Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
103 В столицу

Евнух, донесший сообщение, почтительно сказал: 

— Докладываю княгине, все так и есть. Дворцовый посланник приветствует князя у переднего двора. Князь попросил слугу передать сообщение княгине, чтобы княгиня могла подготовиться заранее.

Эти слова евнуха свидетельствовали о том, что поездка в столицу была утвержденной. Так как в комнате были свои люди, Тан Шиши не стала скрывать своих мыслей и долго хмурилась: 

— Почему вдовствующая императрица вдруг решила позвать нас в столицу? Вассальный князь не может вернуться в столицу без императорского указа. В предыдущие годы князь проводил праздник в Сипине.

— Посланник императорского дворца из Цзиньлина сообщил, что вдовствующая императрица была очень рада услышать, что маленький княжич благополучно родился. Государыня еще не видела маленького княжича, ей захотелось его увидеть. Случилось так, что скоро наступит Новый год, и государыня захотела, чтобы князь и княгиня въехали в столицу вместе с маленьким княжичем, чтобы встретить оживленный Новый год в императорском дворце.

Тан Шиши продолжала хмуриться. Заявление вдовствующей императрицы Яо не имело места быть. Чжао Чэнцзюнь и вдовствующая императрица Яо вообще не состояли в кровном родстве. Какое отношение имело рождение Чжао Цзыгао к вдовствующей императрице Яо? Более того, в книге этого не было.

Тан Шиши давно не проверяла сюжет, но была уверена, что о раннем приезде Чжао Чэнцзюнь в столицу в книге не упоминалось. Войдя в Цзиньлин, он поднял восстание и сам захватил трон.

Тан Шиши не знала конкретного года, когда Чжао Чэнцзюнь поднял восстание, но, судя по размещению в оглавлении, вряд ли это было сейчас.

Это был второй случай, когда сюжет резко пошел под откос после того, как Цзи Синьсянь заменила Тан Шиши наложницей Чжао Цзысюнь. Согласно первоначальному сюжету, Тан Шиши думала, что без ее вмешательства Тан Шиши не встретила бы Цзин-вана на почтовой станции, не обидела бы Чжао Цзысюнь раньше времени, не отправилась бы в угодья на осеннюю охоту, а также не была бы названа служанкой Цзин-вана. Тан Шиши стала бы красивой и безобидной мишенью, которую Лу Юйфэй принесла в жертву Чжао Цзысюнь как средство соперничества за благосклонность. Она давно стала бы наложницей Чжао Цзысюнь и, естественно, не имела бы ничего общего с Чжао Чэнцзюнем.

Таким образом, Чжао Чэнцзюнь будет следовать своему первоначальному пути, не женится всю жизнь и умрет молодым, не говоря уже о существовании Чжао Цзыгао. Поскольку в резиденции Цзин-вана не было новорожденного, вдовствующая императрица Яо не стала бы вызывать Чжао Чэнцзюнь в столицу. Поэтому случай с возвращением в столицу для празднования Нового года в книге вообще не имел места.

Однако теперь, благодаря небольшому вмешательству Тан Шиши, отклонение результата становилось все больше и больше. Тан Шиши покинула Чжао Цзысюнь, но по неожиданному стечению обстоятельств стала Цзин-ванфэй и родила Чжао Чэнцзюнь родного сына. Вдовствующая императрица Яо была обеспокоена отношениями Чжао Чэнцзюнь и Тан Шиши, поэтому она просто использовала имя ребенка, чтобы отозвать обоих в столицу для личной проверки.

Сердце Тан Шиши на мгновение замерло. Любые незначительные изменения могли привести к совершенно необратимому результату. До этих пор было изменено слишком много вещей, и Тан Шиши не была уверена, будет ли все развиваться в соответствии с сюжетом книги, и произойдет ли тот большой финал, который был написан в книге.

Если нет, то что будет с ней и ее ребенком?

Видя, что у Тан Шиши неважный цвет лица, подчиненные решили, что Тан Шиши беспокоится о безопасности путешествия, и успокоили ее: 

— Не волнуйтесь, княгиня. Князь вызвал из военного лагеря элитных солдат, чтобы они сопровождали княгиню и маленького княжича в поездке. Если князь будет лично следить за ними, дорога будет спокойной и безопасной. Княгине остается только спокойно ждать.

Выражение лица Тан Шиши оставалось прежним: 

— Я беспокоюсь не о путешествии, а о своем ребенке. Ему всего семь месяцев, а от Сипина до Цзиньлина тысячи ли. Что если в дороге у него заболит голова или поднимется температура?

