Онлайн чтение книги Молю, оставь меня в покое Please Throw Me Away
Глава 25

«Карина Вифта», - стальным голосом произнес герцог.

Адель старалась сдержать бешено колотящееся сердце. Дрожащие руки и учащенный пульс выдавали ее беспокойство. Ей потребуется гораздо больше времени, чтобы избавиться от страха и старых привычек, которые так глубоко укоренились в ее душе.

«Мне не нравится этот человек. И я недостаточно великодушен, чтобы проявлять уважение к тому, кто мне не нравится».

Она не знала, почему вдруг вспомнила слова Гексиона. Адель сглотнула, понимая, что он прав. Ей не нужно было уважать того, кто ей не нравился, того, кто никогда не проявлял к ней уважения в ответ.

Адель глубоко вздохнула, затем посмотрела прямо в золотистые глаза герцога Вифта.

«Я делаю все возможное, чтобы сдержать данное вам обещание, ваша светлость», - сказала она.

Он обещал ей свободу. Он обещал дать ей все, что она пожелает.

Он обещал дать ей все, что только может быть у Карины Вифта. Адель сделала все, что могла, чтобы сдержать свое обещание, но ничего не получила. Все, что у нее было, - это странный опыт путешествия во времени после того, как она пожертвовала всей своей жизнью ради бесполезной цели.

«Это не значит, что я обязана докладывать вам обо всем», - сказала Адель.

«Почему ты так сильно изменилась?», - вмешался Фелис, - «Ты как будто стала другим человеком. Это слишком неожиданно».

Адель держала рот на замке. Возможно, ее розовые очки наконец-то были сняты, потому что теперь она чувствовала себя измотанной, просто разговаривая с этими людьми. Вспыльчивость, которую она сдерживала годами, грозила вырваться наружу. Она не могла допустить, чтобы ее усилия пропали даром, не тогда, когда она приложила все усилия, чтобы скрыть свою настоящую личность.

Адель позволила себе ухмыльнуться, подавив смешок.

«Почему?», - спросила она, - «Я должна приветствовать вас улыбкой каждый день, даже если вы меня игнорируете? Должна ли я послушно отвечать на каждый ваш вопрос?»

«Следи за своим тоном», - предупредил герцог.

Адель не интересовал банкет, но сейчас ей нужна была причина покинуть этот душный шатер. В любом случае, на банкете царившее здесь напряжение скоро забудется.

«Что-то не так с моим тоном?», - невинно спросила Адель, склонив голову набок.

«Верно», - сказал герцог. «Так не разговаривают со своим отцом».

В Адель вспыхнула ярость. Ей хотелось наброситься на него и спросить, действительно ли он считает себя ее отцом. Вместо этого Адель молча улыбнулась. Это было единственное, что она могла сделать с полной уверенностью.

«Что ж, я отвечу на все ваши вопросы. Я просто не думала, что проблема будет в тоне», - пробормотала она, вставая. Какой бы просторной ни была палатка, она все равно была разделена еще на трех человек, и в ней не было ни единого уголка, где Адель могла бы чувствовать себя комфортно.

«Если вы считаете, что это проблема, то, должно быть, вы поступали со мной еще более ужасно», - сказала она.                                           «…»

«У меня болит голова. Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, отец».

Адель склонила голову и направилась к двери, чтобы покинуть шатер.

«Банкет скоро начнется», - крикнул герцог ей вслед.

Лицо Адель исказилось, когда она распахнула дверь шатра.

«Я не опоздаю», - ответила она.

Продолжая улыбаться, Адель осторожно закрыла дверь шатра. Рыцари, стоявшие на страже снаружи, поклонились ей.

Она машинально направилась в сторону монолита. Теперь вручать золотую монету рыцарю у входа стало для нее привычкой. В любом случае, ей больше некуда было потратить деньги. Это было вложение, которое, по ее мнению, стоило того. Для душевного спокойствия, на которое она бы не решилась в прошлом.

До своей смерти она не осмеливалась тратить деньги, потому что считала их не своими. Но теперь она считала, что если это были деньги, которые могла использовать Карина Вифта, то и она сама, безусловно, имела право ими воспользоваться.

Адель продолжала улыбаться, проходя мимо рыцаря, но выражение ее лица стало суровым, как только она вошла в лес. Сумрачный вечерний лес казался неземным, а шелест листьев на ветру создавал ощущение одиночества.

Тем не менее, мягкий хруст листьев помог Адель успокоиться. Она бы даже не возражала, если бы сейчас была поздняя ночь. К этому времени она так привыкла к тропинке, что могла найти дорогу к монолиту с закрытыми глазами.

Забавно, как быстро люди приспосабливаются. Она присела на валун перед монолитом.

«Ух...», - выдохнула она.

Снаружи все еще сгущались сумерки, но в лесу было темно, как ночью. Он еще не был полностью лишен света, но темно-синий оттенок сузил ее зрение.

Когда наконец наступила ночь, монолит показал свое истинное состояние.

Что это?

Взгляд Адель был прикован к зеленоватому свету, исходящему от его поверхности.

«Иероглифы светятся».

Было бы гораздо проще переводить текст ночью, чем днем. Днем солнечный свет отражался бы от гравюр, из-за чего их было бы трудно разглядеть на расстоянии. Но ночью монолит выглядел совершенно по-другому. Даже издалека надпись была четкой и читалась легко.

