Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
5 Цветы, которые дарят любимому человеку

Как найти отличия, которые даже сама Скарлетт не может понять?

Наполовину потрясенная, Энн возвращается в свою комнату с сахарной скульптурой в руках, кладет ее на стол, а сама присаживается на кровать.

— Как все прошло, Энн? 

Похоже, Мифрил догадывается по выражению лица Энн, что результат не утешительный, и, словно стараясь её утешить, запрыгивает ей на колени.

— Переговоры провалились. Скарлетт говорит, что это другая скульптура. Но она и сама не знает, в чем разница.

— И что же теперь делать?

Энн с натяжкой улыбается Мифрилу, округляющему глаза.

— Буду думать, что делать. Я не хочу сдаваться…

В этот момент она замечает, что в комнате довольно темно. Взглянув в окно, она видит, что пейзаж тонет в темно-синем ночном небе.

— Слушай, а Шалль вернулся?

— Еще нет. Ведь он только что ушел, разве нет?

— Да, верно.

Она кивает, но в этот момент сильный ветер врывается в комнату через открытое окно. Влажный воздух говорит о приближении дождя. Почему-то у нее возникает тревожное чувство, что она не может усидеть на месте.

«Шалль.»

Но она отгоняет это чувство. Энн должна думать, как ей найти едва уловимую разницу, которую не может понять даже сама Скарлетт, и воссоздать леденец семнадцатилетней давности.

Она подходит к столу и сравнивает разрушающуюся скульптуру с воссозданной.

Время пролетает в мгновение ока.

Она продолжает размышлять, но время от времени беспокоится о Шалле и подходит к окну, чтобы выглянуть наружу.

Она уже не может сосчитать, сколько раз сделала это, и тревога все сильнее растет.

«С Шаллем что-то случилось.»

Беспокойство начинает перерастать в уверенность.

Глядя в темный ночной пейзаж за открытым окном, Энн сжимает руки. Легкий ветерок колышет шторы, он наполнен запахом мокрой земли. Дождь вот-вот начнется.

Луну заслоняют густые облака, и за окном простирается непроглядная тьма.

Лишь слабый свет пробивается из окон поместья Скарлетта и от фонаря, висящего над входом здания стражи.

Даже Мифрил с обеспокоенным лицом сидит на подоконнике, глядя наружу вместе с Энн.

— Шалль Фен Шалль еще не вернулся.

— Хочу пойти поискать его… — говорит Энн, понимая безрассудность своих слов.

— Ты ведь понимаешь, что это невозможно, да?

— Это моя вина. Шалль пошел, чтобы разузнать истинную личность Гилберта Хэлфорда.

— Он ушел, потому что сам хотел это узнать. Не беспокойся, Энн. То, что он еще не вернулся, не значит, что что-то случилось. Может, он ушел далеко и решил переночевать где-то, потому что возвращаться тяжело? Мы можем только ждать.

В этот момент она замечает маленький огонек, бегущий вверх по склону.

— Кто-то идет.

Энн с надеждой высовывается из окна, но на вершине склона появляется лишь незнакомый мужчина. Этот человек с фонарем в руке быстро стучит в дверь стражи. Дверь открывается, один из стражников высовывают голову, и мужчина торопливо что-то начинает объяснять. Стражник кричит что-то вглубь здания, а затем бежит к поместью Скарлетт.

— О? Может что-то случилось? 

Мифрил тоже высовывается. Стражник стучит в дверь поместья, и Финли выходит ему навстречу. И сразу после этого раздается звук, будто двое людей бегут в комнату Скарлетт.

Через некоторое время стражник сново выбегает, а Финли быстрым шагом выходит из прихожей и направляется в сторону конюшни.

Пока они наблюдают за происходящим из окна, раздается стук в дверь.

— Энн. Нужно поговорить.

Это голос Скарлетт. Энн быстро открывает дверь и видит женщину, переодетую в костюм для верховой езды.

— Вы куда-то собрались? В такую темноту?

— Да. Из ближайшего поселения пришли за помощью к страже. Обычно они идут одни, но я тоже должна пойти. Вероятно, мне нужно будет взять тебя с собой.

— О чем вы говорите?

Откинув назад свои рыжие волосы, она мрачно говорит:

— Жители поселения сказали, что появился опасный фей-воин. Похоже, он напал на нескольких юношей. К счастью, они не пострадали, но этот фей-воин сбежал из поселения и скрылся в ближайшем лесу. Нельзя оставлять опасного фея без внимания, поэтому ополчение поселения и стража Эйворт должны загнать его в угол и либо поймать, либо убить.

— Фей-воин? Не может быть...

От этих слов у Энн кровь стынет в жилах, но Скарлетт продолжает, добивая ее окончательно.

— Черные волосы, черные глаза и одно крыло, из-за красивой внешности легко спутать с домашним феем. Говорят, у него есть способность создавать серебристый меч. Разве это не твой муж?

Без сомнения, это Шалль. Но в это невозможно поверить.

— Шалль никогда не нападет на людей.

— Тогда этот фей – не твой муж? Тебе будет все равно, если мы его убьем?

Энн теряет дар речи.

«Шалль никогда бы так не поступил. Но... эти приметы могут указывать только на него.»

Мифрил, стоящий и слушающий их разговор, приподнимает бровь.

— Если это Шалль Фен Шалль, то неважно сколько там этих ребят соберется, они все равно огребут по полной.

