Онлайн чтение книги Новеллы
8 Новелла 8

Некий тощий, но очень ученый генуэзец спрашивает у поэта Данте, как ему приобрести любовь дамы, и Данте дает ему забавный ответ

Совет, который следует далее, был не менее замечателен, чем приговор мессера Ридольфо.

В городе Генуе жил некогда ученый гражданин, весьма опытный во многих науках, но очень малого роста и очень тощий. При этом, он был сильно влюблен в одну красивую генуэзскую даму, которая, однако, вследствие его крайней худобы или же потому, что она благопристойно держала себя, либо по какой иной причине, никогда не то, что не любила его, но даже смотреть на него не хотела, избегала его и глядела всегда в другую сторону. Поэтому наш генуэзец, отчаявшись в успехе своей любви, а с другой стороны, будучи наслышан о великой славе Данте Алигьери[21][21] Данте Алигьери (1265–1321) провел конец своей жизни в Равенне, где умер и был погребрн. Дгнте появляется в ояте новелл Саккетти – 15, 114, 116, 121, 17л 208. В нов. 153 и 178 Саккетти цитирует его. и зная, что он живет в Равенне, решил отправиться туда и познакомиться с ним, в расчете получить от него совет или помощь, дабы приобрести любовь дамы или по крайней мере уменьшить ее неприязнь к себе. И вот он пустился в путь и прибыл в Равенну. Там он постарался устроиться так, чтобы попасть на пир, на котором был названный Данте. И так как они очутились за столом весьма близко один от другого, то генуэзец, улучив минуту, спросил: «О, мессер Данте, я очень много слышал о вашей добродетели и о славе, которая о вас ходит. Нельзя ли мне получить от вас совет?»

Данте ответил: «Если только я сумею дать его вам».

Тогда генуэзец сказал: «Я любил и люблю одну даму со всей той страстностью, которая присуща любви, но дама никогда не только не дарила мне любви, но ни разу не осчастливила меня хотя бы единым взглядом».

Слыша это от генуэзца и видя его худобу, Данте сказал: «Мессер, я охотно сделаю все, что вам желательно. Но из того, о чем вы мне сейчас говорите, я вижу только один выход, а именно: вы знаете, что у беременных женщин есть всегда странные прихоти; поэтому было бы очень желательно, если бы дама, которую вы так любите, забеременела. Так как часто случается, что в состоянии беременности женщины приобретают порочную склонность к необыкновенным вещам, то вполне может случиться, что вашей дамой овладеет склонность к вам. Таким образом вы могли бы достигнуть цели ваших стремлений; а иным путем это будет, пожалуй, невозможно».

Почувствовав себя уязвленным, генуэзец отвечал: «Мессер Данте, вы советуете мне две вещи более трудные, чем основная; ибо трудно, чтобы забеременела женщина, которая не забеременевала никогда, а затем еще труднее, – если только учесть, сколько разных вещей возбуждают женскую прихоть, – чтобы она, забеременев, прониклась склонностью ко мне. Но клянусь верой в бога, что вопрос мой не заслуживал никакого иного ответа, кроме того, который вы мне дали».

Генуэзец понял, что Данте знает его лучше, чем он знает самого себя, ибо вид его таков, что редкая женщина не бежала бы от него.

После этого он сошелся с Данте настолько, что провел в его доме несколько дней и все время, покуда оба были живы, они оставались в близких отношениях. Этот генуэзец слыл человеком ученым, но он не был философом, как большинство людей в наши дни; ибо философия познает вещи из их природы; а кто не знает прежде всего самого себя, как может он познать вещи, находящиеся вне его? Если бы генуэзец взглянул на себя с помощью либо мысленного, либо обыкновенного зеркала, он призадумался бы над своей наружностью и сообразил бы, что красивая женщина, даже самая благопристойная, желает, чтобы тот, кого она любит, имел внешность человека, а не летучей мыши. Но, по-видимому, на большинстве людей оправдывается известная поговорка: «Нет худшего неведения, чем неведение самого себя».