Онлайн чтение книги Иллюзия страха
Глава 6

Начался мелкий противный дождь, делая ночной город за окном сплошной размытой цветной кляксой.

Маша вся вжалась в сиденье, стараясь ни о чем не думать. До дома даже ночью на машине было ехать не меньше получаса. Это обещали быть самые долгие полчаса в ее жизни.

– Не холодно? – спросил Голицын.

– Нет, – не поворачиваясь, ответила она.

– Мари, ну что вы переживаете? Ваши подруги наверняка уже дома. Память сотрут, запомнятся только хорошие моменты сегодняшнего дня. – Его голос звучал слишком буднично для сложившейся ситуации.

– То есть вы мало того что кушаете мой страх, так еще и отказываетесь консультировать по моей работе? – В этот раз она все-таки посмотрела на него.

Голицын усмехнулся. Снова что-то неуловимо изменилось. Теперь он был похож на хищника, сцапавшего вкусную добычу.

– Я не отказываюсь, Мари. И нет, сейчас я не кушаю. Я сыт.

– Отлично. Но вы сотрете мне память, и я уже не вспомню, что вы древнее мифическое существо.

– Не древнее, мне всего-то тридцать пять. И не мифическое, вполне реальное. Но да, память сотру. Людям лучше не забивать голову такими вещами. Вы слишком любите культивировать в себе страхи, даже те, которых можно было избежать.

Она промолчала. Да, конечно, в чем-то он был прав, но… Узнать о существовании демонов и тут же забыть… Нелепость какая.

– Воронов назвал вас демоном, потому что вы демоны? – задала она ему вопрос, просто чтобы не молчать.

– Нет, – засмеялся он, – то есть да. Нас называют демонами, но конкретно в моем случае – это просто прилепилось со времен службы в Седьмом отделе. Я – Демон, Иван – Ворон, Кирилл – Ищейка.

– Что за Седьмой отдел?

– Ну, это как полиция у вас. Только мы расследовали преступления акуре против людей.

– А почему вы ушли? – Маша все больше утверждалась в том, что не хочет терять память, да и Голицын с обычными глазами уже не казался таким страшным.

– М-м-м, Мари, я больше не чувствую вашего страха, сплошное любопытство, – усмехнулся он.

– Что вам до моего страха? Вы же сыты, – огрызнулась она.

Он на это промолчал, и она уже подумала, что не заговорит, но он заговорил:

– Один из наших питался страхом и болью детей. Двенадцать изуродованных трупов за два месяца. Я решил, что мне нужен длительный отпуск.

Она даже не сразу нашлась, что сказать на это.

– Но… Ведь это работа такая…

– Но ведь не каждый день детишек убивает твой родной дядя, – грустно улыбнулся он.

– Я… – И как можно об этом так спокойно говорить? – Я сожалею.

– А я нет. Я сломал ему шею, когда его под конвоем вели, чтобы проводить до тюрьмы. Конечно, лучше, чтобы он посидел, помучился, но… у нас иные законы, и мразь могла выйти оттуда.

– Ну, у вас хоть есть законы и наказания, а могли бы плевать на детишек. Да? – все еще находясь в шоке, сказала Маша.

Почему-то хотелось поддержать его. Вряд ли говорить об этом было просто, даже если ты злой японский дух или демон.

– Да, – улыбнулся он и свернул на ее улицу.

– А вампиры существуют? – решила напоследок узнать она, увидев, что они уже возле ее дома.

– Да, но их даже меньше, чем нас. И да, они едят суп с чесноком.

– Зачем им суп, если они пьют кровь?

– Зачем я прихожу на пары с кофе, если пью страх? – парировал он, паркуясь возле подъезда и поворачиваясь к ней. – Вы ничего не знаете о таких, как мы, потому что слишком боитесь всего, что отличается от вас хоть немного. А поскольку людей больше, чем других видов, то большинство решает, какой строить миропорядок, кого ассимилировать в общество, а кого нет. Мы сами ассимилировались, подстраиваясь под большинство, потому что хаос страшнее нас.

Он замолчал, и она поняла, что сейчас он будет стирать ей память.