Энн размышляет об этом, прикусывая губу.

— Шалль никогда не нападет на людей. Но, возможно, по какой-то ошибке его приняли за опасного фея. Я пойду и проверю.

Она пытается проскочить мимо Скарлетт и выбежать наружу, но та хватает ее за руку.

— Я так и думала, что ты это скажешь, поэтому я тоже подготовилась, чтобы взять тебя с собой. Хоть я так и не выгляжу, но я хорошо управляюсь с лошадьми. Я не могу доверить другим ребенка Эммы, которая делает для меня леденец.

— Но это может быть опасно. Я обязана пойти, но вы, Скарлетт, оставайтесь здесь.

— Я пойду. Мне нужно отдавать распоряжения. И если это твой муж, я хочу защитить его.

Хочет защитить его...

Эти слова не только неожиданные, но и обнадеживающие для Энн, которая охвачена тревогой и волнением.

— Вы... защитите его?

— Мне будет проблематично, если серебряный сахарный мастер, который может исполнить мое желание, впадёт в отчаяние и не сможет работать. Когда потребуется успокоить стражу, это смогу сделать только я. Но знаешь… — Она продолжает говорить ледяным голосом, словно пытаясь заставить Энн осознать всю серьезность ситуации. — Даже если он твой муж, если потребуется, я прикажу тебе убить его.

Энн не понимает, что происходит, но нет никаких сомнений, что Шалль во что-то впутался. Если предположить, что Шалля преследуют прямо сейчас, у нее нет времени на раздумья.

— Пожалуйста. Возьмите меня с собой, немедленно.

— Идем!

Откинув назад свои рыжие волосы, Скарлетт разворачивается. Энн бросается вслед за ней, но сзади доносится взволнованный голос Мифрила:

— Энн! Я тоже...

Она на мгновение оборачивается и отвечает:

— Неизвестно, что может случиться. Оставайся здесь!

Энн не хочет подвергать опасности еще и Мифрила.

У входа в особняк их ждут две лошади, которых Финли вывел из конюшни и надел на них уздечки. Скарлетт помогает Энн забраться на одну из белых лошадей, а затем ловко запрыгивает в то же седло позади неё.

— Держись крепко.

Следуя приказу, Энн обхватывает руками талию Скарлетт и прижимается к ней.

Скарлетт спрашивает у Финли, который с факелом в руке сидит на другой лошади: 

— Где это место?

— В лесу Мэдисон.

Когда они слышат название места, Энн чувствует, как тело Скарлетт напрягается.

— Поехали. Смотри не прикуси язык.

Сказав это, она бьет лошадь пятками.

Когда лошадь пускается в галоп, тело Энн начинает сильно подбрасывать вверх-вниз. Лошадь мчится через территорию поместья и стремительно несется вниз по склону. Единственным источником света служит факел, который впереди держит Финли. Страшно сидеть на лошади, несущейся галопом в кромешной тьме, полагаясь только на этот свет. В любой момент лошадь может споткнуться и сбросить их. От этого страха на ладонях Энн выступает неприятный пот.

Спустившись с холма, две лошади продолжают скакать. Когда они мчатся по извилистой дороге, зажатой с обеих сторон деревьями, впереди на их пути появляется место, где покачиваются несколько огней, смутно освещая часть леса.

— Вон там!

Даже без слов Финли Энн все понимает. В свете пламени нескольких факелов, освещающих деревья, виднеется множество фигур людей. Все в руках держат факелы, мечи и луки.

Как только лошадь останавливается, Скарлетт тут же спрыгивает и протягивает руку Энн. Схватившись за нее, Энн спускается с лошади и, торопясь, бежит в лес впереди Скарлетт. Позади раздается голос Скарлетт, приказывающий Финли: 

— Позаботься о лошадях.

Скарлетт, похоже, быстро бежит вслед Энн и вскоре догоняет ее.

Люди стоят повсюду, словно окружая что-то на расстоянии. Некоторые держат в одной руке факел, а в другой – меч, некоторые натягивают тетиву лука, готовые в любой момент выстрелить.

«Это все Шалль?! Правда?»

В этот момент...

— Скарлетт! Стой!

Из леса справа звучит знакомый голос. Обернувшись, они видят бегущего к ним бородатого мужчину с добрыми глазам, держащего в руке лампу. Это Сайлас.

Только тогда Энн вспоминает, что именно в этом лесу живет Сайлас.

— Серебряный сахарный мастер, ты тоже остановись! Опасно подходить ближе!

Он подбегает к Энн и Скарлетт, которые невольно остановились. Задыхаясь, он указывает туда, где стоят мужчины с оружием в руках.

— Раз ты здесь, значит, ты уже слышала. Мы загнали его в угол, но он вооружен и невероятно силен. Даже собрав столько людей, может быть опасно. Он не такой, как когда я видел его несколько дней назад. Сейчас он не в своем уме.

— Тот фей впереди – это тот, кто был со мной, верно?

— Да. Но…

Не дослушав слова Сайласа до конца, Энн снова бросается бежать.

«Это Шалль!»

Почему это происходит? Почему за ним гонится столько людей, наставив на него оружие, словно охотясь на него? Сайлас сказал, что он изменился, что он не в своем уме. Если это правда, то что случилось с Шаллем?

«Потому что он пошел ради меня. Потому что я позволила ему уйти.»

