Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 3

В ее ушах эхом повторился хлюпающий звук. Леон притянул ослабевшее тело ближе и наклонил голову набок, чтобы укусить глубже.

 

Ее одежда задралась, и его грубая ладонь огладила ее мягкую на ощупь спину. От каждого прикосновения по ее телу пробегали мурашки. Почувствовав жар от ее раскрасневшейся кожи, он нахмурился.

 

Что это... так чертовски сладко.

 

– Ах... угх.

 

Эта женщина была восхитительна на вкус. Сколь вульгарно это звучало, столь же невозможно было придумать лучшего способа описать то, что он испытывал. Она была настолько сладкой, что ему хотелось поглотить каждую ее частичку, до последней капли крови. Все в ней – вкус, запах, ощущения при касании – было настолько сладким, что его сердце болезненно сжалось от желания.

 

Для Леона, который никогда прежде не поддавался сексуальному желанию, это было абсурдом.

 

Без толики заботы, он пробуждал в женщине неизведанные чувства, когда она уже едва могла дышать, проникая глубоко и грубо. Он просунул язык ей в рот, проглатывая ее стоны.

 

– Больно... странные ощущения...

 

Каждый раз, когда его язык настойчиво касался ее нёба, всхлипы становились все громче, заставляя холодок пробегать вниз по его спине.

 

Еще. Всего еще один раз, и боль пройдет.

 

На этот раз умолял он, не она. Его рассудок с треском разломился в тот момент, когда она неловко провела языком по его губам.

 

С девушкой, которая совсем недавно достигла совершеннолетия.

 

– ...Я схожу с ума.

 

Он с трудом оторвал губы от ее нежной кожи, издав приглушенный смешок. В паху уже затвердело.

 

То был сладкий яд, тающий на языке. Он достаточно взрослый, чтобы знать это. Но она – нет. Именно поэтому он должен был остановиться.

 

Сделав глубокий неровный вдох, он приподнялся на руках. Их дыхания смешались вблизи друг к другу. Ее расширенные зрачки были прикованы к нему, огромные и остекленевшие от возбуждения.

 

Он был на грани потери контроля. Вероятно, он смотрел на нее точно так же – как зверь, готовый разорвать и растерзать, пока они бы в исступлении пожирали друг друга.

 

– ...Ха.

 

Холодный зимний воздух рассеял между ними белые клубы дыхания. Следом наступила тишина, которая казалась бесконечной.

 

Это было похоже на опьянение сильным наркотиком, на балансирование на грани между беспредельным удовольствием и бездонной пропастью.

 

Правда в том, что перед ним предстало совершенно иное существо, – он и представить себе не мог, что союз человека и Бахамута вызовет столь сильное притяжение. Ведь он никогда не испытывал этого раньше.

 

Эта женщина была опасна, причем во многих смыслах.

 

Леон молча глядел на ее влажные губы, и только потом тихо засмеялся.

 

Вероника с покрасневшим и ошеломленным лицом спросила:

 

– ...Почему ты смеешься?

 

– Ничего, – большим пальцем он вытер слюну с ее губ и ответил. – Кажется, тебе тоже придется нелегко.

 

Что с ней произошло, что она оказалась здесь, имея только два варианта на выбор: смерть или смешивание своего дыхания с дыханием незнакомца? Бог, наверное, обременял испытаниями тех, кого любит, но возлагать такое бремя на совсем юную девушку было жестоко.

 

– Ты все еще хочешь пить?

 

Вероника уставилась на него, изумленная, прежде чем слегка покачала головой.

 

Итак, теперь с тобой все в порядке. Но вспомнишь ли ты об этом, когда проснешься завтра?

 

Он пристально смотрел на ее раскрасневшиеся щеки. Тонкая шея девушки под ним изящно вытянулась. Как только он понял, что хочет прикоснуться к ней, он помрачнел.

 

Я не лучше пса во время гона. Оценив именно так свое поведение, Леон выпрямился.

 

– Не уходи.

 

В этот момент она снова схватила его одежду, и Леон замер.

 

– Не оставляй меня одну.

 

Ее отчаянная мольба заставила его адамово яблоко медленно качнуться. Что-то в этой женщине лишало его спокойствия.

