Пить виски поздно вечером, забыть о том, что бросил курить, – не самое мудрое решение, принятое когда-либо МакАдамсом. Так и не взбодрившийся, он затушил сигарету о кирпичную стену полицейского участка и отхлебнул из бутылочки жидкость для полоскания рта. Но он знал, что не стоит даже надеяться на то, что эти его действия останутся незамеченными. Многие сотрудники уже сидели за своими столами, а Грин – что ж, она хмуро взирала на него из стеклянных глубин его же собственного офиса.
– Я-то думала, вы бросили курить.
– Так и есть. – МакАдамс выбрал самую чистую из немытых чашек и начал штурмовать кофемашину. – Итак, что имеем на данный момент?
– Прежде всего, вас ждет судмедэксперт. Еще Гридли нарыла кое-что по прошлому Сида. Из того, что мы еще не знали. Месяц назад он провел ночь в участке Йорка за непристойное поведение в нетрезвом виде.
– Удивлен, что в Йорке его выделили из толпы за нетрезвое и непристойное поведение. – МакАдамс обжег кофе язык и вздрогнул. – В лаборатории также исследуют ковер, на котором его нашли.
– Ну, коттедж сдавали посуточно, так что там с ДНК полный завал, не так ли? – спросила Грин. Она была близка к истине. Весь коттедж так и кишел ДНК. Но кое-что важное в этой истории все же выявили.
– Еще они взяли на анализ два стакана. Только что пробили отпечатки. Одни принадлежат Сиду, а вот со второго стакана пальчики подтерли.
Это заявление дошло до всех ушей в пределах слышимости. И все пришли к одному и тому же заключению: Сид определенно знал своего убийцу, раз уж они вместе выпивали, и этот кто бы он там ни был потрудился замести следы. Дело продвинулось, хотя теория МакАдамса насчет «Джо Джонс тоже жертва» пошла прахом.
– Нам нужно составить список всех друзей и приятелей Сида и членов его семьи, – сказала Грин.
Гридли выгнула пальцы, издав при этом неприятный щелкающий звук.
– Он же разведен?
– Трижды, – подтвердил МакАдамс. – Первой жене он изменил со второй, а потом изменил и ей с ее же младшей сестрой.
– Должно быть, они все из Ньюкасла, иначе мы бы их знали, – сказала Грин, покидая помещение. МакАдамс шел за ней, кивая в знак согласия. Он даже не помнил имен всех этих женщин. Здесь, в Абингтоне, Сид был всем знаком. К тому времени, как они перешли в выпускной класс, ни одна женщина в городе не воспринимала Сида всерьез, и уж точно ни один человек не одолжил бы ему денег. Сид всегда был на виду – длинный, тощий, слегка потрепанный, но с шуткой наготове. И теперь он мертв. МакАдамс распахнул двойные двери, ведущие в задний зал участка. Грин шла за ним.
– Честно, Шейла, ума не приложу, кто бы это мог сделать.
– Ну, тут еще копать и копать, – сказала она. – Я переговорила с Эмери из «Селькирк и партнеры». Джозефина последняя из всей этой семьи. Ни родителей, ни братьев-сестер, никакой седьмой воды на киселе. Развелась год назад, в США нет постоянного адреса, в данный момент безработная. Возможно, она та еще штучка, если подумать.
МакАдамс издал неопределенный звук, отпивая кофе.
– Ну же? – подколола его Грин. – Никакой истории. А вдруг это грязные деньги, серые схемы, оргпреступность?
– Весьма сомнительно, – пробормотал МакАдамс. Грин хлопнула его по плечу.
– Разве вам не хочется поделиться какой-нибудь веселой версией?
В эту минуту они как раз дошли до стерильных помещений, где работал судмедэксперт. МакАдамс уже мог обонять химический коктейль запахов, витающих в этом ужасном месте с унылыми серыми стенами.
– Сиду Рэндлсу трижды выстрелили в спину, – бросил МакАдамс. – Так себе утро.
Более того, им вскоре предстояло осмотреть вчерашний труп человека, которого МакАдамс знал лично, и изучить пулевые отверстия. Он перевел дух и зашагал к уже ожидавшему его Стразерсу.
– Слушаем вас, док.
Эрик Стразерс откинул простыню. Обычно тела лежали лицом вверх, являя миру V-образный шов после вскрытия. Сид лежал лицом вниз, как и при осмотре в коттедже.
