Онлайн чтение книги Цикл историй: Первый сезон monogatari series: first season
4 - 15 Пчела Карен - 015

В общем, я решил отправить Ханекаву домой, пока родители не встали. Мы и так слишком полагались на неё, чтобы снова просить протянуть «руку помощи» ... кроме того, было уже поздно. Часть пути я провожал её домой на велосипеде.

Очевидно, о том, чтобы ехать вдвоём на велосипеде, не могло быть и речи. Ханекава была приверженцем правил дорожного движения. Она никогда бы не допустила этого, если бы не было крайней необходимости.

И у меня совсем нет никаких скрытых мотивов! С чего бы мне хотеть, чтобы она обняла меня сзади?

— Извини за все хлопоты, — поблагодарил я её. — Дальше я позабочусь об этом сам.

— Да, конечно.

Мы с Ханекавой разговаривали на ходу.

Если подумать, мы давно так не разговаривали, хотя я видел её все время, с тех пор как она стала моим учителем.

Мы не могли болтать во время учёбы.

— Было бы лучше, если бы я перестала помогать, — сказала Ханекава. — Похоже, ничего хорошего из этого не выйдет. Я уже сделала всё, что могла.

— Да...наверное, — меня убивало то, что я не мог ей возразить.

Ханекава была справедлива и сильна.

Возможно, слишком справедлива и слишком сильна.

Не проявив должной осторожности, или даже проявив осторожность, она могла оставить вокруг себя выжженную землю.

— Арараги, ты сердишься?

Наша походка была почти одинаковой, так что мы могли идти бок о бок, даже если бы я не старался соответствовать её темпу.

— Сержусь на что? — спросил я, толкая свой велосипед рядом с ней.

— Да ладно тебе. Я имею в виду то, что случилось с Карен и Цукихи. В конце концов, это я пришла к виновнику. А потом это случилось с Карен. Ты сердишься?

— Если бы и сердился, то на этих двоих. У меня нет причин злиться на тебя… Знаешь что, я не сержусь, но у меня есть просьба. В следующий раз, когда ты решишь помочь Огненным Сёстрам, пожалуйста, сначала поговори со мной.

— Но если бы я это сделала, ты бы тоже разозлился. Кроме того, если я хочу дружить с Карен и Цукихи, разве это не моё дело?

— Конечно, — даже если это было плохо для меня. Ну что ж. Сейчас не было смысла вдаваться в подробности. Но прошедшего не воротишь.

— Хорошо, — сказала Ханекава. Она застенчиво достала из нагрудного кармана униформы свой студенческий дневник. — И всё же, в качестве извинения за то, что я держу всё в тайне от Карен и Цукихи, позвольте мне вручить вам, сэр, этот билет.

С этой показной преамбулой она аккуратно вырвала чистую страницу из дневника, не используя линейку и не складывая края (как она это сделала?), и протянула мне.

Я перевернул страницу ─ билет? Но на обороте тоже ничего не было написано. Какого черта? Это была метафора или что-то в этом роде? Билет в будущее всегда пустой?

Она что, Рем Саверем? Какой это был трогательный финал! Любовь и мир!

Вероятно, это было не так, поэтому я уточнил: «Что это?»

Ханекава смутилась ещё больше.

— Этот билет даёт право предъявителю касаться моей груди в любое время и в любом месте по его выбору. Возьми его.

— Ты серьёзно?! — Моя рука дрожала, когда я сжимал листок бумаги, роскошный билет.

— Да, я серьёзно. Но если ты когда-нибудь воспользуешься им, я буду презирать тебя вечно.

— Тогда какой в нём смысл?!

Я разорвал его и выбросил.

Ханекава беззаботно рассмеялась.

Она смеялась надо мной.

Я почти уверен, что в своё время она никогда бы так не пошутила.

Беру свои слова обратно. Вернее, подчёркиваю.

Она изменилась.

Наверное, к лучшему.

— Или ты бы предпочёл, чтобы это был билет на получение моих трусиков в любое время и в любом месте по твоему выбору? — спросила она меня.

— Разве ты не будешь вечно презирать меня, если я воспользуюсь этим билетом?

— Конечно.

— Тогда и этот можешь оставить себе.… Как насчёт билета на получение твоей юбки в любое время и в любом месте по моему выбору.

— Такого билета не существует, — перебила Ханекава моё предложение.