От тревоги и сожаления у Энн все расплывается перед глазами.

Она подбегает к мужчине, держащему лук, и он, вздрогнув, оборачивается, широко раскрыв глаза.

— Кто вы такая, мисс? Здесь опасно!

Но его голос не достигает ушей Энн.

В лесу, наполненном влажным воздухом, предвещающим дождь, колеблющееся пламя факелов освещает пространство, словно разжигая тревогу. Перед редеющими деревьями простирается поляна с мягкой травой.

Примерно посередине, в мерцании света и тени, стоит прекрасный фей с черными волосами. В руке он держит серебристый меч, сам излучающий сияние. У него черные глаза.

Это Шалль.

С ним что-то не так.

Даже видя Энн, он никак не реагирует. Нет, возможно, он даже не видит ее. Хотя его глаза открыты и смотрят в ее сторону, его взгляд слегка расфокусирован, как будто он не замечает ни окружения, ни Энн.

От всего тела Шалля исходит аура гнева. В его глазах отражается жестокость, словно он хочет зарубить все, что попадется на глаза. Энн никогда не видела у Шалля таких глаз.

— Шалль! — громко зовет Энн и пытается подбежать к нему, но сзади Скарлетт протягивает руку и хватает ее за плечо.

— Прекрати, Энн! Он тебя не слышит.

— Отпустите. Я что-нибудь придумаю!

— Что ты собираешься придумать?

— Он мой муж!

Энн выскальзывает из ослабевшей хватки Скарлетт и выходит перед мужчинами. Она делает пять шагов по направлению к Шаллю, оказываясь примерно в десяти шагах от него.

Позади нее мужчины натягивают луки, прицеливаясь в Шалля.

— Пожалуйста, прекратите. Умоляю, опустите луки, — тихо просит Энн, не оборачиваясь. Но не похоже, что они собираются отступить.

Нить напряжения натягивается все сильнее.

Эта нить, натянутая до предела, может порваться от малейшего толчка. Если это произойдет, в Шалля полетят стрелы. Хотя Энн не думает, что его будет легко ранить, но страшнее всего то, что он сам может поранить людей. Фей, причинивший вред человеку, будет наказан.

Энн, не отрывая взгляда от Шалля, сквозь слезящиеся глаза, делает еще один шаг ближе.

— Шалль.

Шалль направляет острие меча на Энн. Это шокирующе и страшно.

— Что случилось, Шалль?

Ее голос и кончики пальцев дрожат. Но решимость остается непоколебимой.

«Я защищу Шалля. Обязательно. Ведь он мой дорогой муж.»

Она делает шаг вперед на дрожащих ногах. Острие меча Шалля колеблется, словно от замешательства.

Энн съеживается.

Возможно, мужчина позади Энн воспринимает этот краткий миг как удачный момент.

— Ложись!

Она оборачивается на крик и видит, что мужчина прицеливается в Шалля и вот-вот выпустит стрелу.

— Стой!

Энн бросается наперерез траектории стрелы. Мужчина удивляется, и направление стрелы сбивается прямо перед выстрелом. Стрела пролетает справа от Энн и вонзается в ствол дерева позади Шалля.

В глазах Шалля вспыхивает ярость, он пригибается, выставляет меч и прыгает вперед. Он устремляется прямо на мужчину, выпустившего стрелу, и Энн отчаянно бросается на него.

— Нельзя, Шалль!

Мужчина, пустивший стрелу, видимо, паникует и снова натягивает тетиву. 

— Прекрати! Попадешь в девочку! — слышится голос Скарлетт, пытающейся остановить его.

Но уже поздно, раздается звук выпущенной стрелы.

Стрела задевает Энн в районе талии. Но она все равно отчаянно бросается на грудь Шаллю и крепко обнимает его.

— Шалль! Прошу тебя!

Нападают люди, которые убил Лиз и лишил его одного крыла. Людей, пытающихся загнать Шалля в угол, много, и то, что они вооружены луками, проблематично, но он может справиться с таким количеством. Бежать или сражаться? В момент колебаний кто-то выпускает стрелу. Это стрела ненависти. Она задевает его, вызывая взрыв эмоций.

Хотя он и мог получить незначительные ранения, но его гнев уже достиг предела, и он не может сдержаться.

Он готовится убить их всех и прыгает в этот самый момент.

Кто-то набрасывается на него. Он попытается мгновенно изменить направление лезвия, чтобы разрубить нападавшего.

И в этот миг до него доносится сладкий аромат.

Аромат серебряного сахара.

Набросившийся на него человек отчаянно прижимается к Шаллю. Кто-то прижимается к его груди, но он не чувствует в этом опасности, потому что это мягкое и пушистое прикосновение. Он знает это теплое ощущение.

Сладкий аромат и приятная мягкость.

«Энн!»

Как только это имя всплывает в его памяти, разрозненные и спутанные воспоминания собираются вместе и обретают четкую форму внутри него, словно притянутые магнитом.

Шалль замирает.

Энн, отчаянно цепляющаяся за него, прижимаясь лицом к его груди, говорит сквозь слезы:

— Шалль, остановись. Убери меч. Пожалуйста. Иначе тебя убьют.

Шалль стонет.

— Убьют... или схватят.

— Я не позволю. Я никогда этого не допущу. Поверь мне.

