Онлайн чтение книги Мастер сахарного дела El maestro de azúcar
Глава 16

Колокол пробил девять раз еще до восхода солнца, а Мар уже не спала. Накануне вечером, уложив отца, она с Баси осмотрела новое каменное жилище. Дом построили совсем недавно. Стены украшали изысканные расписные обои, комнаты были обставлены изящной мебелью. Стоявшие в гостиной книжные шкафы тут же привлекли ее внимание, а съестные припасы на кухне располагали всем необходимым. Три спальни с роскошными деревянными кроватями с балдахином, одна уборная с большой ванной, краны с проточной водой и современные газовые лампы на потолках. Снаружи – просторное крыльцо с несколькими плетеными креслами, откуда можно было любоваться закатом. Напротив – разбитый перед домом очаровательный сад. Донье Ане бы здесь понравилось, подумала Мар. Но в подобные мысли погружаться она себе не позволяла; в противном случае ею бы овладела грусть, и она в конце концов впала бы в такую же глубокую тоску, как и отец.

За домом находился участок, в конце которого стояла деревянная хижина с крышей из пальмовых листьев, где жили домработники, чьих имен Мар не запомнила.

Залитая утренним светом спальня показалась ей особенно уютной; в ней даже был мраморный камин, который, по-видимому, никогда не ведал огня.

Давно уже на ногах, она ощущала жуткое нежелание строить новую жизнь, как вдруг из дома до нее донеслись возбужденные голоса. Вскочив с кровати, она набросила зеленый халат из тонкого хлопка и вышла из комнаты.

Ссорились на кухне. Зайдя туда, Мар увидела Баси, ругавшуюся с назначенной им Фрисией дворовой. Баси изо всех сил старалась выхватить у нее из рук медную кастрюлю.

– Что тут происходит?

Те вмиг замолчали, и Баси отпустила кастрюлю.

– Вот эта, сеньорита Мар, все хочет делать сама.

– И в чем дело?

Баси приблизилась к Мар с намерением что-то ей прошептать.

– Но домработница ведь я.

Поставив кастрюлю на столешницу, негритянка сделала шаг к ней навстречу и расплылась в сверкающей белозубой улыбке, выделявшейся на фоне ее темной кожи.

– Доброе утро, нинья[12]Нинья/ниньо (исп. niña/niño) – уважительное обращение к юным хозяевам, детям сеньоров. Ма, – медовым голосом поприветствовала она ее.

– Доброе утро… Простите, вы представились нам вчера, но я не запомнила вашего имени.

– Как тут запомнить, – выпалила Баси, – когда имя у ней с километр.

– Меня зову Франциска Пурисима Консепсьон Эчеверрия, нинья Ма. Но можете звать меня Мамита. Служу вам, Господу и доктору.

– Сеньорита, скажите ей, что о вас и о докторе здесь забочусь я.

– Это приказ Фрисии, Баси. Она не уйдет.

– А мне тогда что делать? – возмутилась Баси. – Фрисия вышвырнет меня из асьенды. Бросит меня в эту, как ее, ма… ма…

– Манигву. Это то, что рахте вокруг асьенды, – пояснила Мамита.

Баси так и не поняла, что значило это слово, но настаивать не стала. Мар потерла лоб.

– Придется вам работать вместе, так что, Баси, смирись. Твой заработок не зависит от Фрисии, поэтому сказать она тебе ничего не может. Ты работаешь на нас, и никто никуда тебя не вышвырнет, не надумывай.

– А как по Фрисии, так меня бы там львы растерзали.

– Перестань говорить глупости, Баси. На Кубе львы не водятся.

– Вы уверены, сеньорита?

– Точно тебе говорю.

– Там, за асьендой, львы, може, и водятся, нинья Ма. Мы их, кажись, привезли с собой из Африки на колаблях.

– Видите, сеньорита?

– Ох, Баси, у меня уже голова разболелась. Кажется, я переспала.

