Онлайн чтение книги Бастиан Bastian
1 - 2 Я выиграл это пари

Проезжавший в темноте, ночной троллейбус остановился у входа в район развлечений.

Одетта вышла из кареты в сопровождении охранника игорного дома, который доставил ее сюда. Их освободившееся места вскоре были заняты пьяными людьми, стоявшими на автобусной остановке.

— Пойдемте.

Мужской голос вернул задумавшуюся Одетту к реальности.

Глубоко вздохнув она сделала шаг в сторону улицы, залитой ослепительными огнями. Ее зрение было затуманено черной вуалью, закрывавшей ее лицо, но найти место назначения было не так уж сложно. Это объясняется тем, что она уже несколько раз приходила исправлять ошибки её отца, которые он совершал до этого.

— Остановитесь, леди.

Как только она вошла в подъезд здания, мужчина остановил Одетту.

Остановившись, Одетта кивнула, выразив свое намерение выслушать его. Но мужчина так ничего и не сказал, лишь глубоко вздохнул. Даже в троллейбусе он несколько раз таким образом замолкал.

На мгновение задумавшись, Одетта спокойно спросила: «Большая ли эта сумма?»

На этот раз охранник больше ничего не сказал.

Дочь старика не слишком удивилась, увидев, как охранники игорного дома врываются в дом посреди ночи. Она просто спокойно посмотрела на него, устало вздохнула и попросила дать ей время подготовиться к выходу. Вероятно, она думала, что, дело было как и раньше в том, что ее отец влез в долги, играя в азартные игры.

— ...нет.

Охранник, к которому вернулось самообладание, решительно покачал головой.

Одетта была не единственной женщиной, которую продали за игорным столом.

Он видел бесчисленное множество жен и дочерей азартных игроков, попавших в подобные печальные обстоятельства, и знал, каков будет их конец. Если повезет, возможно, получится договориться о возврате денег, но группа, выигравшая Одетту, похоже, не была столь снисходительна. Они хотят получить свой трофей, дочь старика-попрошайки.

— Поднимайтесь наверх.

Он бесстрастным взглядом указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Было жалко женщину, чью жизнь разрушил ее отец-подонок, но он не мог поддаться глупой жалости и навлечь на себя гнев.

Одетта, выпрямив шею и спину, начала медленно подниматься по лестнице, покрытой красным ковром. Подол поношенного платья, которое совсем не походило на платье дворянки, колыхался в такт ее мягким шагам, словно она шла по воде.

Приняв решение, охранник поспешно последовал за Одеттой. Дочь старика, не подозревавшая о трагедии, с которой ей предстояло столкнуться, плыла в грязи самым элегантным образом.

***

Поняв, что слезы бесполезны, нищий герцог сменил свою позицию и начал угрожать им.

Да вы хоть знаете, кто я такой? Если вы будете обращаться со мной подобным образом, у вас будут большие неприятности. Банальная бравада, что у такого рода людей вошло в привычку, рассеялась в беспорядке вместе с сигарным дымом, заполнившим комнату для игры в карты.

— Если новость о том, что вы опрометчиво прикоснулись к леди императорской семьи, достигнет ушей императора, вы, ребята, никогда не будете в безопасности!

Игрок, который раньше выстраивал в ряд всевозможные великолепные титулы и семьи, теперь использовал имя императора в качестве оружия.

Офицеры, наблюдавшие за ним, словно обезьяны в зоопарке, мигом разразились хохотом. Эрих Фабер, который хихикал так, словно ему не хватало воздуха, даже прослезился.

— Эй, Бастиан, у тебя будет свидание с леди, которая является племянницей Его Величества Императора. Ты уже слышал об этом?

Эрих вытер слезы тыльной стороной ладони и повернул голову.

— Это будет честью для меня. — Бастиан, который улыбался и отвечал неискренне, медленно подошел к окну. Он приоткрыл выходившее на улицу окно, и в комнату подул прохладный ветерок.

Он прислонился к подоконнику и наблюдал за бессмысленной сценой. Чем громче становилась чушь старика, тем громче становились насмешки толпы. В тот момент, когда этот шум начал надоедать, он услышал стук.

Бастиан встал на ноги, покусывая незажженную сигару. Взгляды герцога-попрошайки и толпы, прекративших суету, обратились ко входу в карточный зал.

Во наступившей тишине медленно открылась дверь.

