Онлайн чтение книги Месть Пожирателя Душ The Revenge of the Soul Eater
2 - 161

Верховный лидер храма Закона и высший авторитет Священного королевства Каритас, Папа Ной Корнелиус.

Общественное мнение о ней весьма неоднозначно.

Некоторые говорят, что она вундеркинд. Некоторые, что единорог. Некоторые говорят, что она — любимое дитя.

А некоторые — одноглазое дитя Бога.

Изначально Ной родилась не в Священном королевстве, а в соседней стране Ад-Астере на востоке. Она была старшей дочерью семьи Корнелиус, одной из ведущих знатных семей империи, наряду с Парадайз и Азурит.

Отец Ной был кардиналом, который руководил всеми церемониями в империи, и его власть и влияние превосходили даже власть и влияние Папы того времени.

Будучи его дочерью, Ной, естественно, посвятила себя храму Закона и пошла по пути благочестивой верующей.

Однако в то время она была искренней и восторженной верующей, но не блистала никакими выдающимися талантами и была не более чем обычным ребёнком.

Эта оценка изменилась, когда Ной исполнилось шесть.

В тот год Ной, приехавшая в Священное королевство вместе с отцом, заявила, что получила откровение от Бога, выколола себе левый глаз и принесла его на алтарь. Естественно, вокруг нее поднялся большой переполох, но, как ни странно, у Ной не было никаких ран, а та прекрасно затянулась, как будто на ней была применена сакральная магия высокого уровня.

После этого случая её талант к священной магии пробудился, и её эффективность оказалось настолько огромным, что превзошло многих предшественников. Именно с этого времени Ной стали называть вундеркиндом.

Несколько лет спустя. Самый молодой священник, самый молодой епископ, самый молодой кардинал и самый молодой папа в истории, Ной наконец-то стала верховным правителем и Храма закона, и Священного королевства.

Стоит ли говорить, что скорость ее восхождения по этой лестнице была беспрецедентной, а возможно, и не имеющей аналогов. В Храме и за его пределами было немало тех, кто возражал ей. Однако голосов согласия было более чем достаточно, чтобы заглушить все возражения.

Основанием для такого согласия послужили многочисленные достижения Ной. Среди них трижды одержанная ею победа над Бессмертным королём была выдающимся подвигом, который можно назвать лучшим из её достижений.

Неживые монстры — это существа, отклоняющиеся от принципа жизни, и они не умирают, пробив себе голову или сердце. Некоторые монстры, относящиеся к типу призраков, вообще не имеют тела.

Бессмертной нежитью их называют за то, что их трудно убить, и для их уничтожения нужна либо священная магия жрецов, либо атакующая магия магов, либо магия духа пользователей духов, либо оружие, пропитанное этими силами.

Однако в случае с Бессмертным королём, занимающим первое место среди монстров-нежити, эти способы не слишком эффективны.

Однако уничтожить их не так уж и невозможно. Однако большинство таких королей хранят свои основные тела в духовной сфере, называемой подземным миром, а тела, появляющиеся в этом мире, являются лишь тенями. Сколько бы теней ни было уничтожено, основное тело остаётся нетронутым.

Бессмертному, которому однажды уничтожили тень, требуется некоторое время и подготовка, чтобы вновь появиться на земле. Поэтому уничтожение тени не является бессмысленным. Однако если спросить, уничтожен ли при этом король, то ответ будет отрицательным.

Монстр, превосходящий монстра-нежить, неумирающий, бессмертный король.

Чтобы уничтожить его, нужно самому отправиться в духовную сферу. Конечно, это нелегко, это трудная задача, требующая готовности к смерти. Более того, даже если удастся справиться с этой трудной задачей, это еще не значит, что удастся покорить Бессмертного короля.

Битва в подземном мире без тела — это состязание душ. Убить бессмертного, имея человеческое тело, — задача неописуемая.

Вполне естественно, что Ной Корнелиус, трижды преодолевшая эту трудность, пользовалась уважением и поклонением как внутри церкви, так и за ее пределами.

...И поскольку это была Ной, она прекрасно понимала, насколько ненормальным было зрелище, представшее перед ней.

...Ненормальность того, что один мечник уничтожил не способного умереть.

— Кх-хаа... невозможно.

Шарамон застонал неприятным голосом, словно натирая ржавое железо. Если бы у Шарамона было плотское тело, он бы ужасно исказил своё лицо.

— Почему я могу быть разрезан? Почему меня режут? Это тело — тень. Логично, что разрезание тени не повредит телу. Но почему?

Пока Шарамон говорил, его движения были ужасно медленными. Это было вполне естественно, ведь глубокие раны от меча были вырезаны на теле Шарамона от левого плеча до правой талии.

Рана, расколовшая его мозг при первой атаке, уже исчезла без следа, но эта рана не собиралась исчезать, сколько бы времени ни прошло.