– Это больно? – спросила она.

– Не очень.

Маша отпрянула, но Голицын заулыбался.

– Простите, не удержался. Это совсем не больно! Я просто дотронусь, и все. – Он протянул руку и коснулся холодными пальцами ее виска.

Маша зажмурилась на всякий случай, и ей показалось, что прикосновение длилось целую вечность.

– Уже все? – не выдержала она.

Он прыснул от смеха и убрал руку.

– Простите, я рано начал. Надо было сначала подумать над установкой и позвонить.

Она непонимающе уставилась на него, а он уже прижимал телефон к уху.

– Они дома? Отлично, спасибо. Какая у них установка? – Он с минуту слушал собеседника, потом кинул телефон на приборную панель и снова повернулся к ней. – Простите, Мари. Когда стираешь память группе людей, важно оставить одинаковые ложные воспоминания.

Они кивнула, понимая, о чем речь:

– Мы пили и без приключений доехали до дома?

– О, да вы из провидцев?

– А они тоже существуют? – искренне удивилась Маша.

– Не встречал. Мы вообще с другими необычными видами редко контактируем. Но знаю, что есть люди с невероятно развитой интуицией.

– Понятно, – угрюмо кивнула Маша.

– О боги! Мари, мне правда жаль, что я удовлетворил ваше любопытство и вынужден стереть все, что рассказал.

– Вы бы мне пригодились в качестве консультанта для работы, знаете ли, – нервно усмехнулась она.

– Не думал, что вы такая меркантильная.

– Я?! – хотела было возмутиться Маша, но тут же стушевалась. – Ну, если только немного.

– Хорошо. Я сделаю вам подарок, только никому про него говорите, – заговорщицки прошептал он.

– Оставите память? – уже обрадовалась она.

– Не совсем. Будете думать, что эта поездка в моей машине вам просто приснилась, – серьезно сказал он и коснулся ее виска.

Она не успела ответить – погрузилась в темноту.

Едва девушка скрылась в подъезде, зазвонил телефон. На экране светилось: «Ищейка». Марк тяжело вздохнул. Видимо, придется подключаться.

•••

Противная назойливая вибрация впивалась в мозг, требуя пробуждения. Кирилл открыл глаза и глянул на электронные часы, стоявшие на тумбочке. Они показывали час ночи. Нащупав телефон, глянул на экран: «Лежаков». Лежаков сегодня дежурил.

Сердце пропустило удар. Он сел, спустив ноги на прикроватный коврик, и принял звонок.

– Кирилл, у нас еще один труп. Прыгай ко мне. Кого еще вызвать? – послышался в трубке встревоженный голос коллеги.

– Ваню зови, Эльнара. Ваня пусть своих ребят подключит. Ростова с Богдановым пока не трогай, у них вчера был тяжелый день. Константинову звонил?

– Пока нет.

– И не звони, я потом сам. Буду через пять минут.

Он обернулся на заворочавшуюся во сне Лену. Тяжело вздохнул и поднялся. Взял из шкафа вещи и пошел одеваться на кухню. Пока одевался, кофемашина приготовила капучино в одноразовый стакан.

Кирилл открыл кран, ополоснул лицо и шею, пытаясь сбросить остатки сна, вытерся полотенцем и, взяв стакан, прыгнул к Лежакову.

В голову тут же ворвался ор. Кирилл опешил от неожиданности и завертел головой. Лежаков стоял за его спиной с видом человека, который сейчас сам будет убивать. У двери, словно истуканы, застыли Воронов, чьи глаза сейчас были красными от недосыпа, и его ребята. А у окна сидел на стуле Эльнар Гасанович, зажав между ногами чемоданчик.

Перед ним была кровать. На кровати лежало тело женщины в шелковой коротенькой ночнушке. Русые волосы полностью закрывали лицо. Перед ней на полу сидел мужчина. Он держал труп за руку, уткнувшись лицом в простыни. Слева у стены стояла детская кроватка, из которой и доносился дикий крик младенца.