Провал. Мне показалось, что это была довольно умная идея. Даже если юбка и не так возбуждает, как трусики, возможно, меня хотя бы не будут презирать, и я всё равно получу часть одежды Ханекавы. И если бы я получил её юбку, я бы всё равно увидел её в нижнем белье (в то время как если бы я получил нижнее белье, я бы упустил это визуальное удовольствие!).

— Во всяком случае, мы говорим не обо мне, Арараги.… Может, тебе не стоит так придираться к Карен и Цукихи?

— Не волнуйся, на этот счёт ты тоже можешь быть спокойна. Не то чтобы они просто вели себя эгоистично. Я это понимаю.

— Ты прав. Я не хочу снова говорить о «ненависти к людям, которые похожи на тебя», но эти двое действительно похожи на тебя.

— Полагаю, ты говоришь не о нашей внешности?

Ну, у нас действительно были очень похожие черты лица. Это легче всего было заметить на фотографиях. Кстати, самый быстрый способ отличить нас друг от друга — это посмотреть в глаза.

— Нет, внутри, — ответила Ханекава. — Полагаю, я не первая, кто тебе говорит об этом.

— Это правда… Но мы же братья и сёстры. В нашем случае все немного по-другому.

— Мистер Ошино… — Ханекава вдруг вспомнила об Алоха-парне. — Как ты думаешь, что он сейчас делает?

— Кто знает? Но я уверен, что он смотрит на нас сверху вниз, где бы он ни был, — сказал я, обращаясь с ним так, словно он был мёртв. На самом деле, Ошино такой, какой он есть, он скорее умрёт, чем будет присматривать за нами. — Держу пари, он в два счёта решил бы проблему Карен… Из того, что говорила мне Шинобу, эта Огненная Пчела — довольно слабая странность.

— Шинобу? Огненная пчела?

Я ещё не поднимал эту тему. Я быстро рассказал Ханекаве о своих успехах в общении с Шинобу и о том, что она рассказала мне о странности, ответственную за лихорадку Карен.

— Ясно. — Ханекава, по-видимому, сложила кусочки вместе из моего простого объяснения. Она была умна, как всегда. — «Огненная пчела» — звучит не слишком сложно. По крайней мере, это кажется незначительным. Но ты помирился с Шинобу? Это приятно слышать.

— Ну, это неплохо, — сказал я, глядя на свою тень. В данный момент Шинобу нигде не было видно, но, думаю, это меня не удивило. Если я не вытащу её, Шинобу никогда не появится в присутствии Ханекавы.

— Не знаю уж насчёт того, чтобы принимать вместе ванну…

— Боже, зачем я только тебе это рассказал?!

Почему я всегда наступаю на одни и те же грабли? Я должен был научиться быть более осторожным в том, что я говорил Ханекаве.

— Что теперь, Арараги? Ты собираешься теперь называть Шинобу её настоящим именем? Тем, которое она носила, будучи вампиром?

— Её настоящее имя…

— Ты знаешь. Киссшот Ацеролаорион Сата Андаги.

— Не совсем так!

Но звучало в самом деле немного похоже!

Я был поражён тем, что кто-то мог соединить истинное имя Шинобу с окинавской булочкой!

Первоклассная шутка!

Чурараги и Сата Андаги, какая классная команда!

Во всяком случае…

— Не думаю, — ответил я. — Она потеряла это имя навсегда. Теперь её настоящее имя — Шинобу. И я решил никогда больше не называть её другим именем. Независимо от того, помиримся мы или ещё больше разойдёмся, ничто не заставит меня отказаться от этого решения.

— Хм. Ну, мистер Ошино ушёл только потому, что решил, что теперь может оставить Шинобу на твоё усмотрение. Правда, я думала, ты помиришься сразу после культурного фестиваля.

— Тогда, наверное, мы заставили всех ждать. Можно сказать, что я был невнимателен.

— Ты не такой уж невнимательный. Я бы знала, — спокойно ответила Ханекава.

Действительно.

Она, казалось, думала обо мне больше, чем кто-либо другой.

Даже когда она потеряла память, она не забывала обо мне.

— Всё то ты знаешь, — сказал я ей с полным сердцем.

— Я не знаю всего. Я знаю только то, что знаю, — ответила она.

Это было наше обычное хождение туда-сюда.

— Арараги, хочешь услышать страшную историю?

— Страшная история? Это какая, например?

— Например, ты смотришь на свой телефон и видишь пропущенный звонок от Сендзёгахары. Она оставила сообщение. Там написано: «Перезвони мне, как только получишь это».

— А что в этом такого страшного? Я просто перезвоню ей.

— Сообщение датировано вчерашним днём.