 

После секундного колебания мозолистая ладонь, которая умело обращалась с мечом, медленно поднялась и легонько коснулась ее залитых слезами глаз.

 

Он тихо пробормотал в ответ:

 

– Я не уйду.

 

Между ними лежал только один спальный мешок, но достаточно большой для двоих, если тесно прижаться друг к другу.

 

Он не имел никакого желания ложиться рядом с ней. Раньше он никогда не сомневался в своем самообладании, но сегодня все было иначе.

 

Поэтому он оставался подле нее, пока она не закрыла глаза и не начала тихонько похрапывать, а затем поднялся со своего места.

 

Подбросив в огонь полено, он откинул голову назад, словно подавляя в себе что-то. Из его приоткрытых губ вырвался длинный вздох.

 

Нельзя давать жаждущему человеку ни капли вина. Опасность заключена не в капле алкоголя, который он попробует, а в жажде, которая неизбежно последует за ней.

 

Ночью воцарилась кромешная тьма, даже луна не показалась на небосводе.

 

 

 

***

 

 

 

Вероника моргнула. Небо окрасилось в голубой цвет. Приближался рассвет.

 

Она лежала на безбрежной равнине, укутанная в теплый кожаный спальный мешок. Перед ней на земле плясали мерцающие тени от костра. Она смогла разглядеть лошадь, привязанную к ближайшему дереву. Медленно, она приподнялась и заметила крупного мужчину, сидящего у костра с медным котелком.

 

Где я?

 

На мгновение в голове у нее опустело. Затем, когда холодный ветер пробрался сквозь ее тонкую одежду, всплыли воспоминания.

 

Ее отец, обезглавленный. Бенджамин, который умолял ее бежать с ним. Горящие здания, рушившиеся одно за другим.

 

Байен исчез с лица земли. Прекрасный, сияющий город на берегу моря обратился в пепел.

 

Она повернула голову и увидела неясные очертания портового города, превратившегося в груду обломков, в бледном свете рассвета. Он раскинулся посреди снежного поля, абсолютно заброшенный.

 

Этого не может быть. Но такова реальность.

 

Она не плакала. Она лишь чувствовала пустоту. Вероника приоткрыла рот, будто собиралась что-то сказать, но потом сжала зубы так сильно, что ее челюсть заболела.

 

Она крепко обняла себя обеими руками, чтобы успокоиться. Она выжила, но на этом все. Вся ее жизнь была уничтожена.

 

Переулки, где она бегала и играла, смеялась и плакала. Ее друзья, с которыми она делилась своими незначительными переживаниями. Ее отец, отстраненный, но все же единственный родной человек. И грандиозные планы, которые она строила, собираясь петь с театральной труппой в следующем месяце. Ее мечты.

 

Все это – ее прошлое и будущее – исчезло.

 

Словно кто-то задул свечу. Ей с трудом верилось в это, но обугленный фитиль, тлеющий напротив, не позволял отрицать очевидное.

 

Что нужно делать в такой ситуации? Никто никогда не учил меня, как справиться с этим. Когда отняли все, что я должна...

 

Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула, снова и снова. В этот момент на ее плечи накинули одеяло, а перед ней появилась деревянная чашка.

 

– Выпей.

 

Она испуганно перевела взгляд вверх и увидела ничего не выражающее лицо мужчины, обращенное к ней. Его красные волосы, освещенные рассветным небом, были взъерошены. Это был человек, который вытащил ее из того ада.

 

Изумленная, она приняла чашку, и мужчина по-свойски сел рядом с ней. Она почувствовала сильный, едкий запах алкоголя еще до того, как поднесла чашку к губам.

 

Когда она подняла на него широко распахнутые глаза, он пробормотал:

 

– Это не убьет тебя. Согреет желудок и не позволит замерзнуть до смерти.

 

– ...Я никогда не пробовала алкоголь.

 

– Отлично. Сейчас это твой шанс.

 

Его равнодушный ответ заставил ее почувствовать себя глупо. Жидкость в чашке закружилась почти издевательски.

 

Ладно, неважно.