Он не понимает, в какой ситуации находится сейчас. Вокруг темно и царит жажда крови. Это не та ситуация, когда можно отпустить оружие. Но Энн просит его это сделать.

«Энн говорит верить ей.»

Он несколько раз глубоко вздыхает и принимает решение. Шалль отводит сознание от меча и возвращает его в частицы света.

— Так нормально?

— Да... Спасибо, Шалль. Хорошо... Все хорошо, Шалль.

Её голос слабый и полный слёз.

— Энн...

Когда он зовет и обнимает ее, тело Энн внезапно напрягается, и она тихо стонет.

— Энн?!

На ладони, обнимающей хрупкое тело, он чувствует что-то липкое. Он смотрит на свою руку в слабом мерцании света и вздрагивает. Кровь. Платье Энн в районе талии пропитано чем-то черным. Пахнет ржавчиной.

«Кто её ранил?!»

Словно успокаивая ярость, готовую вспыхнуть снова из-за замешательства, Энн еще крепче обнимает Шалля за спину. Морщась от боли, она качает головой.

— Не двигайся. Пожалуйста. Если ты сейчас неосторожно пошевелишься, это спровоцирует окружающих людей.

Энн, терпя боль, переводит взгляд назад.

— Скарлетт!… Пожалуйста. Теперь все в порядке. Поэтому, пожалуйста...

Проследив за взглядом и услышав слова Энн, Шалль наконец замечает, что Скарлетт тоже присутствует здесь. Мужчины, похожие на ополченцев, окружают Шалля, держащего Энн, но все они смотрят на него с выражением страха и растерянности.

«Я ведь... только что сражался с теми, кто убил Лиз и забрал мое крыло.»

Он думал так, влекомый спутанными воспоминаниями, но на самом деле, похоже, он имел дело только с ополченцами. Осознав это, он чувствует озноб. Он уверен, что никого не убил, но ему удалось никому не навредить только благодаря голосу, который звал его.

— Простите... Я был сбит с толку.

Все еще обнимая Энн, он медленно поворачивается лицом к окружающим и говорит:

— Я никому не причиню вреда. Обещаю.

Люди, окружающие Шалля, все еще держат стрелы, нацеленные на него, а те, кто держит мечи, крепко сжимают рукояти обеими руками и хмуро смотрят на него. Никто не ослабляет бдительности. Они не решаются атаковать, потому что рядом находится Энн. Они боятся задеть ее.

«Так вот почему, Энн.»

Энн бросилась к сбитому с толку Шаллю не только для того, чтобы остановить его, но и потому, что, став таким образом его щитом, люди не смогли бы запросто тронуть его.

— Это мой муж! Он никого не ранит!... — громко говорит Энн, превозмогая боль, но конец фразы звучит хрипло. Словно больше не в силах терпеть боль, она стискивает зубы и утыкается лицом в грудь Шалля.

В тихом, наполненном напряжением месте Скарлетт медленно шагает в их сторону. Ополченцы окликают ее по имени, пытаясь остановить, но она отвечает: 

— Все в порядке.

Она идет прямо к Шаллю и Энн. 

— Ты пришел в себя, мистер фей. 

В отблесках пламени ее рыжие волосы кажутся извивающимися. Глядя на нее, Шалль с трудом выдавливает из себя слова:

— Пожалуйста, позаботься о ее ране.

Тело Энн слегка дрожит в его руках. На побледневшую щеку Энн падает одинокая капля дождя.

— Прошу тебя, Эйворт. Я плохо помню, что я сделал. Если я кого-то ранил, я приму наказание. Поэтому, прошу, позаботься о ране Энн.

Капли дождя падают одна за другой. Щеки Шалля и плечи Скарлетт мгновенно намокают.

Звук дождя, стучащего по листьям деревьев, становится громче.

— Я только что убедилась в этом. Ты никого не ранил. Ты только размахивал мечом и убегал. Увидев это, деревенское ополчение испугалось и погналось за тобой, — говорит она и оглядывает окружающих людей. — Все отойдите! Этот фей не опасен.

— Но, Скарлетт! Он размахивал мечом!

В ответ на возражение ополченца Скарлетт оборачивается. Белые капли дождя яростно падают, словно пронзая тьму. Пламя факелов затихает, и Шалль с Энн мгновенно промокают насквозь. Кровавое пятно на платье Энн расплывается от влаги. Шалль волнуется, что нужно скорее обработать рану, но понимает, что сейчас не должен произносить ни слова. Он терпит, прижимая Энн к себе и защищая от дождя.

— И что с того, что он размахивал мечом? Кто-то умер? Ранен?

— К счастью, нет. Но опасно оставлять на свободе фея, размахивающего мечом.

— Вы боитесь того, кого не боится эта слабая девушка? Смешно. Я отзову свою стражу. Деревенское ополчение может делать, что хочет. Но эта девушка – мой гость и представитель виконта Серебряного Сахара. Хорошенько подумайте об этом, прежде чем действовать.

Дождь хлещет уже так сильно, что его можно назвать ливнем. Под проливным дождем капли стекают со лба Шалля на щеки и веки. Рыжие волосы Скарлетт тоже промокли и прилипли к плечам.

Ополченцы наконец опускают мечи и луки, которые держали наготове.

— Спасибо... Скарлетт... Спасибо... Спасибо… — бормочет Энн в руках Шалля, будто в бреду.