Кирилл оглянулся на Лежакова, и тот, сделав шаг вперед, чтобы Кирилл его мог расслышать, начал докладывать:

– Макарова Анфиса Николаевна, двадцать четыре года! Труп обнаружил муж Макаров Никита Сергеевич, вернувшийся домой полчаса назад!

– Где был?! – спросил Кирилл, пытаясь перекричать младенца.

– Говорит, выпивал с друзьями!

– Проверить надо!

Кирилл передал стакан Лежакову и подошел к мужчине:

– Никита Сергеевич! – Ноль реакции. – Никита Сергеевич!!!

Мужчина наконец поднял на него заплаканные красные глаза.

– У вас есть кому передать ребенка?!

– А? – Мужчина непонимающе уставился на него, будто не видя никого перед собой.

– Ребенок плачет! Надо его передать кому-то! Родственники есть?!

Тот оглянулся на кроватку, где надрывалось дитя, и встрепенулся. Встал, пошатываясь, подошел к люльке и бережно взял малыша на руки.

– Есть, да. Есть… – пробормотал он и тут же прыгнул.

Кирилл подумал, что оглох от образовавшейся внезапно тишины.

– Наконец-то! – выдохнул за спиной Ворон.

Кирилл достал из кармана перчатку, надел на руку и подошел к трупу. Двумя пальцами откинул волосы с лица жертвы. Картина та же – красные глаза, будто она и мертвая питается, серая бетонная кожа в трещинах. Наверняка вскрытие покажет то же, что и в случае Виктории Васнецовой.

Калинин снял перчатку, сунул обратно в карман и забрал у Лежакова свой кофе.

– Приступайте, – бросил он, сделав большой глоток. – Я сейчас.

Кирилл прошел мимо сотрудников и вышел в гостиную, совмещенную с кухней. Оглядел просторное светлое помещение и приблизился к панорамным окнам, за которыми открывался великолепный вид на ночной город.

Он отыскал в телефонной книге нужный номер, нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху. Казалось, гудки длились вечность, но вот ему ответил твердый волевой голос:

– Говори!

– Вам надо сейчас же забрать Лену с Каролиной к себе, – отчеканил Кирилл тоном, не терпящим возражений.

– Принял! – рявкнул собеседник и тут же отключился.

Кирилл выдохнул. За девочек теперь можно не волноваться. Тесть – бывший вояка – никогда лишних вопросов не задает. Наверняка уже через две минуты будет у них и заберет дочь и внучку. Все-таки хорошо, что родители Лены живут в другой стране. Всего пара прыжков по корпоративным квартирам – и будут на месте. И ему, Кириллу, так спокойнее.

Тут же пришла СМС от Лены: «Я требую объяснений, как только освободишься!»

Он усмехнулся, смахнул уведомление и набрал другой номер.

– Вы меня в покое не оставите? – ответили ему.

– У нас маньяк, – только и сказал Кирилл.

Марк тяжело вздохнул:

– Скоро буду.

– Никита Сергеевич, – раздался за спиной голос Ворона, – вот, присядьте, давайте, выпейте водички. Потом прыгнете с Петром Андреевичем к нам в офис, расскажете все, что сегодня было, по порядку.

Иван усадил хозяина квартиры на белоснежный диван, протянул ему стакан воды, а сам подошел к Кириллу:

– Ну и?

– Насчет Лежакова правильно. Демон скоро будет.

– Ух ты! Еще бы! За ним должок, а то чего это мы его студенточек по домам развозим и память правим?! Совсем Демон очеловечился. А мог бы просто пожрать и домой отвалить. – Нет, Ворон не возмущался, точнее, возмущался наигранно.

– Не понял, каких студенток? – Кирилл заморгал, совершенно не понимая, о чем речь.

– Красивых и вкусных! – хихикнул Ворон. – На них гопота напала, а наш рыцарь бросился спасать. Пригвоздил хулиганов к асфальту да еще покушал мимоходом. Короче, я с тобой больше в Еленовку не поеду. Жанночка так орала, что я ей девочек на лечение притащил, что чуть ли не всю больницу на уши подняла. И чего сегодня всем не спится? – протянул он. – Трудоголики хреновы.

