Онлайн чтение книги Бянь Жошуй Bian Ruoshui
39 Том 1 / Глава 39

   « Мама, могу я с тобой кое-что обсудить?»

«Говори, а я скажу что, кроме учёбы я соглашусь на всё, что ты попросишь».

«Можешь сначала дать мне перерыв на полгода? Завтра я вернусь в старшую школу, чтобы закрепить свои знания».

     После того, как я это сказал, моя мать замолчала и села в глубоком раздумье. Бог знает, сколько решимости мне потребовалось, чтобы принять это решение. Я мечтал сделать всё что захочу, как только закончу вступительный экзамен в колледж, но для Бянь Жошуя, я думаю, я могу сделать только это. Это лучший результат. Он возвращается в школу, и мы учимся вместе, как обычно.

«Как на счёт этого? Я поговорю с твоим отцом, когда он вернётся».

Я кивнул, мама снова взяла меня за руку и сказала: «Я говорю тебе, когда вернётся твой отец, просто следуй его примеру. Несколько дней назад он сказал, что сломает тебе ногу, если увидит тебя. Не провоцируй его снова».

Я дважды усмехнулся. Мой отец всегда говорил это, я вырос, слушая это. Теперь я знаю, что это была угроза, но моя мама восприняла это всерьёз. Я посмотрел на обеспокоенное лицо мамы и успокоил её: «Мама, я в порядке. Я признаю свою ошибку позже».

   Выражение лица моей матери на мгновение смягчилось. Увидев, что со мной всё в порядке, она вернулась к готовке. Я пошёл в свою комнату. Поскольку я жил в школьном общежитии, именно моя мать помогала мне убирать комнату. Я редко возвращался сюда, чтобы жить, поэтому всё было чисто и аккуратно .Я не мог найти много вещей. Я открыл ящик и обнаружил, что вещи многолетней давности всё ещё были там. Моя мать даже положила карандаши, которыми я пользовался в начальной школе, в подставку для ручек.

   Я открыл большой ящик посередине, и не смог сдержать смех, как только я его выдвинул. Он был полон маленьких кукол, поделок, электронных часов и фотонаклеек. Каждый раз, когда я доставал что-то оттуда, я мог вспомнить кого-то. Мне вдруг стало скучно, поэтому я пересчитал их одну за другой. С шестого класса и до сих пор у меня было в общей сложности десятки подружек. Самая короткая продержалась всего две недели. После того, как мы обменялись несколькими письмами, она перевелась в другую школу. Теперь я даже не знаю её имени.

     Я считал и считал, наконец обнаружил, что не могу считать чётко. Я всегда случайно вспоминал одну и обнаруживал, что пропустил её в предыдущем счёте. В то время я всегда думал, что мои родители дураки. Пока я ничего не говорил, мои родители ничего не понимали. Теперь, когда я вижу, как моя мать так чётко разделяет эти вещи, я понимаю, что они на самом деле всё знают, но они оказали мне большое доверие и никогда не думали, что эти вещи могут заманить меня в ловушку.

  

    Я считаю, что люди, которые понимают меня больше всего ,— это мои родители. Если я расскажу им о своей нынешней ситуации, они, безусловно, поймут. Особенно моя мать, она слишком мягкосердечна и не выносит никаких мягких или жестких убеждений. Я думал об этом, когда снаружи раздался рёв, который заставил меня вздрогнуть. Мой отец вернулся. Должно быть, это мой отец, потому что больше ни у кого нет такого громкого голоса.

«Пусть этот ублюдок выйдет сюда. Если я сегодня не задам ему хорошую взбучку, я ему не отец».

  Ублюдок? Если я ублюдок, разве ты не ублюдок? Я тайно рассмеялся за дверью, но на этот раз слова моего отца были настолько категоричны, что, полагаю, избиение было неизбежным. Я открыл дверь и вышел. Моя мать держала моего отца. Когда она увидела, что я выхожу, она обернулась и сказала мне: «Иди первым! Я позову тебя, когда твой отец успокоится». 

«Только попробуй войти! Если ты это сделаешь, я повешу тебя на балке и изобью».