Видя, что члены стражи переглядываются между собой и начинают покидать это место, Скарлетт оборачивается.

Энн, кажется, уже теряет сознание, и даже ее бормотание, которое было слышно до этого, прекращается.

— Энн, — зовет Скарлетт и, напрягая зрение в полумраке, хмурится, глядя на область ее талии. — Рана, скорее всего, неглубокая, но нужно остановить кровотечение.

— Пожалуйста, Эйворт, — умоляет Шалль, держа Энн на руках. Она лишь слегка приоткрывает глаза.

— Все в порядке, — произносит она, но в ее голосе нет силы.

— Конечно. Эта девочка еще должна сделать для меня леденец. Финли! 

На зов Скарлетт к ним подбегает мрачный мужчина, пряча голову от дождя.

— Я сейчас же отвезу Энн в поместье. Приведи сюда лошадь.

— Но Скарлетт, сначала нужно остановить кровотечение. Если посадить ее на лошадь в таком состоянии, она потеряет еще больше крови.

— В такой ливень мы ничего не сможем сделать!

Из-за спины Скарлетт подбегает мужчина и решительным тоном говорит: 

— Несите ее в мой дом! Это совсем рядом. Нельзя двигать раненого в такой темноте. Быстрее, в мой дом.

Этим мужчиной оказывается Сайлас.

— Но в твой дом… — растерянно произносит Скарлетт, но Сайлас резко отвечает ей:

— Неважно, твоя ли это гостья или чья-то еще, она ранена. Забудь о своих странных предубеждениях, когда перед тобой раненый человек! Я пойду вперед и приготовлю постель.

Не дожидаясь дальнейших расспросов, Сайлас разворачивается и бежит в темноту под проливным дождем.

Шалль поднимает Энн на руки.

— Отведи нас к дому этого человека, Эйворт. Он прав.

Скарлетт хмурится, но быстро принимает решение и кивает.

— Хорошо. Финли, приведи доктора в дом Сайласа. А ты, мистер фей, следуй за мной.

Получив указания, Финли убегает, а Скарлетт быстрым шагом идет в том направлении, где скрылся Сайлас. Вскоре за деревьями показывается бревенчатый дом, из окон которого льется свет. Они уже бывали здесь раньше. Но в темноте и под дождем без проводника они вряд ли бы нашли дорогу.

Под сильным дождем свет из дома кажется надежным и теплым. Входная дверь открыта, и в проеме стоит женщина. Это Джейн, жена Сайласа.

Прикрывая лицо от дождя рукой, Скарлетт первой подходит к женщине.

— Ты ведь Джейн, да?

— Да, я Джейн. В любом случае, пожалуйста, занесите раненую внутрь…

Поторапливая их, она с удивлением смотрит на пристально глядящую на нее Скарлетт. Шалль подходит к ней, но она никак не реагирует и продолжает просто смотреть на Джейн.

Джейн недоуменно смотрит на них.

— Эм, раненую...

— Эйворт, — тонким, но резким голосом говорит Скарлетт, и, наконец, словно очнувшись, кривит губы. — Впервые вижу твое лицо.

— Вы меня знаете? Простите, а вы?...

— Я – Скарлетт Эйворт.

Джейн тихо охает и прикрывает рот руками.

— Скарлетт...

— Да. Та женщина, у которой ты увела мужа. Но сейчас это не важно. В любом случае, впусти раненую внутрь. Мистер фей, быстрее.

Когда Шалль, подгоняемый ею, собирается войти в дверь, Скарлетт разворачивается в противоположную сторону.

— Зайдите внутрь и ждите. Я приведу врача.

Ее удаляющаяся спина с прилипшими рыжими волосами скрывается под дождем. Джейн растерянно смотрит ей вслед, но тут же оборачивается к Шаллю и Энн.

— Эта девушка сильно ранена. Прошу, быстрее внутрь.

«Шалля убьют. Нет... Шалль... Шалль...»

Тело ощущается горячим и тяжелым, и это причиняет боль. Трудно дышать. Кажется, дыхание вот-вот остановится, и она, борясь, кричит, словно выплескивая эту боль.

— Шалль!

После крика ком в горле исчезает, и она чувствует, как воздух наполняет ее легкие, и она просыпается.

Перед собой она видит тускло освещенный потолок с голыми балками. Он кажется знакомым, но она не может вспомнить. Прежде чем задаться вопросом, где находится, она бормочет:

— Где Шалль? Шалль...

— Я здесь.

Рядом раздается нежный и спокойный голос , и обсидиановые глаза заглядывают в лицо лежащей Энн. Затем рука, прохладная, как дерево, но с едва уловимым теплом, касается лба Энн.

— Шалль... Ты в порядке?...

Шалль целует Энн в лоб. Затем, словно подавляя эмоции, он шепчет:

— Я в порядке.

В его голосе слышится облегчение и благодарность. Энн наконец-то успокаивается.

— Ты все тот же Шалль...

Она протягивает руку, чтобы коснуться волос Шалля, падающих ей на щеки, но стонет от боли в пояснице.

— Пока не двигайся. Кровотечение остановлено, но мы только недавно перевязали.

После того, как Энн прижалась к Шаллю, окруженному стражниками, она почувствовала, как что-то задело ее поясницу. Потом была боль, но она и представить не могла, что рана настолько серьезная, что вызвала кровотечение. В тот момент она была слишком напугана и поглощена страхом, что она даже не смогла этого почувствовать.