Вправду серьезная проблема, но что они могли поделать с указом вдовствующей императрицы? Служанки увещевали: 

— Князь больше всех любит маленького княжича, князь обязательно все устроит. На всякий случай княгиня может взять с собой еще несколько придворных лекарей и побольше лекарств.

Для сегодняшнего плана это был единственный выход. Тан Шиши и служанки прикинули, что нужно взять с собой в дорогу, какие лекарства приготовить, во дворе Яньань царил полный беспорядок, как и в других дворах.

На днях Лу Юйфэй потеряла ребенка, ее тело, естественно, не подходило для путешествий. Тан Шиши, помня о пользе семьи Лу, лично отправилась во двор Инянь и сообщила Лу Юйфэй новость: 

— Шицзыфэй, вдовствующая императрица несколько дней назад прислала указ о том, чтобы мы отправились в Цзиньлин встречать Новый год. По идее, для такого случая следовало бы взять с собой и тебя, но ты только потеряла ребенка, твое тело находится в плохом состоянии. Если ты устанешь во время поездки, это не будет стоить потери. Поэтому я обсудила это с князем. Князь возьмет шицзы в столицу на аудиенцию к императору и вдовствующей императрице, а ты останешься в резиденции. Во-первых, чтобы ухаживать за своим телом, а во-вторых, чтобы заботиться обо всей резиденции.

Лу Юйфэй лежала на кровати. Шел только девятый месяц, она уже была одета в многослойную хлопковую одежду и укрыта толстым парчовым одеялом. Лу Юйфэй уже давно готовилась к такому исходу, когда узнала, что в резиденцию отправлен указ. Конечно, Лу Юйфэй хотела отправиться в столицу, но ее тело должно было находиться здесь. Как же она могла поехать в столицу? Беременность напоминала большую войну за тело. Из-за случайного выкидыша и применения лекарств организм Лу Юйфэй сильно пострадал. В этом месяце она даже с трудом ходила по земле. Как же она могла ехать в карете?

Даже если бы Лу Юйфэй бросилась в столицу силой, ее цвет лица выглядел бы ужасно и, вероятно, не подошел бы для встречи с вдовствующей императрицей. Лучше было остаться в резиденции, чтобы как можно скорее поправиться, забеременеть и родить детей. Это было главным приоритетом для Лу Юйфэй.

Лу Юйфэй жалея, быстро согласилась: 

— Понимаю. Спасибо княгине за внимание. Ваша невестка должна служить княгине, но теперь невестка заставила княгиню беспокоиться о себе. От Сипина до горы Цзиньлин княгиня должна заботиться о князе и втором младшем брате. Боюсь, что одновременно с этим нельзя заниматься и другими делами. Жаль, из-за слабого здоровья я не могу разделить заботы княгини. Интересно, кто будет прислуживать княгине в пути?

Действительно, здоровье Лу Юйфэй было неважным. Но ее больше волновало, кто будет сопровождать в пути, чем то, что она не сможет идти из-за здоровья. Путь от провинции Сипин до Цзиньлина занял бы два месяца. Как Чжао Чэнцзюнь въедет в Цзиньлин, он проведет много времени, празднуя Новый год и общаясь в столице. Это путешествие туда и обратно заняло бы не менее полугода.

Чжао Цзысюнь, как шицзы, обязан следовать за Чжао Чэнцзюнь в столицу. Поскольку Лу Юйфэй не могла забеременеть, не имело значения, что Чжао Цзысюнь не будет рядом полгода. Вопрос заключался в том, какую женщину Чжао Цзысюнь возьмет с собой?

Тан Шиши пришла сюда, чтобы навестить Лу Юйфэй, а у остальных женщин в уме были свои планы. В данный момент в комнате стояли Чжоу Шуньхуа, Жэнь Юйцзюнь, Цзи Синьсянь, а также приданые служанки, включая Интао, и с затаенным дыханием смотрели на Тан Шиши.

Следующее предложение Тан Шиши касалось их жизни или смерти и чести после смерти. Если они смогут сопровождать их, то это означало, что в ближайшие полгода только они могуь пользоваться благосклонностью Чжао Цзысюнь. Полгода - достаточный срок, чтобы забеременеть, а после беременности вся дальнейшая жизнь будет переписана соответствующим образом.

Никто не хотел упустить такую важную возможность. Но теперь поворотный момент, который мог изменить их судьбу, находился в следующем предложении Тан Шиши.

