Онлайн чтение книги Тень императрицы Shadow of the Empress
Глава 110

Сиан наблюдал за огнём, который разрывал ночную тьму, озаряя окрестности, словно полуденное солнце.

Пламя бушевало на полях, где располагались тайные плантации, и Сиан осознал, что территория культивации финареи внутри владений графа была куда обширнее, чем он предполагал.

Развернуть столь крупномасштабное производство в центре столицы — само по себе дерзкое преступление, но ещё более удивительно, насколько искусно они использовали слепые зоны, скрывая плантации от посторонних глаз.

— Горит хорошо.

Сиан задумчиво пробормотал, вспоминая Елену.

Её ненависть к великому герцогу была искренней.

Она не просто желала падения Великого герцогства — её жизнь была посвящена этой цели. И этот пожар был его небольшим подарком для неё.

Пламя разрасталось с пугающей скоростью, словно само небо подлило масла в этот огонь. Языки пламени, вспыхнувшие с крохотных искр, уже пожирали постройки, достигая размеров целых домов.

— Мы подожгли все плантации.

Граф Линдон подошёл ближе, следя за исполнением приказов. В пределах владений графа вспыхнуло сразу одиннадцать зон культивации.

— Потери?

— Трое погибли, один потерял руку.

— Мы потеряли ценные жизни.

Сиан говорил ровно, но в глубине души его терзало раздражение.

Они подготовились тщательно, ударили неожиданно, но сопротивление оказалось сильнее, чем он предполагал.

Число врагов было невелико, но их мастерство поражало. Они сражались не просто от отчаяния — они были готовы умереть, не задумываясь.

Несмотря на все меры предосторожности, Сиан не смог предотвратить потери среди своих людей. Трое рыцарей графа Виллема погибли напрасно.

Четвёртый, потеряв руку, фактически лишился будущего как воин.

— Позаботься о телах. Устрой достойные похороны.

— Разумеется. Но, что важнее, огонь разгорается всё сильнее.

Граф Линдон смотрел на пламя, охватившее плантации, и в его голосе слышалось удовлетворение.

Как он и сказал, огонь пожирал поля, превращая их в пепел.

— Больше в этом Империи не увидят опиума.

Глядя на бушующее пламя, Сиан дал себе безмолвную клятву.

Он вырвет этот гнилой корень с корнем.

Больше он не допустит подобного.

— Уже поздно. Отступаем.

— Вы уверены, что огонь не перекинется дальше?

Даже уничтожая плантации, Сиан не хотел, чтобы пламя перекинулось на невинных жителей.

— Ветра нет, а всё, что могло загореться, мы очистили.

Сиан кивнул и повернулся, выходя из зоны пожара. Вслед за ним двинулись люди графа Линдона.

Прежде чем уйти окончательно, он ещё раз оглянулся на последние горящие поля.

На фоне алого пламени перед его глазами возник образ Елены.

— Это он сказал… Надеюсь, ты сможешь улыбнуться.

Сиан вспоминал загадочные слова Рена.

Теперь он думал, что понял, о чём тот говорил.

Они с Реном выражали свои чувства по-разному, но в одном были схожи — их привязанность к Елене.

— Я осмеливаюсь поклясться. Я сохраню твою улыбку. Навсегда.

Гораздо труднее было удержать чью-то улыбку, чем вызвать её.

Но Сиан был готов выдержать любые испытания.

Он хотел сделать для неё больше, чем Рен.

В последний раз оглянувшись на выжженные земли, он легко перемахнул через стену и исчез в ночи.

Позади него, в пустых владениях графа, остался лишь пылающий огонь.

— Огонь...

Елена застыла, наблюдая, как зарево пламени поднимается с юго-восточной стороны.

Ей даже не нужно было гадать, откуда этот пожар. Это были плантации финареи.

Сиан ударил туда. И он устроил там настоящий ад.

— Я даже не думала, что такое возможно...

Сняв маску, скрывавшую её лицо, Елена вдохнула полной грудью.

Она хотела увидеть это своими собственными глазами, без преград, без ограничений.

Пламя отражалось в её голубых глазах, и улыбка на её губах становилась всё шире, разгораясь с той же силой, что и огонь на плантациях.

Облегчение. Восторг.

Она не могла даже описать словами, как приятно было осознавать, что Лиабрик в этот самый момент, скорее всего, приходит в ярость, увидев этот кошмарный для неё пейзаж.

А представив, как темнеет лицо великого герцога Фридриха, Елена почувствовала ни с чем не сравнимый азарт.

— Я думала, что лучший фейерверк в моей жизни — это тот, что устраивают в День основания Империи. Но, оказывается, я ошибалась.

В день основания на улицах столицы проходили пышные празднования, а ночное небо расцвечивалось тысячами ярких огней.

Но теперь...

Даже самое прекрасное пиротехническое шоу казалось ей ничтожным по сравнению с этим зрелищем.

— Это лучший фейерверк, который я видела в жизни.

Её улыбка стала ещё ярче.

Это было самое прекрасное пламя в мире.

Её сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Елена не знала, сколько времени прошло.

Но за все прожитые годы, за всю прошлую жизнь она ни разу не ощущала такого ликования, такой чистой, искренней радости.

Она не раз наносила удары по финансам великого герцога, срывая сделки, разрушая каналы поставок, но впервые она видела результат своими глазами.

И это зрелище было потрясающим.

Глядя, как некогда плодородные земли превращаются в пепел, Елена едва сдерживала смех.

Словно зачарованная, она медленно поднялась, опираясь на край скамьи.

Оправила складки платья, пригладила выбившиеся пряди волос и, выпрямившись, посмотрела на бушующее пламя.

А затем...