— Ты спасла меня... Энн.

Шалль нежно касается щеки, волос и шеи Энн. Снова и снова, словно заменяя слова благодарности жестами.

— Прости меня. Я преследовал ту фею и отправился в поселение вдоль дороги. Она встретилась с мужчиной. Я пытался выяснить, кто он, но... в момент, когда я коснулся той феи, я запутался. Возможно, это ее способность... Я не знаю, что произошло.

— Ты ведь сделал это ради меня. Тебе не за что извиняться, Шалль. Это я должна извиниться за то, что из-за моей работы ты попал в такую ситуацию. Прости.

— Ты не виновата.

Когда они смотрят друг на друга, Энн чувствует, что готова расплакаться от радости, что Шалль рядом с ней. Неважно, ради кого это было сделано или чья это ответственность, главное, что они оба целы и невредимы и находятся вместе.

— Мифрил Рид Под тоже волнуется и ждет. Нужно скорее сообщить ему, что все в порядке.

— Когда мы вернемся, он наверняка будет ворчать.

Энн невольно смеется, а Шалль тихонько вздыхает. Действительно, когда Мифрил услышит, чем все закончилось, он, скорее всего, обрушит на Шалля поток ругательств.

— Ты проснулась.

Сайлас с небритой бородой и добрым выражением лица выглядывает из-за Шалля.

— Мистер Сайлас?

— Мы в доме Сайласа. Из-за ливня мы не могли отвезти тебя, раненую, в поместье Эйворт, поэтому привезли сюда.

Фрагментарные воспоминания всплывают в памяти. Шел дождь. Скарлетт остановила взбудораженных стражников, и Энн оказалась на руках у Шалля посреди ливня. Теперь понятно, почему ее волосы, разметавшиеся по подушке, влажные.

— Спасибо, мистер Сайлас. Кстати, а где Скарлетт?

— Она проводила вас сюда и прислала врача. Скоро рассвет. Финли передал, что потом за вами пришлют карету.

Когда Энн прижималась к Шаллю, она не знала, каким будет решение Скарлетт, но она была единственной, кто могла им помочь. Скарлетт откликнулась на ее отчаянную мольбу.

В расплывающемся поле зрения Энн видела спину человека с рыжими волосами, заслонившую ее и Шалля. Хоть она и не могла разобрать слов Скарлетт, но решимость, исходящая от всего ее тела, словно говорила Энн: «Предоставь это мне», и это принесло облегчение. Возможно, поэтому Энн тогда, успокоившись, потеряла сознание.

Рядом с Сайласом показывается еще одно лицо. Доброе лицо Джейн с простодушным выражением.

— Хорошо, что ты проснулась. Ты не хочешь пить? Вода, кипяток или козье молоко. Если сможешь пить, лучше немного смочить горло.

— Спасибо, Джейн. Простите, что доставляю вам хлопоты.

— Ничего страшного. Так что ты будешь пить?

— Тогда кипяток, пожалуйста.

Сайлас кладет руку на плечо Джейн, и они вдвоем отходят, чтобы вскипятить воду.

Сайлас и Джейн приносят напиток, и с помощью Шалля Энн медленно и осторожно садится на кровати. Опираясь на него, она подносит ко рту деревянную чашу с остуженным до нужной температуры кипятком, и он приятно смачивает ее пересохшее горло.

Кровать, на которой лежит Энн, по-видимому, обычно используется как диван. Она придвинута к стене и более узкая, чем обычная кровать.

Снаружи доносится звук дождя.

Джейн и Сайлас садятся за обеденный стол и начинают чистить фасоль.

Постепенно успокаиваясь, Энн бесцельно смотрит по сторонам.

Ее взгляд устремляется на изящную картину цветов, висящую на дальней стене комнаты.

«Мне нужно воссоздать сахарную скульптуру, которую хочет Скарлетт. Возможно, в этой картине есть какая-то подсказка.»

Задумчиво смотря на нее, Энн произносит вслух вопрос, который давно ее интересует:

— Интересно, как называются эти цветы...

Сайлас, похоже, услышав ее бормотание, тихо смеется.

— Эти цветы называются «Цветы, которые дарят любимому человеку».

— А где они растут?

На ее вопрос он шутливо указывает на свою голову.

— Здесь. Внутри. Эти цветы я когда-то давно увидел во сне.

— Что? Значит, в реальности таких цветов не существует?

— Да, это цветы из сна. Я увидел их во сне, когда был мальчиком.

Взгляд Сайласа становится отстраненным, словно он смотрит куда-то вдаль, на что-то, чего здесь нет.

— В том месте, где повсюду росли эти цветы, я встретил свою любимую и подарил ей эти цветы, росшие там. Но поскольку это был сон, я толком не разглядел ее лица. С тех пор, с детства, я все время искал человека, которому мог бы подарить эти цветы.

Затем он возвращает взгляд к реальности и с улыбкой смотрит на Джейн, сидящую за столом напротив него.

— Поэтому я посвятил эту картину Джейн.

Джейн смущенно улыбается и опускает голову.

«Значит, та сахарная скульптура была сделана не на основе реальных цветов, а на основе картины мистера Сайласа.»

Когда Энн впервые увидела картину с цветами в этом доме, она подумала, что это счастливое совпадение. Но это не совпадение. Эта картина должна быть здесь.