 

Она сделала глоток, позволяя горькому напитку скользить по горлу, согревая внутренности.

 

Зачем люди пьют эту дрянь?

 

Она поморщилась и повернулась, чтобы взглянуть на него, но обнаружила, что он наблюдал за ней. Она вдруг поняла, что он волнующе красив. Его полуприкрытые глаза, прямой нос, мужественная линия шеи – все в нем выглядело так, словно перед ней предстала скульптура, аккуратно изваянная Богом.

 

Единственным изъяном был шрам, тянувшийся через правый глаз, но даже это добавляло ему опасного шарма, придавая свирепости внешнему виду.

 

Почему он кажется таким знакомым?

Как только эта мысль пришла ей в голову, его губы слегка изогнулись в ухмылке. Он пристально посмотрел на нее и спросил:

 

– Ты помнишь, что произошло вчера?

 

– Вчера... ты имеешь в виду, когда я попросила о помощи?

 

– Нет. Когда ты плакала и кричала, что хочешь пить.

 

Вероника, которая до этого в замешательстве таращилась на него, медленно расширила глаза, когда на нее нахлынули воспоминания.

 

Она застыла на месте, ее тело одеревенело от шока. Воспоминания, пронесшиеся в ее голове, были слишком яркими, слишком ошеломляющими.

 

Почему я не вспомнила об этом сразу, как только проснулась?

 

 

 

– Еще... Дай мне еще...

 

– Больно... странные ощущения...

 

– Не уходи. Не оставляй меня одну.

 

 

 

Ее лицо заалело. Мысли заполнили звуки и ощущения прошлой ночи – низкий голос, горячее дыхание, то, как пылко ее тело отзывалось на его прикосновения. Она до сих пор могла чувствовать обволакивающее тепло его тела.

 

Прошлой ночью... Я поцеловала его. И я не просто поцеловала его... Я в него вцепилась.

 

Наслаждение, которое она тогда испытала, вновь захлестнуло ее. Она помнила его широкие ладони, его горячий исследующий язык.

 

Вероника не могла понять. Почему в тот момент ей так сильно захотелось переплестись с ним, пусть даже на краткий безрассудный миг? В том белом, заснеженном поле она страстно желала быть погребенной в тепле его объятий, и – хотя это возможно звучит поэтично – ей даже хотелось стать бездыханным телом, которое он предаст земле после.

 

Единственный вывод, к которому ей в конце концов удалось прийти:

– Бессмыслица какая-то.

 

– Все же это случилось, – ответил мужчина дразнящим тоном, наблюдая за ней вблизи. Он пробормотал:

 

– Тебя так легко смутить.

 

Его пальцы повисли в воздухе, словно он хотел слегка коснуться ее раскрасневшейся щеки, но он колебался. Когда она затаила дыхание и вздрогнула, его рука замерла.

 

– Что... что ты сделал со мной прошлой ночью?

 

– Я спас тебя. Не дал твоей голове взорваться.

 

Его острый взгляд прошелся по ее лицу и задержался на губах. Его темные зрачки были одновременно и яркими, и затуманенными, отчего она ощутила странную тревогу.

 

– Ты слилась с Бахамутом вчера, как раз перед тем, как я тебя спас, – сказал он сухим тоном, как будто просто сообщил о погоде на утро.

 

Слово «слилась» оборвало ее мысли. Вероника рефлекторно взглянула на поверхность напитка в своей чашке.

 

В отражении на нее смотрели ее же глаза – большие и ярко-красные. Как у кролика на снегу.

 

Как у Бахамута.

 

 

 

– Ты уже слилась с ним воедино.

 

 

 

– Ты жива только потому, что я передал тебе свою святую силу.

 

Холодный зимний ветер хлестал волосы. Сокрушенной потоком воспоминаний и информации, Веронике казалось, что она задыхается.

 

Он передал мне святую силу?

 

Зачем? И, что еще важнее, кто он такой?

 

Она открыла рот, чтобы спросить, но обнаружила, что не может произнести и слова.

 

Красные волосы, шрам, черные доспехи, святая сила...

 

Под это описание подходил только один человек, единственный, о ком она слышала.

 

– ...Охотник на Бахамутов.