— Кошмар!!

Каким бы ни было содержание сообщения, я буду слишком напуган, чтобы перезвонить!

— Шучу, — сказала Ханекава. — Не бери в голову.

— Н-не брать в голову? Ты меня напугала. Я почти поверил.

— Откуда мне знать историю о тебе, которую не знаешь даже ты сам? Знаешь ли, я ведь на самом деле не знаю всего. Во всяком случае, страшная история, которую я хотела рассказать, на самом деле о Шинобу.

— ……

— Самое трудное в драке — это после того, как вы помиритесь, убедиться, что вы ничего не забыли.

Уж поверь, я не забыл. Это заявление едва ли заслуживало кивка, что было ещё одной причиной, чтобы кивнуть в ответ.

— Хорошо, — сказала Ханекава, удовлетворённая моим ответом. Не касаясь больше этой темы, она вернулась к нашей предыдущей теме. — О том, что мы говорили. Даже если бы мистер Ошино все ещё был рядом, он мог бы проигнорировать дело Карен. Он мог быть довольно холодным, когда дело касалось людей, попадающих в неприятности.

— Это хорошая мысль.…

Если Ошино и «спасал» кого-то, то только потому, что этот человек был «жертвой» во всех отношениях. Практически единственным из нас, с кем он так обращался, была Сэнгоку — правда, вполне возможно, что он был просто лоликонщиком.

Но даже тогда он не стал бы помогать Карен.

В ней нет ничего даже отдалённо напоминающего лоли. Я имею в виду, что она выше меня, хотя и ниже Ошино.

— Ты права, — сказал я. — В случае с Карен он бы наотрез отказался или сказал бы: «Я не спасу тебя. Ты спасёшь себя сама, юная леди».

— Это было бы действительно хорошо…

Ханекава с энтузиазмом отважилась снова уйти от темы.

Я понятия не имел, сколько раз мне приходилось слышать эту фразу.

— Арараги, ты никогда не говорил мне, что умеешь здорово пародировать.

— Я бы не сказал, что у меня это хорошо получается.…

— Давай ещё разок. На этот раз Сендзёгахару.

— Нет. Почему я должен это делать?

— Сделай это.

— …

Я не мог отказать в третьей просьбе. Во всяком случае, когда это просьба Ханекавы. Правда, я не понимал, почему она настаивает.

— Боже мой, Арараги, твоё обучение — это сущая трата времени. Если бы я взялась считать свой убыток, он бы составил двести миллионов иен. Ты меня слышишь? Такому, как ты, понадобилось бы двести миллионов лет, чтобы заработать столько.

— Не знаю, хорошее это было впечатление или нет, но Сендзёгахара, должно быть, сказала тебе что-то ужасное.…

Ханекава выглядела ошеломлённой. Точно или нет, но моё впечатление было слишком реальным.

— Ладно, давай тогда Маёй.

— Давай посмотрим.… — я был шутом Ханекавы в её полном распоряжении. — П-прекрати, Арараги-сан! Убери свои пальцы! Если мой эмоциональный призыв не возымеет успеха, то мне придётся обратиться к закону!

— А что ты делал с Маёй? «Убери свои пальцы»?

— Опять я и мой длинный язык!

Когда же я перестану наступать на эти грабли? У меня действительно был интеллект беспозвоночного!

Ханекава уставилась на меня.

Мои глаза совершили полный круг, как будто они делали подводный гребок на спине.

— П-прости, язык прикусил, — сказал я.

— И что ты на самом деле хотел сказать?

— «Убери эти щупальца».

Теперь я был словно какой-то чудак, который насильно кормил маленькую девочку осьминогом. Я представил, как бегаю вокруг, игнорируя желания Хачикудзи и пытаюсь засунуть ей в рот щупальце осьминога. Какой сюрреалистический образ.

Я был обречён.

— Ладно… Следующей будет Камбару.

— Ханекава-семпай, вас воистину стоит созерцать. Должно быть, сами боги спустились с небес, чтобы благословить вас. Я всего лишь червяк у ваших ног... Родившись в ту же эпоху, что и вы, я клянусь никогда не отводить глаз от этого факта. Вы навсегда останетесь моим сияющим маяком, за которым я буду следовать.

— ……

— Погоди, у меня правда очень хорошо получилось.

— Камбару никогда не говорила мне ничего подобного.…

— А?

— Я признаю, что она очень вежлива, но напыщенная фраза вроде «должно быть, сами боги» точно ей не принадлежит.

— Упс.

Камбару не была такой со всеми. Я об этом не знал.