Эмма создала призрачные цветы, которые Сайлас увидел во сне.

Если эта картина с цветами, которая сейчас посвящена Джейн, когда-то была посвящена Скарлетт, то, возможно, это станет ключом к разгадке странного чувства несоответствия, которое Скарлетт испытывает к воссозданной сахарной скульптуре.

Возможно, Энн следует обратить внимание не на рассыпавшуюся сахарную скульптуру, а на эту картину. Она хочет в этом убедиться, но ее внимание привлекает Джейн, в это время увлеченно чистящая фасоль. Наверное, никто не хочет слышать, что картина, которая сейчас посвящена ей, когда-то была посвящена кому-то другому.

Подумав некоторое время, Энн спрашивает:

— Мистер Сайлас, вы когда-нибудь показывали эту картину кондитеру Эмме Хэлфорд?

Энн задает этот вопрос из желания проявить деликатность к Джейн, но Сайлас выглядит слегка озадаченным. Кажется, его спросили о том, о чем он не хочет вспоминать.

— Ну… — неопределенно произносит он и смотрит в открытое окно. В бревенчатой хижине нет дорогого стекла, только откидная доска, подпертая распоркой. Оттуда доносится звук моросящего дождя, и в комнату проникает слабый свет.

Ночь подходит к концу.

— Посланник от Скарлетт запаздывает. Джейн, не могла бы ты пойти и посмотреть на дорогу? Слуги не привыкли к лесу, поэтому, возможно, им трудно найти этот дом.

— Хорошо, — говорит Джейн и встает со стула. Когда она выходит за дверь, Сайлас тихо кладет на стол стручки фасоли, которые держит в руках, и поворачивается к Энн.

— Прости, что прервал разговор. Возможно, это превратится в историю из прошлого, которую я не хочу, чтобы Джейн слышала, поэтому мне было трудно ответить в ее присутствии. До встречи со мной у Джейн была тяжелая жизнь, поэтому она часто беспокоится по мелочам.

Слова Сайласа накладываются на отсутствующий мизинец и шрамы Джейн. У Энн немного начинает болеть в груди.

— Итак, Эмма Хэлфорд? Что с того, что я показал ей картину?

— Значит, вы все-таки показали ей картину.

Энн наклоняется вперед от того, что он говорит об Эмме так, будто знает ее. От этого движения ее рана начинает болеть, и она морщится, а Шалль заботливо приобнимает ее за спину.

— Когда-то давно показал и рассказал ей то же, что и тебе. Но к чему ты клонишь?

— Сейчас мне нужно сделать сахарную скульптуру. Я должна воссоздать леденец, который Эмма Хэлфорд сделала семнадцать лет назад. Если я завершу его, Скарлетт согласится передать урожай яблок на принадлежащей ей земле.

На лице Сайласа появляется недоумение.

— Тебе сказали, для чего была сделана та сахарная скульптура семнадцать лет назад? Она была сделана в честь нашей свадьбы со Скарлетт. Сахарная скульптура, которая благословила наш уже распавшийся брак. Почему Скарлетт вдруг захотела ее сейчас?

В его глазах виден испуг и в то же время надежда. Но...

— Она сказала, что хочет того же успеха, который был у нее, когда она основала торговый дом Эйворт одновременно со свадьбой. Сейчас у нее появился сильный конкурент.

— Что?... Не может быть... Даже сахарная скульптура?

Внезапно плечи Сайласа опускаются, словно в них не осталось сил.

— Ради торгового дома? Ради торговли и... Скарлетт так сказала? Поэтому она хочет эту сахарную скульптуру?

— Да.

— Ах... Вот оно что... Даже та скульптура в виде цветов, которые я ей подарил.

В его голосе сквозит разочарование.

После долгого молчания Сайлас сжимает кулак и бьет себя по колену.

— В итоге все ради торгового дома! — выплевывает он слова.

В этот момент кажется, что-то внутри него ломается. Возможно, это его наивное сердце, которое хотело верить Скарлетт.

Наверное, у него всегда были сомнения. Но из-за своего доброго характера он подавлял их, но теперь достиг предела, и они обнажились. И, возможно, пронзили его сердце.

Голос Сайласа меняется, приобретая оттенок неприязни.

— Скарлетт сказала, что хочет воссоздать ту скульптуру ради торгового дома. Значит ли это, что и семнадцать лет назад скульптура для нее была ради ее дела. Я… — Сдавленный голос Сайласа дрожит. — А я думал, что это было благословение нашего брака.

— Скарлетт тоже сказала, что это было в честь свадьбы.

— И мне она так говорила. Все так. Все ради меня, потому что любит, потому что рада свадьбе. Я верил в это и хотел верить. Но... Это не так. Иначе зачем ей сейчас хотеть воссоздать скульптуру ради торгового дома? Если изначально она хотела ее ради торговли, то и сейчас хочет ради торговли. Разве не так? За всеми ее заботливыми и добрыми словами скрывался расчет. У нее не было никакой любви ко мне. Вот что это значит, да? Даже мой глупый мозг наконец-то понял это. Я глупец. То, что я хотел верить ей... Это глупость.

Выпалив все это, он опускает взгляд на свои руки.

«Если она говорит, что хочет сахарную скульптуру семнадцатилетней давности ради торговли, значит и тогда, семнадцать лет назад, она была ради торговли. А если так, то и свадьба была... расчетом?»