Адель подошла к монолиту и осторожно провела по нему пальцами.

Это что, какая-то светящаяся краска?

Уже тогда было удивительно, что такая вещь могла существовать, но еще более удивительным был тот факт, что текст так светился поздней ночью.

Полагаю, за это стоит поблагодарить этих людей.

Именно из-за семьи Вифта она оказалась здесь, и за это она была благодарна.

Изначально Адель планировала остаться в шатре, когда начнется банкет.

Она уже изучала монолит однажды, но ей показалось, что было бы неплохо просмотреть его еще раз. Адель снова села на камень.

Она уставилась на первую строчку текста.

Подождите-ка…

Она ожидала, что текст покажется ей знакомым, но ее глаза расширились, когда она прочитала первую строчку монолита.

Что-то было не так. Форма иероглифов отличалась от того, что Адель переводила ранее на этой неделе.

Адель прищурилась. В конце концов, она поднялась со своего валуна.

«Если... ты... читаешь ... это?»

Она медленно пробралась к первой строке. Читать было намного легче, так как текст светился. Это было большим улучшением по сравнению с дневным временем, когда ей приходилось практически приклеиваться к монолиту.

«Ночь не удалась? Нет, наступила».

Она попыталась перевести текст на месте. Адель отчаянно ломала голову.

Очень медленно она пробежала глазами по тексту.

«Ночь опустилась на Фульхейм... Лес?»

Она покачала головой.

«Ой! Он говорит о том, что я здесь, в лесу Фулхейм. Делая... шаги... по... ночному... лесу...»

Ей едва удалось закончить одну строчку.

Учитывая, что текст занимал всю поверхность монолита, это было только начало.

Инцидент в палатке уже полностью выветрился из головы Адель

***

«Зачем тебе понадобилось идти в лес так поздно, - пробормотал Гексион. Он наблюдал, как вдалеке знакомая фигура передала что-то рыцарю, прежде чем направиться в лес.

«Кто-то только что ушел в лес, молодой господин?», - спросил Орландо, пожилой дворецкий с проседью в волосах.

Гексион нахмурился. Его взгляд проследил за Адель, пока она не скрылась за деревьями, а затем остановился на рыцаре, который взял у нее деньги и впустил ее.

«Один раз - это ошибка, и дважды ее можно простить с милосердием, но трижды совершенный проступок заслуживает обезглавливания. Тебе так не кажется, Орландо?»

«Это звучит вполне разумно».

«Я должен что-то предпринять. Ты останешься здесь и отдохнешь», - сказал Гексион.

«Да, молодой господин», - ответил Орландо. Гексион взглянул на него и направился в лес.

Его шаги были широкими и быстрыми, но в то же время элегантными и прекрасно контролируемыми. Через несколько мгновений он достиг входа в лес, ведущего к монолиту.

«Вы не можете пройти», - сказал стражник, протягивая копье.

Когда Гексиону преградили вход, он сверкнул улыбкой. Это была нежная и завораживающе красивая улыбка, но рыцарь вздрогнул от дискомфорта, почувствовав, как ледяной холод пробежал по его телу от кончиков пальцев ног.

«В первый раз я пропустил это мимо ушей, а во второй раз я снова не обратил внимания, потому что это дало мне возможность побыть с ней наедине», - сказал Гексион.

«Я не понимаю, о чем вы».                                «Но третий раза больше не может считаться ошибкой».

Гексион больше не улыбался.

«Хрррк!»

Мужчина был поднят с земли за шею. Одной рукой Гексион схватил рыцаря в тяжелых доспехах и прижал его к дереву.

«П-пожалуйста... не убивай...», - выдавил мужчина.

Наблюдая, как он барахтается, Гексион расширил глаза и ослабил хватку.

«Жалкий», - прошипел он, - «Ты думаешь, я действительно убью тебя? Я не хочу, чтобы на моих руках была твоя грязная кровь».

Ноги рыцаря подкосились, и он рухнул на землю, кашляя и отплевываясь.

«Имперский рыцарь, ослепленный деньгами. Я сожалею о твоей непорочности», - сухо сказал он.

Как и Адель, Гексион не отличался особой добротой. С самого детства он боролся с болью каждый божий день своей жизни. После всего этого мужчина никак не мог оставаться добродушным.

Рыцарь схватился за горло, хрипя и хватая ртом воздух.

Взглянув на него сверху вниз, Гексион снова улыбнулся. Это была холодная улыбка, которая не коснулась его глаз.

«Это было всего лишь предупреждение. Твое следующее задание довольно простое», - сказал он.

«Я... прошу прощения?», - запинаясь, пробормотал рыцарь, его глаза блестели от слез. Гексион нахмурился.    «Ты сдашь свои доспехи, как только вернешься в императорский дворец. Это твой последний приказ».

Затем Гексион протянул руку и сорвал с рыцаря повязку, его ледяной взгляд остановился прямо на его лице.

«Ты понял?»

Рыцарь кивнул, не в силах даже ответить.

«Ну что ж», - сказал Гексион. С этими словами он оставил рыцаря на месте и направился ко входу в лес.

Все еще не понимая, что только что произошло, рыцарь тупо уставился вслед Гексиону, который углублялся в лес.