Отложив зажигалку, Бастиан наблюдал за началом нового спектакля, скрестив руки на груди. Старое пальто, перчатки и шляпа. Даже черная вуаль, закрывавшая лицо. За открытой дверью стояла невзрачная женщина потрепанного вида. Здоровяк, стоявший у задней двери, должно быть, был тем самым охранником, который ходил забирать дочь старика.

Женщина внимательно огляделась по сторонам и не торопясь подошла к своему отцу. Звук шагов тихо пронизывал напряженную тишину.

— Скажите мне, сколько мой отец вам должен. — сказала женщина, стоявшая перед своим отцом, который вновь начал всхлипывать. Казалось, что она не так поняла ситуацию.

Отовсюду послышались насмешки и освистывания, но женщина даже не вздрогнула. Она стояла прямо и высокомерно терпела унижения.

Бастиан ухмыльнулся, приподняв свои красиво очерченные брови, и положил сигару на подоконник. Лунный свет, проникавший через окно, придавал более бледный оттенок знакам различия, украшавшим его униформу, и платиновым волосам.

— Кажется, вы кое в чем ошибаетесь. Леди была приведена сюда не для того, чтобы погасить долг.

Эрих прищелкнул языком и медленно приблизился к женщине.

— Тогда я уведу с собой своего отца.

Голос женщины, которая решительно ответила, был холодным и ясным, что плохо сочеталось с этим беспорядком.

— Это невозможно. Даже если ваш отец вернется, вы должны будете остаться.

— Что вы имеете ввиду?

— Твой отец поставил тебя на кон. И, эй, он выиграл это пари. — Эрих указал на высокого мужчину, стоявшего у окна карточной комнаты.

Одетта ошеломленно затаила дыхание. Она немного проморгала, прежде чем осознала значение этих слов.

— Отец?

Одетта, у которой подкашивались ноги, посмотрела на отца, словно прося объяснений.

— Мне так жаль, дорогая. Я не знал, что все так обернется. Я определенно должен был выиграть по-крупному...

Герцог Диссен, чье лицо было страдальчески искажено, опустил голову, не в силах произнести оправданий. Причиной была трусость, которую он часто проявлял, когда делал что-то не так. (* Дюка Диссена в игорном доме прозвали герцогом-попрошайкой, потому что он всегда просил отыграться. Никто не знает его настоящего имени.)

Одетта обвела толпу, окружавшую ее, испуганным взглядом. Все они были одеты в форму, и даже Одетта, которая мало что знала о солдатах, могла сказать, что это офицеры Адмиралтейства. Большинство солдат, что служат в столичном штабе, были выходцами из высших классов. Это значило, что у них была власть замять любой несчастный случай, совершенный в игорном доме на задворках переулка.

Насмешливый свист, который кто-то начал издавать, быстро разнесся по карточному залу. Вскоре последовали шутки и хихиканье с не пристойными намеками.

Но все, что могла слышала Одетта, - это собственное неровное сердцебиение. Кровь во всем ее теле, казалось, становилась все холоднее и холоднее, но дыхание, срывавшееся с ее дрожащих губ, становилось все горячее и горячее. Когда из-за ужасного головокружения ей стало трудно держаться на ногах, мужчина, стоявший у окна, двинулся.

Зная, что это все равно бесполезно, Одетта повернула голову, чтобы посмотреть на закрытую дверь. Даже если бы ей посчастливилось сбежать из этого места, по другую сторону двери стояли бы охранники.

Не лучше ли вместо этого выпрыгнуть из окна?

В момент нелепого обдумывания тень крупного мужчины упала ей на голову. Одетта медленно подняла голову, на человека стоящего в тени. Победитель пари оказался прямо перед ней, прежде чем она успела опомниться.

— И вам не стыдно? — Первые слова женщины были совершенно необычными.

Бастиан медленно опустил глаза и посмотрел на женщину, которую ему продали. Сквозь черную вуаль отражались очертания ее вырисовывающегося лица.

— Подумать только, что офицер Империи стал бы участвовать в такой низкой авантюре. Бьюсь об заклад, вы не знаете, что контракт на покупку и продажу людей не может быть заключен.

Ее голос слегка задрожал, но женщина продолжала настаивать на своем. Бастиан негромко рассмеялся, чувствуя жалость к такому ничтожному блефу.

— Искать закон и мораль в таком месте, как это, звучит не разумно.

— С каких это пор честь и достоинство солдата стали зависеть от времени и места?