Женщины ждали, не моргая. Сопровождающие не могли быть выбраны небрежно. В окружении Чжао Чэнцзюнь не было других женщин, а Тан Шиши была приглашена самой вдовствующей императрицей. Поэтому ей не нужно было беспокоиться о Чжао Чэнцзюнь, а нужно было думать, кому отдать предпочтение перед приемным сыном.

Ощущения были просто потрясающими.

Взвесив сюжет книги, Тан Шиши сказала Лу Юйфэй: 

— Ты только о своем здоровье беспокойся, о других вещах можешь не волноваться. Однако шицзы не может остаться без сопровождающей. Пусть Жэнь…

На лице Жэнь Юйцзюнь появилась радость. Не успела она нарадоваться, как другая женщина сделала шаг вперед с ее стороны и сказала: 

— Княгиня, презренная наложница готова служить княгине.

Жэнь Юйцзюнь удивилась. Остальные женщины тоже обменялись взглядами, и на их лицах отразилось изумление. Цзи Синьсянь фыркнула и ехидно сказала: 

— Сестрица Чжоу, разве ты не беременна? Отчего ты хочешь ехать в столицу?

— Именно так, - с улыбкой ответила Тан Шиши, - поездка в столицу отличается от похода в храм на молитву. Не говоря уже о неровностях на дороге, а также о холоде и сырости в пути и отсутствии постоянного места для ночлега. Боюсь, что это не способствует кормлению ребенка. Беременность красавицы Чжоу длится меньше трех месяцев. Что если в пути навалится усталость и случится выкидыш? Думаю, красавице Чжоу лучше остаться в резиденции.

Как Чжоу Шуньхуа могла на это согласиться? Прежде всего, она не могла отдать это преимущество другим женщинам, и, опять же, она не была беременна. Если Чжао Цзысюнь уедет на полгода, то разве не раскроется ложная беременность Чжоу Шуньхуа?

В это время в резиденции оставалась только Лу Юйфэй, неведомо, как Чжоу Шуньхуа сможет выжить. В любом случае, Чжоу Шуньхуа должна была отправиться в столицу.

Чжоу Шуньхуа опустила глаза, не шевелясь, как гора под насмешливыми взглядами толпы, и сказала:

— Спасибо вам, княгиня и шицзыфэй, за беспокойство, но я уже шесть лет не была дома. Неизвестно, когда в следующий раз приеду в Цзиньлин. Моя бабушка очень стара, и я, как внучка, должна вернуться в столицу, чтобы проявить дочернюю почтительность и выполнить свои обязанности как ее внучка. Кроме того, я хочу лично поблагодарить вдовствующую императрицу.

Чжоу Шуньхуа приехала из герцогского особняка Цай и от вдовствующей императрицы Яо, женщинам вдруг стало не до комментариев. В конце концов, Чжоу Шуньхуа была законной дочерью герцога. Что они могли сказать? Могут ли они помешать Чжоу Шуньхуа проявить дочернюю заботу или остановить Чжоу Шуньхуа от почитания вдовствующей императрицы?

Цзи Синьсянь скривила губы в неискренней улыбке: 

— Сестрица Чжоу поистине почтительна. Зародыш еще нестабилен, но желаешь вернуться в столицу, чтобы выразить дочернюю почтительность бабушке. Если герцогиня Цай узнает об этом, интересно, насколько она будет тронута?

Слова Цзи Синьсяня были полны иронии, остальные довольно улыбались, слушая ее. На самом деле все знали, что Чжоу Шуньхуа вовсе не беременна. Она стремилась отправиться с ними в эту поездку только для того, чтобы забеременеть или найти возможность для «выкидыша» ребенка.

Поистине «почтительная дочь и благородная внучка».

Лу Юйфэй равнодушно заметила: 

— Красавица Чжоу благословлена. Внутри она пользуется благосклонностью шицзы, снаружи ее поддерживает особняк герцога, а в животике у нее сидит заботливый малыш, который разделяет заботы о своей матери. В отличие от меня, мне приходится всего добиваться самой.

Видя, что они поссорятся, если продолжат, Тан Шиши вовремя их остановила: 

— Хватит. Вы все вместе служите шицзы, как сестры в семье. Негоже так явно выделять друг друга. Раз красавица Чжоу не боится выкидыша, мне нечего сказать. Лучше я передам это шицзы, пусть все сам решает.

Недовольная Цзи Синьсянь нахмурилась:

— Княгиня, Вы же знаете, что шицзы часто ходит в комнату сестрицы Чжоу. Ясно же какое решение примет шицзы.