– Извините, так было проще всего показать вам ранения. – Стразерс склонился над телом и указал на три маленьких отверстия, багрово-красных, с неровными краями, на фоне бледной синюшной кожи. – Пуля малого калибра. Нет выходных отверстий, так что кровотечение было в основном внутренним – к счастью для ковра.
МакАдамс приблизил свое лицо к телу максимально близко, чтобы лучше рассмотреть ранения. Грин последовала его примеру.
– Итак, мы ищем пистолет? – спросила она.
– Вероятно, что так, – кивнул Эрик. – А их тут у нас не так и много.
Что верно то верно: убийств хватало, но в основном то были удары тупыми предметами или колюще-режущие раны, смерть в результате ДТП, удушения, разбойные нападения, утопленники, даже из охотничьих ружей стреляли. Но не из пистолетов.
– Черт подери, – согласилась Грин, – да по всей Англии за прошлый год едва ли наберется пятьдесят убийств выстрелом из пистолета.
– Абсолютно верно. – Стразерс вытащил и развернул ладонью вверх правую руку Сида. – Вот, никаких признаков борьбы, под ногтями чисто, никаких следов ударов на костяшках. Также на месте преступления нет никаких признаков потасовки. Однако он, возможно, пытался убежать. Возможно, тянулся к замку, судя по углу входного отверстия.
Стразерс достал рентгеновский снимок: одна пуля в левом предсердии, вторая – в легком, третья – в позвоночнике. Он рукой показал на снимке зону поражения, и МакАдамс попытался мысленно воспроизвести сцену убийства. Стакан и бутылка на столике, Сид на диване. Где был нападавший? Возможно, он стоял. Они разговаривали. Спорили. В какой-то момент что-то пошло не так. Сид поднялся и стал разворачиваться…
– Смерть наступила примерно в течение минуты, – продолжал Стразерс, – он так и не смог снова встать. Никаких следов порохового ожога, но стреляли с близкого расстояния.
МакАдамс непроизвольно вздрогнул.
– Хорошо. Нам нужны пули и гильзы для анализа.
– Извини, Джеймс, мне следовало раньше тебе сказать. – Эрик виновато улыбнулся. – Суперинтендант уже вчера приказал мне отправить их в Йорк курьером.
– С чего бы это? У них там нет лаборатории национальной службы баллистики.
– Нет. Но у них там есть спец по оружию, бывший военный. Не могу припомнить имя. Пенсионер на полставки, наверно.
Эрик отправился мыть руки. МакАдамс сжал челюсти. Теперь к ним привяжут отставного военного эксперта по оружию. Так себе неделя началась. Он махнул рукой Грин, что означало – пора уходить. МакАдамс осознал, что Грин ему что-то говорит, когда они уже подходили к лифту.
– Босс, да что с вами такое?
– Извини. Думаю о Сиде.
Очевидно, это ее удивило.
– Вы прям с ним дружили или как?
МакАдамс вздохнул. Конечно, не дружили, даже когда были совсем детьми. МакАдамс шел по прямой дорожке, Сид выбрал кривую. МакАдамс никогда не покидал Абингтон. Сид уезжал, но всегда возвращался. Когда-то он гордился этим – что он весь такой преданный своему городку парень. Они не были даже приятелями. На фоне своего сверстника Сида МакАдамс выглядел посолиднее. А еще Сид был рукастым. Прямо странно как-то. Он всем что-то чинил. Даже МакАдамсу.
– Он мне трубу чинил на прошлой неделе. В четверг. Сидел пил пиво у меня на кухне, – сказал МакАдамс. – Меня прямо бесит вся эта непоследовательность.
– Вы пустили Сида к себе в кухню? – спросила Грин, и от нее такого ответа он не ожидал. – Я бы ни за что. В его квартире на Милл-стрит сейчас обыск. Вы же собирались туда поехать?
– Не сейчас. Поезжай туда одна. А мне нужно зайти к Коре.
МакАдамс шел по коридору, более уместному для бизнес-центра, мимо следственной комнаты (наверняка заваленной коробками из-под еды навынос). Ему следовало хотя бы в голове прогнать свой рапорт. Однако он думал о том, что Сид в его глазах не мог представлять какую-либо угрозу. Но вот Грин, с ее вечным противостоянием преступному миру и йоркширским предрассудкам, ему определенно не доверяла. Что ж, если тебе выстрелили в спину и бросили умирать, то на старую добрую самозащиту это не тянет.