   Я с трудом сглотнул. Мой отец был очень зол. Теперь была другая эпоха, он думал, что мы всё ещё можем найти балки, как раньше. Может быть, он увидел моё презрительное выражение, поэтому он бросился вперёд, но его ноги были не такими проворными, как раньше. Я чувствовал себя очень расстроенным, поэтому я сделал шаг вперёд.

   В результате, десять лет спустя, я испытал то же самое обращение, что и десять лет назад. Всякий раз, когда мой отец пинал меня, я мог только притворяться, что стою на коленях на земле. Затем он использовал мухобойки, перьевые метелки, подошвы обуви и всё, что только мог придумать. Невозможно сказать, что это не было больно, в конце концов, он был храбрым человеком в молодости, но я чувствовал себя очень комфортно, когда он меня бил, поэтому я не чувствовал себя виноватым. Я думаю, что самым уставшим человеком должна быть моя мать, потому что она была такой бледной от попыток остановить меня и криков. Я думал, что должен молить о пощаде, а мой отец тяжело дышал.

«Я был неправ папа. Следующего раза не будет. Пожалуйста, сделай перерыв!» Я немного поплакал, выражая своё сожаление в полной мере. Мой папа увидел моё выражение лица, казалось, не хотел этого делать. Я быстро встал и спрятался за маму. Мои ноги на некоторое время онемели.

«Кто сказал тебе вставать? Встань на колени».

    Мой отец закричал, и я снова вылез. Через некоторое время мой отец действительно взял клавиатуру, бросил её на землю и крикнул: «Встань на колени».

Я вздрогнул, поднял глаза и спросил: «Если я встану на колени, будут ли мои колени работать?»

«Не беспокойся об этом. Просто послушно встань на колени».

Моя мать дернула отца за одежду и сказала хриплым голосом: «Да ладно, чего вы так спорите! Сколько лет детям? Посмотри, какие дети этого возраста все ещё дерутся...»

«Ты его избаловала. Ты всегда говорила, что он всё знает, но посмотри на него сейчас. Он всё знает, но ничего тебе не скажет. Ты пожалеешь об этом, когда он ограбит банк?» Мой отец посмотрел на меня, указал на меня и сказал: «Перестань нести чушь. Встань на колени».

    Я просто слушал, как клавиатура издает взрывы шума, и послушно опустился на колени. Позже мои родители долго ссорились, а затем звук стих, и я остался один в гостиной. Я посмотрел на луну, которая высоко поднялась за окном, и не мог не почувствовать грусть. У Бянь Жошуя не было мобильного телефона, поэтому я даже не мог с ним связаться. Я не знал, как у него дела, не устраивает ли он беспорядки дома, я не хотел, чтобы он бегал. Когда я думал об этом, я всё ещё чувствовал беспокойство.

   Нет, мне все равно нужно выходить. Я не могу оставаться дома ни дня. Теперь мне нужно следить за ним 24 часа в сутки, чтобы чувствовать себя спокойно, иначе я не буду чувствовать себя спокойно. Если только ему не станет лучше в один прекрасный день, я думаю, что смогу жить как прежде.

     Кстати, у Сяо Вэя есть номер телефона, так что ему должно быть удобно выходить сейчас. Я могу позвонить ему и попросить присмотреть за мной. Я не могу просить об этом других. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Я никогда не думал, что однажды окажусь на одном фронте с Сяо Вэем.

  Я потрогал карманы, все было кончено, телефон был в сумке, а сумка была в моей спальне, которая была в 5 метрах отсюда. Если бы я двинулся, мой отец узнал бы и конфисковал мой телефон, и все мои усилия были бы напрасны. Я посмотрел в сторону, свет в комнате моей мамы всё ещё горел, шумно и я не знал, о чём они спорили, я должен был воспользоваться этой возможностью, чтобы убежать, а затем прибежать обратно в кратчайшие сроки.

    Я попытался встать на ноги, но обнаружил, что ноги больше не подчиняются мне. Я сел на землю и закричал из-за раны на спине. Это было так неловко. Если бы это стало известно, мне было бы стыдно даже видеть кого-либо. Ни один ученик на пятом этаже школы не мог упасть сильнее меня. Теперь я даже не мог встать.