– Сон для слабаков.

Они обернулись. Рядом стоял Марк, осматривая гостиную. Потом его взгляд остановился на Макарове, и он повернулся к друзьям, вопросительно вскинув брови.

– Хозяин квартиры, муж убитой, – пояснил Кирилл, протягивая Марку руку для приветствия.

– Ясно. На хрен он тут не нужен, – отрезал Демон.

– Сейчас Лежаков заберет в отдел. Труп в спальне. – Калинин кивнул в сторону двери, за которой что-то бурно обсуждали коллеги.

Марк кивнул и направился туда.

Эльнар Гасанович совершал манипуляции над трупом, кто-то фотографировал помещение, остальные стояли у окна. Только Лежаков, стоя у кровати, переговаривался с Эльнаром.

– Почему здесь такая толпа? – скривился Марк и обратился к Ворону: – Пусть займутся делом! Осмотреть другие помещения, опросить соседей, проверить камеры!

Ворон открыл рот, делано изумляясь, и обратился к Кириллу:

– Не помнишь, когда Константинов ушел в отставку и на его место пришел Марк Юрьевич?

Кирилл шутливо отвесил Ивану подзатыльник.

– Давай за работу, – бросил он другу и тут же попросил Лежакова взять на себя Макарова.

Воронов раздал парням указания, а Марк тем временем приблизился к кровати и вгляделся в мертвое лицо женщины.

– Картина та же самая, что и с Васнецовой? – обратился он к судмедэксперту.

Эльнар Гасанович глянул на него через плечо и усмехнулся:

– Явление Демона народу. Приветствую, молодой человек. Вы правы, внешне все то же самое.

Марк улыбнулся на «молодого человека» – старая шутка среди них.

– И типаж такой же…

– Думаешь, маньяк выбирал жертву по типажу? – спросил Кирилл, подойдя ближе.

– Это одна из версий, и не самая популярная. Представляешь, как тяжело маньякам в Норвегии, где все блондинки? – усмехнулся Марк. – В нашем случае нужно копать глубже и искать другую связь между жертвами.

– Займешься? – Кирилл повернулся к Ивану, и тот кивнул в ответ.

Марк оглядел комнату, смятую кровать и остановил взгляд на детской кроватке:

– А где ребенок?

– Отец отнес родственникам.

– То есть маньяк не тронул его? – задумчиво прошептал Марк.

– Нет, не тронул. Может, пожалел? – предположил Кирилл.

– Может, – кивнул Марк. – А может, не смог получить от ребенка то, что нужно.

– А что, по-твоему, ему нужно? – почесал затылок Ворон.

– Не знаю. Вы сказали, что Васнецову выпили досуха, тут то же самое, но ведь никто не может тянуть страх из своих же. Какой-то бред.

– А вдруг можно, просто никто никогда об этом не задумывался, – предположил Иван. – Теперь нам тут в сыщиков играть, а менты мы неважнецкие, если честно.

– Какие есть. Других не будет, – отрезал Марк.

– И то правда. – Эльнар Гасанович разогнулся и посмотрел на троицу. – Это у нас только название громкое: Седьмой отдел! Отдел по борьбе с преступностью! А по факту что? Собрали самых сильных и головастых следить за тем, чтоб наши людей досуха не выпивали. Вот и весь сказ! Мы на самом деле – отдел по сохранению нашего общества в тайне от человеков!

Кирилл покачал головой. Все правда. Вспомнил заголовки газет полуторагодичной давности: «Найден труп девочки десяти лет с потрескавшейся серой кожей и кровавыми глазами!» Устали тогда память чистить свидетелям.

Марк же заявления Эльнара проигнорировал. Был согласен, но работа есть работа, так что работают как умеют и с чем имеют.

– Зачем такие сложности? – начал говорить Голицын, вроде ни к кому не обращаясь и в то же время ко всем сразу. – Голодный акудзин может просто постоять под окнами роддома или хосписа. Ну или напугать кого до смерти и стереть память. Зачем ему страх своего собрата? А главное – как он это сделал? Я вот не чувствую твой страх, Кирилл.