– Я сделаю ва кофею крепкого. Ва и вашему папе.

– Спасибо, Мамита.

– А мне что делать?

– А вы сделате банановы сок, – ответила Мамита, подавляя смешок, и, не успела Баси и слова сказать, отвернулась.

Фыркнув, Мар направилась в спальню отца. Постучала – в ответ тишина, потому она сама отворила дверь и вошла в комнату. Подойдя к кровати, она увидела отца. Он спал. Воспользовавшись удобным случаем, она обыскала его одежду и нашла героиновый сироп. Взяв бутылочку в руки, она с секунду на него посмотрела – и унесла к себе в спальню.

Перед завтраком Мар привела себя в порядок, надела белую кружевную блузу из мягкого крепа и ванильного цвета юбку. Пока она застегивала пояс, к ней в спальню ворвалась Баси.

– Сеньорита, доктор проснулся. И хочет вас видеть.

– Передай ему, что сейчас приду.

– Он как будто рассержен до ужаса.

Застегивая на ходу последнюю пуговицу на блузе, Мар вышла из комнаты и направилась к отцу. Он метался по всей спальне, что-то разыскивая.

– Где он? – сходу бросил он ей.

– Кто? – попыталась притвориться Мар.

– Не кто, а что. Он лежал в кармане жакета – и вдруг исчез.

– Значит, вы его потеряли.

Доктор Хустино изменился в лице.

– Как бы не так! – Пытаясь успокоиться, он несколько раз вздохнул. Все тело его дрожало. – Мар, отдай мне его.

– Разве вы не видите, что он с вами делает?

Доктор Хустино встал напротив нее.

– Мар, у меня в чемоданчике опиума с морфином столько, что хватит погрузить в сон целую деревню. Мне… мне просто нужно время.

– Он делает с вами то же, что и с теми детьми. Они готовы были специально заболеть или поднять на своих матерей руку, лишь бы им дали еще. Разве вы позабыли? Мы сами тому были свидетелями. Я думала… Думала, что вы от него избавились.

– Это последняя бутылочка. Закончу ее – и все, обещаю. А пока он мне очень нужен.

– Отец, пожалуйста…

– Дай, я сказал!

Враждебность его голоса перепугала ее. Она никогда не видела его таким. Сжав губы, она пошла за сиропом и вручила его отцу. Тот открыл его и немедленно отпил. Затем снова лег в кровать.

– Вам бы поесть, – сказала ему Мар, когда он закрыл глаза. – Нельзя на голодный желудок в таком состоянии…

– Пожалуйста, уходи…

Растерявшись, Мар на мгновение остановилась, ища более убедительные доводы, но делать было нечего. Захлопнув за собой дверь, она закрыла руками лицо и заплакала.

Баси с Мамитой тут же бросились к ней. Будучи более легкой и проворной, Баси подбежала первой.

– Не плачьте, он скоро поправится, вот увидите.

– Не знаю, Баси, не знаю. Он как рассудок потерял.

– Для него это очень сильный удар, и ему нужно время.

– Скорблю вмехте с вами по вашей матухке, – низким голосом произнесла Мамита. – Хозяйкина служанка мне се рассказаа. Чера вечером я молила за нее Боженьке.

– Спасибо, Мамита.

Вдруг в дверь постучали. Баси с Мамитой бросились было открывать, но натолкнулись одна на другую, и дверь в итоге отворила Мар. Баси с Мамитой остались в кухне, подозрительно переглядываясь: кого могло принести в такую рань?

Отворив дверь, Мар вздрогнула: на пороге стоял высокий негр с серебряным кольцом в левом ухе.

– Это я, нинья Мар, Ариэль… – поспешил представиться он, заметив ее замешательство.

Потерев лоб, Мар выдохнула весь собравшийся в груди воздух. Она не узнала мужа Мамиты.

– Доброе утро, Ариэль. Что-то случилось?