Я думал, что она так разговаривает со всеми своими уважаемыми семпаями и взрослыми, но неужели она говорила так только со мной?

Какой большой груз ответственности...

Что именно она нашла во мне такого стоящего?

— Ладно, последняя. Попробуй спародировать меня.

— Эта грудь твоя, Арараги. Не стесняйся прикасаться к ней в любое время.

— Я никогда этого не говорила! — завопила Ханекава.

Меня отругала Ханекава!

Мне захотелось спрыгнуть с моста.

— Н-Но ты сказала что-то в этом роде.…

— Всё было совсем не так. И кроме того, ты был джентльменом и порвал этот билет. Когда ты это сделал, я даже на секунду почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь.

— Что?!

То есть, все очки, которые я набрал, теперь сгорели?

Какое неудачное развитие событий.

Абсолютная трагедия.

— Значит, если бы я не переступил черту, — хмыкнул я, — Мне бы было позволено ласкать твою грудь в награду за то, что я сделал.… О Боже.

— Такой награды не было бы.

— Знаешь, тебе не следует так меня дразнить. Что, если я совершу сексуальное преступление из-за необходимости сдерживать себя? Сделай выводы, Ханекава. Только ты можешь предотвратить это.

— Ты же понимаешь, что твои фантазия о моей груди уже опасно приблизились к территории сексуальных преступлений.

— Чушь… С каких это пор любовь считается преступлением?

— Не трогай это слово!.

Ханекава разозлилась ещё больше.

Наверное, я вёл себя довольно неуместно.

— Тогда ладно, — сказал я. — В качестве компромисса, могу я хотя бы погладить тебя по предплечью?

— А? Почему именно предплечье?

— Я слышал, что оно на ощупь как грудь.

— Это просто глупо.… — Ханекава выглядела раздражённой. — Я имею в виду, что они даже близко не похожи.

— Действительно?

Тогда это была просто городская легенда.

Просто суеверие или принятие желаемого за действительное.

— Да, — подтвердила Ханекава. — Они совсем разные, по крайней мере, так я ощущаю.

— Ты ощупывала свою грудь?!

— Нет, подожди! Не пойми меня неправильно, я имею в виду, когда нахожусь в ванне!

— Ванна ... значит, когда ты совсем голая?!

— Мне нужно мыть собственное тело. Что в этом странного?!

— Ханекава! О чем ты только думала?! Ты должна была сказать. Ты же знаешь, что можешь на меня положиться. Я бы полностью вымыл твоё тело для тебя!

— Я не знаю, что с тобой делать!

Ханекава казалась взволнованной. Как это мило.

— Хм, — она кивнула. — Ладно, как насчёт такого, — сказала она.

— Как насчёт чего?

— Если ты поступишь в университет с первой попытки, я позволю тебе ласкать мою грудь сколько угодно.

Я замер. Ханекава смущённо заёрзала.

— Н-на этот раз ты меня не обманешь,— предупредил я. — Ты позволишь мне ласкать их сколько угодно, но если я это сделаю, ты будешь презирать меня вечно, верно?

— Нет. На самом деле, я буду явно рада и приму сексуальную позу, как Мачико-сенсей. Я даже скажу: «Майчингу!» — совсем как она.

— Ты?!

Неужели она зайдёт так далеко?! С позой тоже?!

Я бы заплатил двести миллионов иен, чтобы увидеть это!

— До сих пор твои занятия шли довольно хорошо, — объяснила она, — Но я боюсь, что скоро уткнёшься в стену. Когда это время придёт, не думаешь ли ты, что награда — или, скорее, результат твоих усилий — поможет тебе сохранить мотивацию?

— Н-Ну, да…

— Я готова сделать всё, что потребуется, чтобы помочь тебе поступить с первого раза. Моя грудь, мои плечи, я позволю тебе делать всё , что ты захочешь, со всеми мягкими частями моего тела.

— В-вот же... — я был поражён. Все мягкие части? — Значит, я могу даже сделать что-то вроде лизания твоих глазных яблок?!

— Я начинаю подозревать, что у тебя очень необычные фетиши.…

— Р...разве? Ты хочешь сказать, что лизнуть девушке глаз — это не то, о чём мечтает каждый парень с красной кровью?

— По-моему, это больше похоже на фантазию известного серийного убийцы.… Но да, я бы не возразила.

— Не возразила бы?!

— Но ты сам должен решить. Ты можешь либо лизать мои глазные яблоки, либо все другие мягкие части моего тела. Либо одно, либо другое.

