Онлайн чтение книги Кодзи Судзуки - Звонок: Эс (2012) Koji Suzuki - Ring: S (2012)
6 Далёкое воспоминание

Это была 35-миллиметровая пленка — реликт ушедшей эпохи. Она никогда раньше не видела ни одной из них и узнала о них только благодаря Таканори. Но это было именно то, что было на самом деле: проектор работал и лязгал так, словно мог развалиться в любую минуту.

Аканэ смотрела как на изображения, так и на устройство, которое их проецировало. Эта сцена не могла существовать в реальном мире.

Пленка — это не что иное, как тонкий пластик, подвергнутый фотообработке, поэтому ей пришлось задуматься, откуда берется столько света. Неестественное обилие света образовывало полосы и исходило отовсюду. Они были настолько реалистичными, что Аканэ казалось, что она может их потрогать, и каждая отдельная полоска будто подтверждала свое существование.

Луч света едва не пронзил щеку Аканэ, но в последний момент отступил. Затем перед ней начала разворачиваться картина целой жизни.

Она увидела молодую женщину, проходящую через школьные ворота, учительницу, ведущую урок иностранного языка в классе, студентку колледжа, которая учится на преподавателя японского языка в департаменте образования, девочку, переходящую в младшую и старшую школу в этом учебном заведении…Всех их звали Аканэ.

Жизнь, которую она вела до сих пор, проецировалась на экран в обратном порядке. Чем больше царапин появлялось на этих черно-белых изображениях, тем младше становилась Аканэ. Когда она дошла до возраста, в котором училась в последнем классе начальной школы, экран на несколько секунд погас. Затем появилось лицо кого-то дорогого для неё, кого-то, кого теперь уже нет. Затем Аканэ снова стала ребенком, прижатым к материнской груди. Наконец, пройдя через туннель, она остановилась внутри маленькой сферы.

Здесь слышалось эхо медленного сердцебиения. Когда биение сердца сменилось лязгающим звуком, изображение и устройство исчезли, оставив её в темноте.

Но Аканэ не испытывала беспокойства — она чувствовала бесконечную радость и тепло, и благодарность переполняла её. Она вернулась в утробу своей матери.

Затем, на пике своего счастья, она проснулась.

Она не понимала, где находится. По мере того, как она все больше осознавала себя, пытаясь понять, где находится, страх, что она, возможно, мертва, отступил.

Сначала все тело, казалось, было покрыто пеленой. Её окружал новый мир, покрытый липкой белой пленкой. Она чувствовала себя так, словно была в центре мира, и это было неплохое чувство. Не только неплохое, но и щекотное, и возбуждающее.

Она не хотела даже моргать, чтобы не пропустить этот момент, поэтому держала глаза открытыми. Ощущение мягкого парения исчезло, и постепенно начала подниматься твердая, плоская, прямоугольная поверхность. Эта штука над ней была похожа на прямоугольную крышку. Четыре его угла соединялись с белыми стенами, уходящими глубоко вниз, и дно исчезало под ней, за пределами её поля зрения.

«Теперь мне кажется, что я лежу на кровати в маленькой комнате».

Флуоресцентная лампа в центре потолка заливала комнату белым светом. Этот свет отличался от того, что был в её иллюзии — он был неустойчивым и хрупким.

Аканэ двигала только глазами, чтобы оценить обстановку вокруг.

Внезапно запах земли всплыл на поверхность сознания и чуть не заставил её задохнуться, но тут же сменился лекарственным запахом стерилизаторов на спиртовой основе.

Вспоминая, что с ней произошло, она предположила, что находится в больничной палате.

Теперь к ней все вернулось. Она вспомнила, как вошла в школьные ворота, почувствовала запах земли, потеряла сознание и упала. Прямо рядом с ней стоял мужчина, похожий на садовника или охранника. Должно быть, он вызвал скорую помощь. Если это так, то она предположила, что это, наверное, отделение неотложной помощи в больнице недалеко от школы.

— Наконец-то вы проснулись.

Она услышала голос у себя над ухом и почувствовала, что кто-то встаёт. Молодая женщина, одетая в белое, подошла к ней, пересекла поле её зрения с левой стороны и вызвала врача по внутренней связи.

Врач, который вошел в палату сразу после этого, выглядел ещё моложе медсестры. Он всмотрелся в лицо Аканэ, улыбнулся и начал говорить очень быстро. Она плохо понимала, что он говорит, из-за специальных медицинских терминов и его быстрого темпа. Более того, временами металлический звук отдавался эхом в её ушах и мешал слышать.

...Стабилизация сердечно-легочных функций, степень нарушения сознания, уровень насыщения кислородом, показатели жизненно важных органов…

Слова, которые она могла разобрать, были отрывочными, и было трудно уловить весь контекст. Тем не менее, она не могла попросить его повториться и просто вздохнула.

— Не стоит беспокоиться. Ваше сознание нарушено лишь в минимальной степени.

Это было не то, что она надеялась услышать. Она хотела знать, как долго была в обмороке.

С тех пор, как её привезли на «скорой», разрешили отдохнуть в процедурном кабинете и сделали основные анализы, должно было пройти как минимум несколько часов. Но что касается наихудшего сценария, она понятия не имела. Потеряла сознание, затем очнулась и пришла в себя…Казалось, что это произошло в одно мгновение, но на самом деле это мгновение могло длиться целый год.

— Какое сегодня число? — испуганно спросила Аканэ.

Это были первые слова, которые она произнесла после пробуждения.