– Я пришел передать, что Диего, насмотрщик, хоче с вами поговорить.

При одном лишь упоминании этого имени Мар вся насторожилась.

– Где же он?

– Здесь, сеньорита, – сказал Диего, подходя к двери.

Это был он, собственною персоной: Диего Камблор, пропавший муж Баси. Слухи о том, что его супруга прибыла в асьенду, разнеслись весьма скоро.

– Спасибо, Ариэль. Можете вернуться к своим обязанностям.

Оставшись с Мар наедине, Диего снял шляпу.

– Доброе утро и добро пожаловать в асьенду, – начал он. – Надеюсь, вам с отцом она пришлась по душе. Примите мои глубочайшие соболезнования по поводу смерти вашей матери. Я… я увидел свет – и подумал, что вы уже встали. Я всего лишь… хотел узнать…

Он замолчал, и Мар переспросила:

– Что вы хотели узнать?

– Правда ли, что Басилия приехала с вами? Я Диего Камблор, ее муж.

В свете висевшего на крыльце фонаря Мар внимательно его осмотрела. Диего покинул Коломбрес столько лет назад, что она почти позабыла его лицо. Она помнила лишь его рыжие волосы и красные щеки. Теперь розовый оттенок его кожи перекрывал загар, на фоне которого особенно ярко выделялась красная медь бороды.

Прячась за дверью, обе домработницы прислушивались к разговору. Баси не сразу узнала голос супруга. Она помнила его мягким и нежным; сейчас он звучал грубо и хрипло. Набравшись храбрости, она выглянула из кухни. При виде его она едва не потеряла сознание, но, по счастию – и Божьей милости – выстояла, несмотря на стучавшее с силой молота сердце, угрожавшее проломить ей грудь. На корабле она сутками напролет с ужасом представляла себе их встречу, страдая в одиночестве и ища у себя в голове подходящие слова, которые могла бы сказать, когда представится случай. И случай теперь стоял перед ней во всей красе.

Сопровождаемая негодующим взглядом Мамиты Баси глубоко вздохнула и нетвердым шагом, вся подобравшись, подошла к двери. Не в силах предстать перед ним лицом к лицу, она остановилась позади Мар.

– Это правда, Диего. Я здесь.

От его хватки, казалось, шляпа вот-вот сломается. Баси поглядела на него с искренним любопытством. Он уже не был тем статным юношей, которого она встретила много лет назад: перед ней стоял сеньор с круглым животом, сгоревшим на солнце лицом и весь покрытый потом.

При виде ее Диего так и врос в землю. Когда первое впечатление прошло, он шагнул в дом. Мар больше ничего не оставалось, кроме как отойти в сторону. Целую минуту он разглядывал Баси с головы до ног, будто пытаясь сопоставить сохранившийся в воспоминаниях образ с настоящим – и не мог.

– Ты изменилась… Поправилась.

Баси молчала, не в силах произнести ни слова и не осмеливаясь от страха разрыдаться и посмотреть ему в глаза. Вместе с тем ей хотелось его ударить, выплеснуть на нем ногами и руками всю причиненную ей боль.

– Зачем ты приехала? – спросил Диего.

Она глубоко вздохнула.

– За тем же, что и ты. Работать.

– Фрисия говорит, что ты горничная у доктора. Это так?

– Так.

Диего изменился в лице, но больше не произнес ни слова. Смахнув навернувшиеся на глаза слезы, Мар вмешалась в их диалог.

– Вам предстоит многое обсудить, но сейчас не время.

– Нет, сеньорита Мар, – возразила Баси. – Нам с этим человеком обсуждать нечего. Он давно сказал мне все, что хотел, и теперь его для меня не существует. Я два года относила по нему траур. И то слишком много чести. Как по мне, пусть он живет своей жизнью, а я – своей.