— О-одно или другое…

Что вы знаете о тяжёлом выборе?.

Подожди секунду! Ответ был очевиден!

— Я собираюсь лизнуть твои глазные яблоки!!

— Хорошо… — Ханекава одобрительно кивнула. — Но только если ты поступишь в университет.

— ……

Хотя, честно говоря.

Неужели она думает, что мои шансы попасть туда настолько малы, что ей придётся поставить на кон своё тело?

Вы когда-нибудь слышали что-нибудь более печальное?

Даже для шутки это было жестоко.

— А сейчас у тебя есть мотивация учиться? — спросила она.

— Сейчас я хочу просто заползти в нору и умереть...

— Ахахаха.

Она тоже смеялась надо мной.

Но пока Ханекава веселилась, я не возражал.

Хех. Кроме того, даже если я поступлю в университет, у меня никогда не хватит духу принять награду.

— Итак, — сказал я, — Мы говорили о сиськах.

— Мы говорили о мистере Ошино.

— Извини, язык прикусил.

— А эта фраза неплохо приедается. Надо будет как-нибудь тоже попробовать…

Хачикудзи начала захват мира.

— Мистер Ошино, вероятно, не стал бы помогать Карен… Но как насчёт тебя, Арараги? Ты собираешься? Или же нет?

— Конечно, я помогу ей. Но я не стану делать это ради неё, — ответил я. — И я чертовски уверен, что сделаю это не ради справедливости.

— Тогда зачем ты это сделаешь?

— Ничего особенного. Просто так надо. Когда твоя младшая сестра в беде, ей помогает старший брат. Спроси кого угодно, он скажет то же самое.

Нет, это не совсем так. В первую очередь, подобных заявлений не последовало бы.

— Я рада это слышать, — сказала Ханекава.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты думала, я просто брошу свою сестру?

— Я так и думала. — Ханекава не стала прямо отрицать мой легкомысленный ответ. — Ты очень строг с ними. Кроме того, — твёрдо добавила она, — В том, что случилось на этот раз, виноваты они.

— ……

— Вот почему, возможно, ты предпочёл бы не действовать.

Конечно. Ханекава была исключительной — она преуспела почти во всем, больше, чем кто-либо. И у неё была замечательная личность. Справедливая и честная. Она делала правильный выбор в любой ситуации. К тому же она всегда думала о других и никогда не ставила себя на первое место.

Однако.

Например, время, когда я стал вампиром.

Она была очень заботлива и пошла на многое ради меня. В какой-то момент она даже пошла на невероятные жертвы ради меня.

Но ни разу, ни разу ... она не произнесла ни слова жалости.

Как бы говоря, адские весенние каникулы, через которые я проходил, были, строго говоря, моей собственной виной.

Она утешила меня, защитила и спасла. Но она определённо не сочувствовала мне.

Она потворствовала всем заботам, в которых я мог нуждаться. Но она ни разу не проявила снисходительности.

— Я не такой стойкий, как ты… или Ошино, — признался я. — Я сделаю всё, что смогу ... а всё, что не смогу, конечно, не сделаю.

— Понимаю. — Ханекава кивнула. — Ну, я думаю, что этого достаточно.

Её дома всё ещё не было видно. Впрочем, именно до этого места я и проводил Ханекаву.

Здесь пролегала граница наших территорий.

Но солнце ещё не взошло. Опасность одинокой ночной прогулки была не связана с расстоянием.

— Тебе лучше поехать домой, — предложил я. — Можешь взять мой велосипед.

— Ты уверен? Я ведь не откажусь.

Вместо ответа я просто повернул ручку в её сторону.

— В таком случае спасибо, — Ханекава придержала юбку и забралась на велосипед. Её юбка по своей длине могла дать фору даже юбке Сендзёгахары, так что смотреть было не на что.

Не то чтобы я надеялся на что-то пикантное.

Просто знать, что Ханекава оседлала мой велосипед, было достаточным удовлетворением.… Погодите, это ещё извращённее!

Хм...может быть, у меня действительно есть необычные фетиши.

Но Сендзёгахаре, похоже, было все равно.

— Я верну его завтра, — пообещала Ханекава.

— Ладно.

— И постарайся уладить это дело сегодня. Завтра ты должен снова начать готовиться к экзаменам. Это здорово, что ты думаешь о своих обязанностях брата, но не забывай о своих обязанностях старшеклассника.

С этим последним советом Ханекава начала неспешно крутить педали в сторону дома.

Причём делала она это стоя.