Главный суперинтендант Кора Клэпхем помахала Мак-Адамсу из-за приоткрытой двери.
– Садись, – сказала она и положила перед ним бумажную папку. – Пришло сегодня утром.
– Что пришло, мэм?
Кора потянулась через стол и открыла папку.
– Станет ясно, если прочитаешь отчет, МакАдамс, – сказала она, усаживаясь поудобнее в кресле и скрестив полные руки на фоне ярко-синего свитера. – Баллистика. Я отправила пули и гильзы вчера вечером. Почта доставила эту папку только что.
МакАдамс просмотрел документ. Национальная служба баллистики была известна разумными сроками проведения экспертиз, в конце концов, у них был реестр оружия, плюс отделение в Манчестере… но уложиться менее чем в двадцать четыре часа было просто чудом. Казалось, Кора заметила, как он был шокирован.
– Это не из Национальной службы. Как уже сообщил тебе Эрик, я лично знаю эксперта по оружию в Йоркширском подразделении. Он служил в Королевской авиации, когда мой отец все еще был командиром эскадрильи.
– Эксперт-баллист из Королевской авиации звучит немного чересчур для нашего дела, не так ли? – спросил он, зная, что это заденет Кору. Она бросила на МакАдамса испепеляющий взгляд.
– Я в курсе, что Сида убили вовсе не ракетой класса воздух-земля, Джеймс. В качестве эксперта полиции Лондона детектив-инспектор Флит расширил свои познания в области баллистики и огнестрельного оружия. Он знал моего отца.
Какая радость, подумал МакАдамс. Покойный отец Коры был бравым летчиком королевских воздушных сил, облечен властью… и он с неимоверным старанием поднимался по социальной лестнице. Ему нравилось обмениваться рукопожатиями с правильными людьми. Он знал, как улыбаться на фотографиях. МакАдамс ему не доверял; Кора же, напротив, превозносила его.
– Флит уволился из Скотленд-Ярда, но работает в Йорке на полставки, – продолжила она. – Без него ты бы все еще ждал заключения экспертов: оружие не зарегистрировано. Он приедет в пятницу помочь с делом.
Да уж. МакАдамса только что попросили сопоставить два противоречивых и одинаково неприятных факта – отставного полицейского из Скотленд-Ярда и то, что он приедет в пятницу, и он никак не мог заставить себя произнести «да, мэм». Он сумел сохранить свое обычно кислое выражение лица и не дал ему перейти в разряд «угрюмое». Меж тем Кора откинулась на спинку кресла.
– Джарвис очень помог, когда отца не стало. Они были близки. Он приехал сюда, чтобы помочь с бумагами и всеми этими памятными вещами со времен службы. Ну же, Джеймс, не будь ты таким упрямым хреном. И посмотри уже в папку.
МакАдамс по умолчанию не был упрямым хреном. Но что-то здесь творилось неладное, и его это подбешивало. Он молча рассмотрел фотографию оружия, из которого, как следовало из отчета, застрелили Сида: рядом с линейкой (чтобы оценить масштаб) лежал пистолет системы «дерринджер», настолько маленький, что он мог бы уместиться на ладони. Мелкий калибр, корпус из черной стали, медная отделка на рукоятке. Производство Германии, как следовало из описания. Размер позволял прятать его в рукаве пальто.
– Прямо Джеймс Бонд, – пробурчал он.
– Если ты имеешь в виду узкую специализацию, то да. Эта модель очень редкая, так что проверяем серийные номера. Один из стволов, по нашим данным, был у какого-то коллекционера в США.
МакАдамс постучал по фото.
– Так это оттуда фотография?
– Нет. И для тебя это настоящая удача. Именно этот пистолет находится в участке Северного Йорка. Его изъяли одиннадцать месяцев назад во время рейда по проверке незаконного оружия.
На мгновение МакАдамс задумался. Вероятнее всего, этот пистолет валяется на пыльной полке в ожидании суда или регистрации, или и того и другого. Хм, может ли обычный эксперт по баллистике определить оружие, сделанное по спецзаказу? На этой стадии расследования услуги Флита были спорными, а МакАдамсу претили все эти игры в кошки-мышки.
– Вы собираетесь мне сказать или нет, зачем он на самом деле сюда едет?
Кора выпрямилась и расправила внушительные плечи.