«Нет, это не так,» — звучит отрицающий голос внутри Энн. Она чувствует, что Скарлетт любит Сайласа. Не может быть, чтобы их свадьба семнадцать лет назад была расчетом.

А если так, то не может быть, чтобы сахарная скульптура семнадцать лет назад была создана только ради торгового дома.

А значит... Причина, по которой она хочет сахарную скульптуру сейчас, тоже не только ради торговли. Она сказала, что это ради торговли, но это ложь.

Нет, возможно, не ложь, но это не единственная причина.

Энн начинает видеть сердце Скарлетт.

Однако Сайлас другой. Он не может видеть сердце Скарлетт. Именно отношение, слова и действия Скарлетт по отношению к нему не дают ему этого увидеть.

— До сегодняшнего дня я не хотел понимать, что любовь, в которую я когда-то верил, была обманом. Но... после разговора с тобой, мне остается только признать реальность. Что с самого начала она вышла за меня замуж из расчета. Только я один думал, что мы искренне поклялись друг другу в любви.

— Нет, это не так. Скарлетт...

— Почему ты говоришь, что это не так? Она отобрала у меня состояние и даже сейчас не хочет нормально со мной разговаривать.

— Если она любит... Именно потому что любит! Она злится, что вы расстались с ней.

— Она просто не может простить, что я оскорбил ее гордость нашим расставанием. Она изначально не из тех женщин, которые могут полюбить такого мужчину, как я. Мне следовало понять это раньше. Но семнадцать лет назад я был на седьмом небе от счастья, думая, что она меня любит.

Сайлас ненадолго замолкает, словно прислушиваясь к чему-то за окном. Кажется, он проверяет, не слышны ли шаги возвращающейся Джейн. Убедившись, что слышен лишь тихий шум мелкого дождя, он говорит так, словно осторожно проверяя свои раны.

— Моя семья владела землями в этой округе и была богата. Скарлетт была дочерью арендатора, выращивавшего пшеницу на землях нашей семьи. Она была единственной дочерью в не очень богатой семье, но с детства была сообразительной, энергичной и жизнерадостной. Полная моя противоположность. У нее с самого детства были прекрасные рыжие волосы, и я восхищался ее лучезарностью. Она мне нравилась.

В его голосе звучит отголосок насмешки над собой, когда он говорит, что она ему нравилась.

— Соседские дети относились ко мне как к «молодому господину», поэтому держались на расстоянии, но только она не боялась и подружилась со мной. Когда мы повзрослели, сияние Скарлетт казалось мне ослепительным. Я думал, как был бы счастлив, если бы мог всегда быть рядом с ней, поэтому сделал ей предложение... и мы поженились. Я был очень рад, хотя не думал, что такая девушка, как она, может полюбить такого мужчину, как я. А она...

Энн бессознательно сжимает поддерживающую ее руку Шалля.

— Не может быть, чтобы это точно было расчетом.

— Тогда как ты думаешь, почему она основала торговый дом Эйворт?

Сайлас продолжает монотонно, словно скрывая свое горе.

— Сразу после свадьбы она сказала, что собирается основать торговый дом Эйворт. Я должен был подумать, что это странно. Почему тогда она назвала его Эйворт? Она могла бы назвать Олкотт, нашей супружеской фамилией, но она настояла на своей девичьей фамилии Эйворт.

— Вы спросили её, почему?

— Она говорила то же самое, что и когда забирала мою землю. Что если это будет компания Олкотт, то это помешает моей карьере художника. Что если люди решат, что это просто хобби торговца, то никто не будет воспринимать меня всерьез как художника.

— Возможно, она действительно беспокоилась о вашем будущем как художника...

— Ты так думаешь? Она сказала мне, что мне совершенно не нужно вмешиваться в торговлю. Что я должен просто рисовать картины и сосредоточиться на достижении успеха в искусстве. Тогда я подумал, что это проявление ее заботы, признание моего таланта. До сих пор я верил в это. Но если подумать, она лишила меня всего, говоря, что все это делается ради меня.

Энн не знает, что сказать.

«Скарлетт должна любить мистера Сайласа.»

Энн думает так, но тогда почему сразу после свадьбы она так основательно лишила Сайласа абсолютно всего?

Трудно поверить, что у Скарлетт не было какого-то умысла...

— Она отняла у меня все. Но... я хочу вернуть хотя бы тот лес сахарных яблонь. Была традиция, что семья Олкотт каждый год в определенное время собирала в том лесу сахарные яблоки, и главная мастерская Меркури делала из них леденцы. Это памятная для меня земля. В детстве я каждый год помогал людям из главной мастерской Меркури собирать урожай. Хотя бы тот лес...

Снаружи раздаются множество шагов по мокрой земле, приближающиеся сюда. Одновременно с тем, как Энн с Шаллем и Сайласом поворачивают головы в сторону звука, дверь открывается, и показывается Джейн с напряженным выражением лица.

— Сайлас. Из особняка Скарлетт прибыли люди, чтобы забрать их, — говорит она дрожащим тонким голосом. Словно испуганная, она оглядывается назад, съеживается и прижимается к краю дверного проема.

— Доброе утро, Сайлас. Я пришла забрать своего серебряного сахарного мастера.

В дверях стоит Скарлетт, чьи яркие рыжие волосы прекрасно смотрятся даже в пасмурное утро.