Тан Шиши улыбнулась:

— Это дело шицзы. Если недовольны, поговорите с шицзы.

Тан Шиши встала и сказала: 

— Вот и все. Я не могу надолго оставлять Чжао Цзыгао и должна вернуться. Шицзыфэй выздоравливай, я скоро снова навещу.

Тан Шиши показала свое намерение уйти. Жена и наложницы двора Инянь не могли больше ничего сказать. Они только поклонились Тан Шиши и почтительно проводили ее: 

— С уважением провожаем, княгиня.

После ухода Тан Шиши лицо Лу Юйфэй сразу погрустнело, она как бы сказала Чжоу Шуньхуа: 

— Я устала. Можете выйти.

Женщины гуськом вышли на улицу. Выходя, Цзи Синьсянь намеренно протиснулась через бок Чжоу Шуньхуа, затем преувеличенно громко прикрыла рот и мрачно сказала: 

— Айя, я не заметила сестрицу Чжоу. Чуть не столкнулась с беременной женщиной. Сестрица Чжоу, у тебя все в порядке с животом?

Чжоу Шуньхуа была спровоцирована Цзи Синьсянь, она смутилась, но помня о будущей картине, придержала язык и сказала:

— Я в порядке.

— Это хорошо, - Цзи Синьсянь ехидно сказала, - Если с ребенком произойдет непредвиденный несчастный случай, я не смогу себе этого позволить, ведь я всего лишь простолюдинка низкого происхождения. Сестрица Чжоу должна быть осторожна при ходьбе, не упасть случайно и не допустить выкидыша.

Закончив, Цзи Синьсянь холодно фыркнула и ушла. Чжоу Шуньхуа так разозлилась, что ее лицо стало ледяным. Жэнь Юйцзюнь подошла сзади и, проходя мимо, тихонько сказала Чжоу Шуньхуа на ухо: 

— У сестрицы хорошие средства. Я восхищаюсь тобой.

Чжоу Шуньхуа обернулась и холодно зыркнула на Жэнь Юйцзюнь. Жэнь Юйцзюнь улыбнулась ей и неторопливо пошла прочь.

Тан Шиши предоставила выбор Чжао Цзысюнь, и, как и ожидалось, Чжао Цзысюнь выбрал Чжоу Шуньхуа. Весь двор Инянь пришел в ярость, и после обеда было разбито множество фарфоровых изделий. Позже Тан Шиши выбрала и Жэнь Юйцзюня.

Причины Тан Шиши были вполне понятны. Семья Чжоу Шуньхуа и Жэнь Юйцзюня находилась в Цзиньлине. Чжоу Шуньхуа хотела вернуться в герцогский особняк, чтобы исполнить свой долг дочерней почтительности. А разве Жэнь Юйцзюнь не хотела вернуться в особняк маркиза? Чжоу Шуньхуа хотела поблагодарить вдовствующую императрицу, а Жэнь Юйцзюню это было не нужно?

Чжао Цзысюнь мог только согласиться.

Несмотря на то, что многие не смогли пойти, Чжоу Шуньхуа больше не была одна с шицзы, и гнев группы значительно утих. Позже Цзи Синьсянь пришла к Тан Шиши, чтобы доставить неприятности, но Тан Шиши отказалась, так как сопровождающих не могло быть слишком много.

Цзи Синьсянь, Интао и остальные остались присматривать за Лу Юйфэем, с ними пошли только Чжоу Шуньхуа и Жэнь Юйцзюнь. Тан Шиши уже полмесяца усиленно готовилась. Как бы они ни волновались и ни торопились, дата отъезда все равно выпала на десятый месяц.

В начале десятого месяца улицы Сипина были полны опавших листьев. Тан Шиши с Чжао Цзыгао на руках села в карету, за которой следовала мощная колонна карет, и медленно отправились в Цзиньлин.

Это был первый раз, когда Чжао Цзыгао вышел на улицу. Он смотрел на карету глазами, похожими на виноградины, и издавал лепетные звуки. Тан Шиши взяла Чжао Цзыгао на рукт и негромко сказала: 

— Гао’эр, мы едем в Цзиньлин.

Чжао Цзыгао неподвижно смотрел на Тан Шиши, как бы спрашивая, зачем они едут в Цзиньлин. Тан Шиши долго молчала, так как тоже не знала, зачем они едут в Цзиньлин, и уж тем более не знала, сколько времени они там пробудут.

Как только они уедут, их честь и позор и беда и благополучие останутся неизвестными.

_____________

Переводчику есть что сказать:

Сильно устаю.