— Сейчас 18 июня, 14:50, вы были без сознания два часа пятьдесят минут.

Осознав, что с полудня, когда она упала в обморок, прошло всего два часа пятьдесят минут, Аканэ вздохнула с облегчением. Было бы невыносимо, если бы в её жизни снова возникли пустые промежутки.

По мере того, как Аканэ следила за разговорами между врачом и медсестрой, она начала осознавать свое состояние.

…Никаких признаков употребления алкоголя или наркотиков…

Естественно. Она не привыкла употреблять алкоголь и не принимала никаких лекарств в течение последних двух-трех лет.

...Сердечно-легочные функции стабильны... Нет признаков инфекционного заболевания или внешней травмы... Результаты компьютерной томографии черепа в норме, мозговой центр функционирует нормально…

Доктор, тараторящий на высокой скорости, и медсестра, которая, напротив, говорила спокойным тоном, вместе сообщили, что ни один из проведенных тестов до сих пор не выявил истинной причины, по которой Аканэ потеряла сознание.

Со своей стороны, Аканэ не могла сказать, хорошо это или плохо. Даже если все показатели, которые они использовали для оценки её здоровья, были благоприятными, до тех пор, пока они не могли точно определить, почему она упала в обморок, то же самое могло повториться позже.

Пока её разум пытался разобраться в её физиологическом состоянии, поверхность её кожи обнаружила аномалию. Она почувствовала, как от головы к шее с правой стороны с определенным ритмом проходит поток воздуха.

Кто-то был справа, в её слепой зоне. Казалось, в этой маленькой комнате, кроме неё, врача и медсестры, был ещё один человек. Неужели этот человек все это время стоял менее чем в метре позади неё, совершенно неподвижно и затаив дыхание? Возможно, это была другая медсестра, готовившая капельницу для внутривенного вливания или пытавшаяся измерить её кровяное давление. Но Аканэ не могла определить пол человека. Был ли это мужчина или женщина позади неё? Её способность определять это по обстановке не работала должным образом.

Она подняла голову и повернулась направо.

На табурете в углу сидела женщина в кимоно и пристально смотрела на Аканэ. Это было старомодное кимоно, которое выглядело неуместно в приемном покое. В руке у неё был складной веер, которым она грациозно обмахивалась.

Аканэ почувствовала на своей коже дуновение ветра от веера.

Даже встретившись взглядом с Аканэ, женщина не изменила выражения лица. Она даже бровью не повела и продолжала обмахиваться с той же скоростью.

Врач и медсестра тоже продолжали, не обращая внимания на присутствие женщины.

— Простите, я просто хотел кое-что уточнить… Вы беременны?

Когда доктор задал этот вопрос, голова Аканэ все ещё была повернута. Его слова дошли до её сознания, но она не могла заставить себя ответить. Широко раскрыв глаза, она смотрела на красивое лицо женщины.

У неё возле глаз были гусиные лапки, соответствующие возрасту, а кожа была такой белой, что казалась почти прозрачной. Её пальцы были тонкими и изящными, но кутикула ногтей облупилась.

«Мама, почему ты здесь?».

Она чуть не спросила об этом вслух. Поднеся тыльную сторону ладони ко рту, она проглотила слова вместе с дыханием и отчаянно запечатала их в своем сердце.

В голове Аканэ царил полный хаос. Когда она попыталась придумать логическую причину присутствия матери, в её мозгу раздался шум, как будто произошло короткое замыкание в кровеносных сосудах.

«Меня привезли сюда на машине скорой помощи, так что, возможно, следовало ожидать, что из школы позвонили бы моим ближайшим родственникам. Но они не могли знать, как связаться с моей мамой. Даже если бы знали, у них не было абсолютно никакой возможности связаться с ней».

Когда Аканэ снова посмотрела перед собой, лицо доктора было очень близко. Он серьезно хотел знать, беременна ли она.

— Если ваша потеря сознания была вызвана эклампсией, которая может возникнуть на ранних сроках беременности, это небольшая проблема. Ваше кровяное давление в норме, поэтому я сомневаюсь, что причина в этом, но нам нужно проверить, просто чтобы быть уверенными...

Аканэ осознала свое затруднительное положение, переводя взгляд с врача на женщину, стоявшую позади неё, и обратно.

Аканэ собиралась рассказать врачу о внебрачной беременности прямо на глазах у своей матери.

Её мать старательно сохраняла нейтральное выражение лица, ожидая ответа Аканэ, но её холодный взгляд, казалось, говорил: «Ты беременна, не так ли?».

Для Аканэ мать была вечной загадкой.

Аканэ было три года, когда умерла её мать. Она покинула этот мир в возрасте двадцати четырех лет, в том же возрасте, что и Аканэ сейчас. Умерла ли она от болезни или от несчастного случая, Аканэ так и не узнала. Она даже не знала, кто был её настоящим отцом, и смутно помнила, были ли похороны матери.

Иногда, примерно раз в год, мать Аканэ появлялась перед ней в таком виде, как галлюцинация, которую могла видеть только она.

Но что казалось ещё более странным, так это то, что её мать, которая умерла молодой, в своем иллюзорном обличье, казалось, состарилась соответствующим образом.

Если бы она была ещё жива, в этом году ей исполнилось бы сорок пять. Хотя она оставалась такой же красивой, какой была при жизни, с возрастом блеск её кожи поблек.

«Мама, ты постарела…»

  Её мать закрыла лицо веером, как будто могла слышать тихое бормотание Аканэ.