  Я с шипением вздохнул, затем согнул ноги и медленно пошёл в свою комнату. Наконец, я достал свой мобильный телефон и понял, что у меня вообще нет номера Сяо Вэя. Я ударил себя по голове, всё верно, у нас с Сяо Вэем были такие плохие отношения раньше, как я мог знать его номер. Когда я подумал об этом, я уныло пошёл обратно. Может, так лучше. Если бы я действительно позвонил Сяо Вэю из-за Бянь Жошуй, я нарциссически подумал, что ему будет плохо.

   Постояв на коленях около получаса, мой отец вышел. Он всё ещё выглядел плохо, но гораздо лучше, чем раньше. Мой отец посмотрел на меня и сказал: «Вставай!»

«Постою на коленях ещё немного!» Я глупо улыбнулся отцу. «Просто скажи мне, что ты хочешь сказать. Я просто слушаю».

«Я же сказал тебе встать, почему ты всё ещё стоишь на коленях? Тебе удобно стоять на коленях?»

«Почему бы тебе просто не сказать мне, что тебе меня жаль?»

Мой отец был так смущен, что нахмурился и махнул рукой: «Решать тебе. Если хочешь встать на колени, мне на тебя наплевать».

   Я не хочу становиться на колени, но и встать не могу. Лучше дождусь, пока они уйдут, прежде чем вставать. Иначе мой отец, вероятно, снова применит этот трюк в следующий раз, если увидит, насколько он эффективен. Мне нужно выглядеть невредимым.

«Мы с твоей мамой обсудили это, и мы считаем, что метод, который ты упомянул, имеет смысл и будет полезен для тебя. Предварительным условием является то, что ты действительно должен усердно учиться и не тратить впустую год упорной работы».

«Вот именно!» Я вдруг взволновался, пританцовывая и говоря: «Я вернулся еще на год, потому что мне вдруг захотелось учиться, но я обнаружил, что моя база слишком слаба, и я вообще не могу сравнится с другими. Я хочу вернуться на год, чтобы закрепить то, что я узнал на первом и втором году обучения в старшей школе, прежде чем я пойду на третий год обучения в старшей школе. Теперь я понимаю, что хорошая учёба действительно полезна, хотя дипломы иногда бесполезны. Но если у тебя действительно нет этой вещи, некоторые барьеры вообще не будут преодолены». 

«Тебе давно следовало это понять...» Мой отец был взволнован, услышав мои слова. Он сел на диван рядом со мной и долго разговаривал со мной, говоря, как сильно он сожалеет, что не пошел в колледж. Он сказал, что даже несмотря на то, что он теперь мелкий чиновник, он всё ещё не осмеливается открыть рот, когда разговаривает с другими... Мой отец не заметил, что я всё время стоял на коленях, а мама слушала с удовольствием и полностью игнорировала мою позу. Таким образом, я простоял на коленях на клавиатуре больше двух часов, прежде чем мои родители пошли спать с чувством удовлетворения.

   Я почти дополз до комнаты и снял штаны. Мои бедра были не в форме, колени были вздуты и в синяках. Когда я дотронулся до них, я долго гримасничал и кричала, но не осмеливался громко кричать. Хотя я и испытал небольшую физическую боль, результат всё равно был приятным. Я почувствовал облегчение. Я поговорю с мамой однажды и заберу Бянь Жошуя к нам домой, когда он почти выздоровеет. Я так взволнован, когда думаю о том, как буду жить с ним в одной семье.

   Эта ночь была для меня тяжёлой. Моя спина и задница болели, когда я спал лёжа, а мои колени не выдерживали, когда я спал на животе. И чем больше я ворочался, тем больше я не мог спать. Теперь я обнаружил, что становлюсь всё более и более «мягким» и неспособным выдерживать эмоциональную борьбу. Или, может быть, только когда я столкнулся с большим ящиком вещей, я начал понимать, что то, что сказал Бянь Жошуй, было правдой, и, может быть, я действительно никогда по-настоящему не любил раньше.