– Но…

– Этим все сказано, Диего, – кончила Мар. – А теперь у нас много дел. С вашего позволения…

Мар указала ему на выход. Он медленно попятился, словно у него еще остались вопросы. Но Мар выпроводила его на крыльцо и затворила за ним дверь. Тогда ноги у Баси подкосились. Мар подхватила ее под одну руку, Мамита – под другую.

– Ай, нинья Ма. Служанка-то ваша обалдела.

Они перенесли ее на стоявшее в гостиной мягкое кресло. Баси рухнула в него, тяжело дыша, так что Мар показалась, что она вот-вот потеряет сознание.

– Успокойся ты, ей-богу.

– Воды, сеньорита.

Одного взгляда Мар было достаточно, чтобы Мамита бросилась в кухню. Вскоре она вернулась со стаканом воды, который Баси залпом опустошила. Мамита глядела на нее нахмурившись.

– Что у ва с насмотрщиком?

– Муж он мне.

Мамита вытаращила на нее глаза.

– Ай, нет, вашим муже он быть не може. Он живе с круглозадой мулаткой с завода Санта-Фе, которая дорово его ублажает.

У Баси перехватило дух, перед глазами все так и поплыло. Мар принялась обмахивать ее полотенцем, свисавшим у Мамиты с плеча.

– Он мой муж перед законом Божьим и людским, и так будет всегда, пока смерть не разлучит нас, – задыхаясь и сопя, ответила Баси. – А я еще жива. Этот каналья бросил меня и уехал на Кубу.

Подбоченившись, Мамита перевела взгляд на Мар.

– Такая катавасия начнется, нинья Ма. Потому как этому насмотрщику, которы у хозяйки правая рука, девки нравятся больше, чем собаке свиная кость. Я сама видаа.

– Видели? Что видели? – спросила Баси.

Мамита на мгновение задумалась и в конце концов сказала:

– Ничего я не видаа. Хозяйка говори: Мамита, ты видь, слышь да молчи. Потому что если ты видишь и слышишь, а молча не молчишь, я быстро тебя из дворни прогоню. А мне нравится быть дворней.

– Так что ты видела? – настояла Мар.

Мамита с силой сжала губы, задержав дыхание. Но Мар не сдавалась.

– Ну же, Мамита, скажи нам, что ты видела. Мы не расскажем Фрисии. Оставим это между нами.

Резко выдохнув, Мамита отдышалась с мгновение и затем заговорила:

– Я видаа, как этот насмотрщик на лесоповале развлекается с мулатками. Но ка появилась эта смуглянка, так он сразу прити, тише воды ниже травы стал.

Закрыв лицо руками, Баси заплакала.

– Что еще за лесоповал? – уточнила Мар.

– Там, где деревья рубя, нинья Ма, за батеем. Но вы не волнуйтесь, на лесоповал ходят се-присе, и одни, и другие. Разве что китайцы не ходят. Ва надо вот что дела, – указала она на Баси пальцем. – Ва надо найти себе загорелого ухажера, чтоб ходи с ним на лесоповал и чтоб ваш муж заревнова. – Скрестив руки, она шумно вздохнула. – Ну и дела. Даже насмотрщики женятся на служанка.

Баси пришла в такое отчаяние, что при виде ее Мамита вынула из кармана белой юбки сигару и сунула ей в рот.

– Нате вон, покурите, хоть остынете. – Она достала откуда-то и кремень и, чиркнув, начала раздувать огонь. Когда трут загорелся, Мамита поднесла его к сигаре, которую Баси все еще держала во рту. – Ну же, затянитесь, гля ка хороша!

Послушавшись, Баси сделала затяжку – и закашлялась. Выхватив у нее изо рта сигару, Мар вернула ее Мамите; та тут же поднесла ее к губам.

– Не курите здесь, Мамита.

Служанка взяла сигару в руки.

– Мамита не кури, если нинья Ма не желае.

Не найдя, где погасить сигару, она потушила ее языком.