Камю сам во многом рассказывает историю создания «Осадного положения» в написанном им «Вступлении» к пьесе, каковая позже была подтверждена автором постановки, французским актером и режиссером Жаном Луи Барро. Заинтересовавшись мыслями Арто о связи театра и чумы, об очистительной роли зла в театре, Барро в 1941 г. задумал перенести на сцену «Дневник чумного года» Даниеля Дефо. Барро был хорошо знаком с Камю и, прочитав его «Чуму», предложил Камю написать диалоги на разработанный им набросок сюжета. Осуществленная ими постановка, однако, оказалась почти провальной. Подобный неуспех можно попытаться объяснить той разницей настроений и интонации, которые привносил со своей стороны каждый из постановщиков. Барро, памятуя о лирическом настрое «Калигулы» или «Брачного пира» Камю, проводил на сцене эту линию — сам же Камю, обогащенный опытом работы над «Чумой» и журналистикой, склонялся скорее к буффонной, ироничной трактовке сюжета. Это выразилось в постоянно меняющейся форме изложения, «рваном» стиле спектакля, сложном для восприятия публики. Спектакль, впервые показанный 27 октября 1948 г., был снят из репертуара и, несмотря на желание Барро позже вернуться к постановке, из сотрудничества ничего не вышло. Возможно, Камю готовил правку или даже собирался основательно переделать пьесу — по крайней мере, размышления об этом мы находим в записных книжках; в 1956 г. он заявляет журналу «Combat» о желании поставить «Осадное положение» в Афинах на сцене под открытым небом, а годом позже в интервью театральному журналу упоминает о возможности «переписать пьесу». Ни один из этих проектов не был осуществлен.