Елена грациозно склонилась в глубоком реверансе, не нарушая плавных линий своего наряда.

— Благодарю вас, Ваше Высочество. Я не забуду эту ночь.

Она стояла так ещё долго, будто время застыло.

Смотрела, пока огонь не начал угасать.

Пока не исчезли последние отблески.

Пока ночь не поглотила последние искры.

— Ч-что?!

В предрассветных сумерках Лиабрик ворвалась в свой кабинет, даже не удосужившись полностью одеться.

Лицо её побледнело, голос дрожал — и это было впервые с тех пор, как она заняла пост управляющей Великого герцогства.

— Повтори ещё раз. Что произошло?!

— Э-это...

— Говори чётко, пока я не вырвала у тебя язык!

Артиль вздрогнул, но всё же медлил с ответом.

Не потому, что боялся — просто он даже не мог смотреть ей в глаза.

— Плантации... сгорели дотла.

Лиабрик замерла.

Пустой, расфокусированный взгляд.

Выражение лица человека, у которого только что рухнул целый мир.

Она всегда была хладнокровной, расчётливой женщиной.

Но даже она не смогла сохранить самообладание в этот момент.

— Повтори ещё раз. Медленно. С самого начала. Я хочу знать всё. Без исключений.

— Неизвестные люди атаковали культивационные зоны...

— Они?

— ... Мы предполагаем, что это те же самые, что и в прошлый раз.

Лиабрик стиснула губы так сильно, что почувствовала на языке привкус крови.

«Ошибка… Я допустила ошибку. Надо было вмешаться ещё тогда, когда сэр Вулфорд из Рейнхарда потерпел неудачу.»

Одно неверное решение. Один просчёт — и последствия уже не исправить.

— Каков ущерб?

— Точные данные будут известны, когда удастся полностью потушить огонь, но… можно с уверенностью сказать, что дальнейшее культивирование невозможно…

Артиль не закончил фразу.

Но в этом уже не было нужды.

Фактически, сожжённая плантация означала одно — долгосрочные поставки опиума прекращены.

Лиабрик потеряла дар речи.

Вся плантация уничтожена.

Это не просто убытки. Это катастрофа.

Время — невосполнимый ресурс.

Сейчас первостепенная задача — найти выход из сложившейся ситуации.

Она знала это.

Головой понимала, что нужно срочно принимать меры.

Но тело не слушалось.

Разум будто парализовало шоком.

— Что, чёрт возьми, делали Теневые Рыцари?!

Лиабрик резко развернулась и направилась к ордену Теневых Рыцарей, которые отвечали за охрану плантаций.

В отличие от Первого и Второго рыцарских орденов, занимающихся внешними делами, Теневые Рыцари выполняли приказы Великого герцога в тени.

Существуют, но как будто не существуют.

Они не появлялись на публике, но их сила была неоспорима.

— Свидетели утверждают, что они сражались до последнего… но были недостаточно сильны, чтобы сдержать нападавших…

— Ха.

Глубокий вздох вырвался из губ Лиабрик.

Она понимала, что проблему нужно решать.

Но с чего начинать?

Потери были настолько колоссальными, что даже представить их масштаб было трудно.

«Это не просто удар. Это унижение.»

И это произошло в самый неподходящий момент.

Вмешательство «Л.» заставило Лиабрик потратить огромные средства на покупку земель в трущобах.

Она также подписала контракт на поставку натурального мрамора по цене, превышающей рыночную в пять раз.

И несла колоссальные убытки. Но это было ещё не всё. Искусство, которое покупала Елена, обходилось Лиабрик в непомерные суммы. Будто рыба, резвящаяся в воде, она с лёгкостью тратила чужие деньги. Лиабрик стиснула зубы, но ничего не могла поделать. Великий герцог Фридрих сам одобрил эти траты.

«Художественные ценности со временем только растут в цене.»

Но в последние недели новости из мира искусства стали её тревожить.

С того момента, как Рафаэль представил «Белладонну», искусство пережило тектонический сдвиг.

Стремительно распространялась новая тенденция — отказ от классического искусства в пользу стандартизированных форм.

Из-за этого многие спешили продать свои коллекции, но вот покупателей практически не было.

Цены падали с угрожающей скоростью.

«Я была слишком самоуверенна. Мне не следовало ей доверять.»

Когда Лиабрик наконец опомнилась и запретила Елене делать покупки, было уже поздно.

Ущерб оказался катастрофическим.

— Его Высочество Великий герцог прибыл!

— …!

Лиабрик вздрогнула.

Она слишком долго пыталась найти выход из ситуации и не заметила, как в кабинет вошёл сам Великий герцог Фридрих.

На нём была лёгкая одежда — видимо, он прибыл сразу же, как только получил доклад.

Лицо его было мрачным, взгляд — тяжёлым.

Он зол.

— В-Ваше Высочество…

— То, что я слышал, правда?

— Если речь о плантациях… да, это правда.

Лиабрик не смогла заставить себя поднять голову. Грудь сдавило. Каждое его слово било, как удар хлыста. Великий герцог молча поднял руку. Его пальцы сжались в кулак. Он дрожал от гнева. Его злость была такой сильной, что он даже не мог её скрыть.

— Так ты вот так ведёшь мои дела?!

— … Простите.

Лиабрик опустила глаза. Не было смысла оправдываться. Бизнес опиума находился полностью под её контролем. Она несла за него личную ответственность.

«Меня не простят.»

Великий герцог не терпел ошибок. Она знала это. Доверие его было подобно льду — холодное, безупречно гладкое… но стоит один раз оступиться, и оно расколется навсегда. Лиабрик задержала дыхание. Её сердце билось так громко, что, казалось, его могли услышать все. Может, сегодня — её последний день во дворце.