Онлайн чтение книги Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)
1 ЕВГЕНИЙ ТАРАСОВ

Смолкли залпы запоздалые,

Смолк орудий гром.

Чуть дымятся лужи алые,

Спят кругом борцы усталые —

Спят нездешним сном.

Вечер веет над скелетами

Павших баррикад.

Над телами неотпетыми

Гимны скорбными приветами

В сумраке звучат.

Спите, братья, с честью павшие, —

Близок судный час.

Спите, радости не знавшие, —

Ночь в руках у нас.

Все, что днем у нас разрушено,

Выстроим во мгле.

Жажда битвы не задушена

В раненом орле.

Ночью снова баррикадами

Город обовьем.

Утром свежими отрядами

Новый бой начнем.

Спите, братья и товарищи!

Близок судный час —

На неслыханном пожарище

Мы помянем вас!

Новый год я встречаю не гордыми, мощными гимнами.

Новый год к нам подкрался средь стынущих тел мертвецов.

Но молчать не могу. Буду плакаться с вьюгами зимними

Над могилами павших — нам близких и милых — борцов.

Будь я сердцем суровей — лишь местью святою звучала бы

Эта песня моя, увлекая вперед и вперед.

Но не верен мне голос. Протяжной, медлительной жалобой

Провожаю кровавый — для многих неконченный — год.

Сердце слишком полно неотмщенными алыми обидами,

И молчать не могу, — для молчанья не стало бы сил.

Но простите, коль песни мои прозвучат панихидами

Над холмами несчетных — нам близких и милых — могил.

Ты говоришь, что мы устали,

Что и теперь, при свете дня,

В созданьях наших нет огня,

Что гибкий голос твердой стали

Обвит в них сумраком печали

И раздается, чуть звеня.

Но ведь для нас вся жизнь — тревога…

Лишь для того, чтоб отдохнуть,

Мы коротаем песней путь.

И вот теперь, когда нас много, —

У заповедного порога

Нас в песнях сменит кто-нибудь.

Мы не поэты, мы — предтечи

Пред тем, кого покамест нет.

Но он придет — и будет свет,

И будет радость бурной встречи,

И вспыхнут радостные речи,

И он нам скажет: «Я — поэт!»

Он не пришел, но он меж нами.

Он в шахтах уголь достает,

Он тяжким молотом кует,

Он раздувает в горне пламя,

В его руках победы знамя —

Он не пришел, но он придет.

Ты прав, мой друг, — и мы устали.

Мы — предрассветная звезда,

Мы в солнце гаснем без следа.

Но близок он. Из гибкой стали

Создаст он чуждые печали

Напевы воли и труда.

Воздух к вечеру прозрачен.

Ветер тише. Пыли нет.

Старый дом тревожно-мрачен.

В старом доме поздний свет.

Кто-то щурится пугливо,

Кто-то ходит за окном…

А ведь было: спал счастливо,

Спал спокойно старый дом.

Спали лапчатые ели,

Спали мощные дубы.

На деревне песни пели

Истомленные рабы.

Песни пели. Песни плыли,

Разливались по реке.

Дни за днями проходили

Здесь — неслышно, там — в тоске.

Завтра так же, как сегодня,

А сегодня — как всегда.

Что же, — станет посвободней?

Если станет — так когда?

Было время — миновало

И травою поросло.

Старый дом глядит устало.

Птица бьется о стекло.

Тихий парк в ограде древней

По ночам не может спать.

За рекою на деревне

Звонких песен не слыхать.

Странно-чуткою дремотой

Все охвачено вокруг.

На деревне ждут чего-то,

Что-то ярко вспыхнет вдруг.

Где-то тень летучей птицы

Промелькнула, замерла.

В старом парке стало тише,

Всюду трепет, всюду мгла.

В старом доме бродит кто-то,

Окна мертвы. Свет погас.

На деревне ждут чего-то.

Ждут, когда свершится час.

Ждут, когда прольются росы,

Звонких песен не поют.

На деревне точат косы,

Эй, вставай, крещеный люд!