Это было вполне естественно. Она была проекцией той, что была вырезана на теле Шарамона.

— Клинок, достигающий подземного мира. Меч, рассекающий логику призрачного мира. Невозможно. Как.

Если бы он знал о существовании такой вещи, то не принял бы удар добровольно. Шарамон застонал.

Первая атака, расколовшая его мозг, конечно, была пропитана магией, но от нее Шарамон не почувствовал ни боли, ни зуда. Поэтому он не признавал необходимости опасаться второй атаки.

Если у противника было средство, способное ранить бессмертного короля, то не было причин не использовать его в первой атаке, совершенно неожиданной. Не могло быть и речи о том, чтобы нашелся глупец, который пожалел бы свои силы и не расправился бы с Шарамоном, причинившим такие разрушения.

Это было логичное мышление.

И все же вторая атака, которую предпринял противник, была, конечно же, захватом тела Шарамона. Захват и безжалостное рассечение. Фаталити, заставившее Шарамона готовиться к гибели.

Сейчас в сознании Шарамона зреел гнев. Не от уничтожения. Он не может не злиться на нелогичные действия своего противника.

...Почему... почему ты не использовал его в первой атаке, если у тебя было такое оружие? Если бы ты это сделал, это тело уже было бы уничтожено!

На этот вопрос мечник напротив лишь слегка нахмурился и ничего не ответил. Он молча поднял свой чёрный меч и взмахнул им вниз.

В тот момент, когда багрово-красное лезвие заполнило его зрение, в голове Шарамона промелькнула сцена из прошлой ночной встречи.

— ...Шарамон. Ты ведь не слушал сейчас рассказ?

После того как ночная встреча закончилась, к нему приблизилась маленькая тень. Это был один из двух начальников Шарамона, которые присутствовали только на ночном собрании.

Кроме того, именно он призвал к созданию ночного собрания среди Бессмертных королей, обладающих одной или двумя причудами, и довёл его до конца.

— Я слушаю истории, которые стоят того, чтобы их слушать. Зачем слушать неинтересные. Это естественно.

В голосе Шарамона не было и намека на формальность. Он не обязан был подчиняться, даже если это был начальник.

Однако Шарамон испытывал определенное уважение к этому противнику, поэтому остановился и откликнулся на его призыв. Будь на его месте любой другой король, он бы ушел, не оглядываясь.

— Ты считаешь, что это не стоит слушать? Я подумал, что это очень полезная история, и рассказал всем.

— Это может быть полезной историей для тех, кто все еще сохраняет свое тело в настоящем мире. Например, для тебя. Но для меня это бесполезная история. Никто не сможет причинить вред моему в подземном мире.

Каким бы искусным ни был воин, каким бы добродетельным ни был священник, каким бы великим ни был маг, они не смогут уничтожить Шарамона. То же самое можно сказать и о хранителях Демонических врат. Где же необходимость опасаться таких противников?

— А как же исключения вроде Папы Ной?

— Смешно.

Люди превозносят Папу, уничтожившую трех Бессмертных королей, и считают, что даже эти короли бессильны перед ней, но для Шарамона это нелепая история.

Между теми, кого уничтожил Папа, и Шарамоном есть разница в ранге. Даже если бы Папа вызвала его на поединок в подземном мире, он бы непременно победил. Когда-нибудь он заставит эту сволочь осознать свое место... Подумав так, Шарамон продолжил свои слова.

— Мне нет дела до людей. Напротив, почему бы тебе еще не перейти в подземный мир?

— Пока что я не намерен этого делать. Не думаю, что и в будущем мне захочется.

— Зачем же ты стал одним из нас, если не хочешь вечности?

— Ты ошибаешься, Шарамон. Дело не в том, что я не хочу вечности. Я хочу вечности. Просто я не хочу так сильно терять свой страх.

Вот почему он не хочет перемещать своё тело в подземный мир.

Шарамон проявил лёгкое замешательство при этих словах.

— Страх

— То, что происходит с теми, кто теряет страх, ты воплощаешь в себе, Шарамон. Действительно, во вчерашнем мире для нас не было врага. Вероятно, нет его и в сегодняшнем мире. Но это не значит, что так же будет и в завтрашнем мире. Страх — это, иначе говоря, такая перспектива.

Сказав это, он слегка сузил глаза, как будто его что-то беспокоило.

И медленно открыл рот.

— Будь осторожен, Шарамон. Ты, который ничего не боишься, не пытайся ничего увидеть. Эта самонадеянность может однажды привести тебя к гибели.

— Это пророчество?

— Это предупреждение. Тому, кто идёт в одну вечность с разными устремлениями.

Сколько дней назад был этот разговор? Сколько месяцев? Лет?

Не более нескольких десятилетий назад, когда было упомянуто имя Папы.

...Это была последняя мысль Бессмертного короля Шарамона.