Храбрая женщина неожиданно задала провокационный встречный вопрос. Это был не очень продуманный ход, но, по крайней мере, то, что она не плакала, в отличие от ее отца, уже было достойно похвалы.

— Пожалуйста, простите моего отца за его ошибку. Взамен я оплачу его долг.

Женщина, обратилась с наглой просьбой. Такое поведение никак не вязалось с ее затруднительным положением.

— Что? Ну уж нет.

Бастиан наклонил голову, давая жалобный ответ. Формальная улыбка, которая все еще была на его губах, еще больше выделяла его холодные глаза.

Женщина дрожала. Страх, который она больше не могла скрывать, пробежал по ее телу. Это зрелище доставляло ему садистское удовольствие, хотя подобный вид угнетения был не по нраву Бастиану.

— Я здесь тот, кто отдает приказы. Я выиграл пари.

Сказал Бастиан пытаясь положить конец уловкам. Он устал от насмешек над этой женщиной. Бастиан больше не собирался терпеть это.

Но если он отпустит женщину вот так, все станет только хуже.

Осмотрев лица собравшихся, полные предвкушения, Бастиан снова перевел взгляд на дочь игрока. Вуаль, скрывавшая ее лицо, внезапно обеспокоила его. Было бы приятным зрелищем снять ее в момент оскорбления. Конечно, дело было не только в том, что у него не было желания полюбоваться великой красотой.

— Снимите эту вуаль.

Короткий приказ Бастиана нарушил тишину.

— Меня не интересуют ваши деньги, и этим людям они тоже не нужны. Но я не могу проиграть в одностороннем порядке, поэтому закончу тем, что, хотя бы взгляну на ваше лицо.

Уставившись на резкую, настороженную женщину, Бастиан продолжил свое сухое объяснение без всякого энтузиазма.

— Э-э, давай сделаем все, что они хотят, чтобы уйти отсюда.

Отец-игроман, начал уговаривать свою дочь. Он просто был счастлив выпутаться из своего затруднительного положения, но на его лице не было видно и тени сожаления отца, продавшего свою дочь за игру в карты.

Проглотив подступивший к горлу гнев, Одетта подняла влажные глаза и посмотрела на мужчину. Это была очень унизительная просьба, но она не могла отказать. Это было потому, что она очень хорошо знала, что это лучший выход из ситуации. На данный момент этот человек был единственной надеждой Одетты.

— Вы сдержите свое обещание?

Женщина, державшая конец вуали, задала вопрос. Ее руки в выцветших перчатках дрожали, но голос был на удивление холоден.

Следуя чести, достоинству и доверию.

Было нелепо находить такую благородную ценность в игорном доме, но Бастиан добродушно кивнул. Это был длинный день. Он устал, и, самое главное, происходящее ему уже надоело.

— Милая, давай же.

После того, как колебания женщины затянулись, отец еще раз поторопил ее.

Даже если бы для того, чтобы выйти из этой ситуации ему пришлось бы самому обнажить свою дочь, он бы сделал это.

Решительно отказавшись от прикосновений, женщина сама подняла вуаль. Ее длинная, стройная шея, плотно сжатые губы и дерзкий нос. По мере того как постепенно открывалось лицо женщины, скрытое под черными кружевами, волнение зрителей росло.

Бастиан молча наблюдал за женщиной опустив глаза. В ту минуту, когда она сняла вуаль, его скучающее лицо слегка нахмурилось.

На мгновение в карточной комнате воцарилась тишина, и женщина медленно подняла голову. Бастиан с радостью встретился с ней взглядом, когда она посмотрела прямо на него.

У женщины были глаза, которые представляли собой изысканную смесь голубого и зеленого. В ее больших глазах, которые были похожи одновременно и на испуганное молодое животное, и на усталую старую женщину, горел странно ясный свет.

Офицеры, затаившие дыхание, зашевелились, но Бастиан неотрывно смотрел на женщину, стоявшую перед ним. Вероятно, из-за того, что женщина была слишком бледной, тени от ее покрасневших глаз и длинных ресниц так сильно выделялись. Контраст между ее темными, как ночь, волосами и бледной кожей делал впечатление о женщине более отчетливым.

Пустая улыбка тронула уголок изогнутого рта Бастиана.

Герцог-попрошайка был никудышным мошенником, но стало понятно, что он никогда не лгал о ставках. Его дочь была красавицей.

По крайней мере, хотя бы это оказалось абсолютной правдой.