– Я ничего не должна тебе объяснять, МакАдамс. Так что будь добр, сочти за комплимент, а это как раз он. Флит приезжает, потому что Сида застрелили из пистолета, с которым отставной полицейский уже имел дело, и ни у тебя, ни у Стразерса не хватает знаний и опыта для исследования тела. А еще он приезжает, потому что предложил сам и потому что я хочу, чтобы он приехал. Теперь все ясно?
МакАдамс задержал дыхание, затем кашлянул и произнес долгожданное:
– Да, мэм.
Его кофе снова остыл, и, пока микроволновка трудилась, он попытался справиться с раздражением. Конечно, он и раньше работал с другими отделениями полиции. Как-то раз даже со Скотленд-Ярдом сотрудничал.
Но каким-то образом – и он был в этом уверен – дело было связано с отцом Коры. Флит был военным. Как и отец Коры. И ее братья. Как и она сама. Собака всегда виляет хвостом, когда видит своих. Но отставной военный, да еще и служивший в Скотленд-Ярде? Он, должно быть, невыносимо чопорный и самодовольный тип, еще и мистер всезнайка, наверно, и Кора даст ему свободу действий. МакАдамс поскрипел зубами и распахнул дверь, надеясь поудобнее устроиться в своем стареньком кресле. Но там уже сидела…
– Мисс… Джонс?
– О, простите, это, наверно, ваше кресло? Я бы села на один из тех стульев, но на них… вещи. – Джозефина указала на две коробки с папками. МакАдамс, как заговоренный, стал расчищать место от бумаг.
– Есть комната для посетителей, – сказал он.
Джозефина пробралась к пластиковому стулу и уселась.
– Что ж, мне об этом никто не сказал.
– Мисс Джонс, зачем вы пришли? – спросил Мак-Адамс, так и не присев, поскольку это действие могло быть расценено как приглашение, а он никого не приглашал. Его холодность была вполне очевидна, но у Джозефины явно не хватало воспитания, да и неудобства она не испытывала.
– Вчера я расстроилась, – сказала она резко.
– Из-за убийства.
– Нет. Из-за вас. – Она не смотрела ему в глаза. Ее взгляд сфокусировался на том, что происходило в углу кабинета, а когда она заговорила снова, было похоже, что она репетировала речь.
– Я приехала во вторник. Тогда я и познакомилась с Сидом Рэндлсом. Видела его дважды. Он пытался отговорить меня от переезда в коттедж, потом ему звонила какая-то женщина.
– Какая женщина? – спросил МакАдамс, но Джо подняла руку и продолжила:
– В среду он оставил газонокосилку включенной, и я вышла из дома, чтобы ее выключить. Когда я вернулась в дом, картина, которую я обнаружила в тот день, исчезла. Руперт сказал, что за работу ему не платили, он просто присматривал за коттеджем, и вот я его уволила. В тот вечер в «Красном льве» он повел себя со мной как полный придурок. На следующее утро я отправилась перевозить свои вещи. И – как я уже говорила – обнаружила его. И я не знаю, какая женщина. Он собирался встретиться с девушкой.
МакАдамс собрался попросить уточнить кое-что, но она ему не позволила и говорила все быстрее, и все ярче проявлялся ее восточно-американский акцент, затрудняя понимание.
– Сид жил в коттедже. Я в этом почти уверена. Он не сдавал его в аренду посуточно, но всем, что есть в доме, пользовались, это видно даже по кранам в ванной. Вот его и взбесило то, что я собираюсь переехать в коттедж, и он украл картину в отместку. Он должен был вернуть ключи. Но не вернул. А теперь картины нет, и он мертв. Что, если его убили из-за картины?
И все же МакАдамс сел в свое кресло, хоть и не собирался вначале.
– Руперт Селькирк сказал, что не знает ничего о картине. Сержанту вы сказали, что картина была спрятана за комодом. Так что единственный человек, который вообще о ней знает, – это вы.
– И Сид. Это он забрал ее.
– Вы видели, как он ее забрал? – спросил МакАдамс, и она раздраженно выдохнула.
– Опять это. Нет, не видела. Но не на своих же ногах картина ушла из дома?
