит 1 глава? или можно купить доступ ко всем след главам?
0
ответить
@Александра200000, Нет, конечно, вы что! )) Глава - 20 рублей, 280 - это подписка на месяц (15-16 глав).
+1
ответить
@Tro.Я, ва как я рада, значит смогу каждый месяц главы оплачивать, большое спасибо вам за сей прекрасный труд❤️
+6
ответить
Спойлер
0
ответить
У каждого свое мнение. Мне этот эпизод видится по-другому и не вызывает вопросов, зачем автор его описала (не вижу в новелле ни одной лишней детали - все имеет смысл). Это сделано под эмоциями, не как продуманный акт причинения очередной боли ей, а скорее попытка избавиться от своей (да, это эгоистично, мгг вообще довольеюно эгоцентричен), но это демонстрация его полного отчаяния, он не знает, не знает, что ему делать. Мне кажется, за формой вы не увидели содержания. Это же худ произведение...
+5
ответить