МакАдамс постучал по столу, словно собираясь прикурить сигарету. Вот и что теперь с этим делать? Она нарочно это все? Кто-то умудрился впустить ее в этот офис. Вероятно, она обезоружила всех своим видом – или просто умело притворялась. И вместе с тем сам факт ее присутствия в участке был таким подозрительным, что МакАдамс не знал, что и думать. Что ж, видимо, игра в «кошки-мышки» объявлена игрой дня, а он не прочитал утреннюю рассылку от начальства.
– Мисс Джонс, вы все это рассказали вчера.
– Да, но не в том порядке. – Она вздохнула и сложила руки на коленях. – Вчера у меня не получилось все вам рассказать правильно, как оно происходило. Вы предположили, что я могла разозлиться настолько, что убила Сида.
Она сидела перед ним, выпрямившись и сверкая глазами, и не понимала, что все ее слова вызывали, черт подери, сомнение.
– А вы… Вы были не настолько злы, – повторил он.
– Вовсе нет. Я больше разозлилась на вас вчера вечером, но я же вас не убила. – Она снова посмотрела в угол и пропустила редкую удачу – обе брови ее собеседника поползли вверх. – А потом еще эта стычка, или что это было. Он хотел, чтобы я заявила всем, что он не крал картину.
Он хотел спросить, что именно Сид сказал, но она дословно (стенографически – по ее же словам) воспроизвела всю сцену и закончила словами Тулы, которые та прокричала Сиду до того, как Джо ушла к себе в номер. Все это время МакАдамс лихорадочно записывал все сказанное Джо, боясь упустить что-то.
– Тула его тогда выставила из бара?
– Да, она так сказала. И еще то, что он ей все равно никогда не нравился. Меня это смутило, если честно. Да, я растерялась больше, чем разозлилась. И нет, я точно не цель убийцы. Вы спрашивали, есть ли у меня враги. Их нет. Я не уверена, знает ли вообще кто-нибудь, что я сейчас в Великобритании.
МакАдамс уже и сам все это знал. Но Грин была права. И лучше уж разузнать от самой Джо, что она делала с полуночи до четырех утра в четверг.
– Хорошо. Расскажите мне все.
Джо прикусила губу и слегка наклонила голову.
– Я жила в Бруклине, пока не развелась с мужем полтора года назад. Потом моя мама заболела, и я переехала в Чикаго, чтобы… чтобы ухаживать за ней.
МакАдамс заметил подавленное выражение, когда она говорила о своей матери.
– Место работы? – спросил он.
– Можно сказать, что с разводом я потеряла и работу, – сказала она невозмутимо. Но в этой бесстрастности всегда таилось жало. И МакАдамс распознавал это, как никто другой. – Я работала редактором в издательстве.
– А ваш бывший муж?
– Стал работать в издательстве своей нынешней любовницы.
МакАдамс спрашивал не об этом, но картина вырисовывалась ясная. Джо подперла голову рукой.
– После развода я получила немного, так что от меня ему ничего не надо.
– А как же поместье? – спросил МакАдамс. Джо удивленно ахнула и засмеялась так нелепо и неуместно, что смех едва не закончился плачем. Было немного тягостно на это смотреть.
– Простите, простите. – Она смахнула слезы. – Поместье в долгах, а в крыше огромная дыра, и прекрасная библиотека почти полностью утрачена. Так что вам придется убрать мое фото с доски информации о преступлении или что там вы используете.
МакАдамсу вдруг пришло в голову, что Джо Джонс явно пересмотрела сериалов «Би-би-си».
– Спасибо, мисс Джонс. А теперь расскажите, пожалуйста, где вы были в четверг между полуночью и четырьмя утра?
В глазах Джозефины обозначилось понимание.
– Вы серьезно?
– Мы всем задаем этот вопрос, – солгал МакАдамс. – Это для протокола, который, кстати, вы должны подписать.
– Я не выходила из номера после того, как зашла. Тула принесла ужин, и я проспала до шести утра.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Она быстро заморгала, не говоря ничего. Как и накануне вечером. И он не знал, что бы это могло значить.
– Я снова опрошу Тулу и Бена. – МакАдамс вздохнул, провожая ее из своего офиса к столу сержанта Эндрюса. МакАдамсу же предстояло вскоре забрать этого эксперта, Флита, с вокзала. – Сержант запишет все ваши показания полностью.
– Мне следует побольше рассказать о картине?
Она опять зациклилась на этой картине. А МакАдамс в этом расследовании не хотел зацикливаться ни на картине, ни на ней самой.
– Уверен, что вас уже не остановить, – сказал он.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления