Онлайн чтение книги Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2
35 Охотник и его жена

№248 [230]Место записи неизвестно. AT 670 (Язык животных: охотник и его любопытная жена). Кроме целого ряда вариантов на европейских языках, записанных в Европе и Америке, в AT учтены турецкие, индийские, индонезийские, африканские варианты. Русских вариантов — 11, украинских — 25, белорусских — 9. Сказки встречаются и в сборниках фольклора неславянских народов СССР — латышских ( Арайс-Медне , с. 107—108), азербайджанских ( Азерб. ск. , с. 37—44), кабардинских (Сказки адыгских народов / Сост., вступ. статья, прим. А. И. Алиевой. М., 1978, № 31), казахских ( Казах. ск. , II, с. 14—16), башкирских ( Башк. творч. , II, № 53), татарских ( Тат. творч. , I, № 47) и др. Старейшая, письменно зафиксированная версия сюжета — рассказ Аполлодора Афинского (II в. до н. э.). Формирование сюжета связано также с древним эпосом «Рамаяна», индийскими и китайскими сборниками «Шукасаптати», «Ятака» и с «Тысяча и одной ночью» («Рассказ о быке с ослом»), а также с рассказами «Талмуда» (о том, как познал птичий язык Соломон) и латинских средневековых сборников «Disciplina clericalis» Петруса Альфонси и «Gesta Romanorum». Сказка типа 670 вошла в «Приятные ночи» Страпаролы (ночь XII, сказка 3). В России известную роль в распространении сюжета в народной среде сыграли лубочные картинки XVIII—XIX в. (см. Ровинский. I, № 74). Основное исследование: Aarne A. Der tiersprachkundige Mensch und seine neugieriege Frau ( FFC , N 15). Hamina, 1914. См. также раздел «Птичий язык» в монографии: Пропп. Ист. ск. , с. 210—212. В данной сказке своеобразным является эпизод подслушивания охотником разговора собак. В других вариантах такого эпизода нет, но охотник подслушивает разговор петуха с курами уже после того, как согласился открыть тайну жене и умереть. К эпизоду встречи с змеей (с. 224) Афанасьевым указан вариант: «А как стало дело к вечеру, усмотрел змею на дереве, навел ружье и хотел убить ее. «Не бей меня добрый молодец! Я тебе счастье добуду...» К словам «Надел белую рубаху» (с. 225) — вариант: «саван».

Жил-был охотник, и было у него две собаки. Раз как-то бродил он с ними по лугам, по лесам, разыскивал дичи, долго бродил — ничего не видал, а как стало дело к вечеру, набрел на такое диво: горит пень, а в огне змея сидит. И говорит ему змея: «Изыми, мужичок, меня из огня, из полымя; я тебя счастливым сделаю: будешь знать все, что на свете есть, и как зверь говорит, и что птица поет!» — «Рад тебе помочь, да как?» — спрашивает змею охотник. «Вложи только в огонь конец палки, я по ней и вылезу». Охотник так и сделал. Выползла змея: «Спасибо, мужичок! Будешь разуметь теперь, что́ всякая тварь говорит; только никому про то не сказывай, а если скажешь — смертью помрешь!»

Опять охотник пошел искать дичь, ходил-ходил, и пристигла его ночь темная. «Домой далеко, — подумал он, — останусь-ка здесь ночевать». Развел костер и улегся возле вместе с собаками и слышит, что собаки завели промеж себя разговор и называют друг друга братом. «Ну, брат, — говорит одна, — ночуй ты с хозяином, а я домой побегу, стану двор караулить. Не ровен час: воры пожалуют!» — «Ступай, брат, с богом!» — отвечает другая. Поутру рано воротилась из дому собака и говорит той, что в лесу ночевала: «Здравствуй, брат!» — «Здорово!» — «Хорошо ли ночь у вас прошла?» — «Ничего, слава богу! А тебе, брат, как дома поспалось?» — «Ох, плохо! Прибежал я домой, а хозяйка говорит: «Вот черт принес без хозяина!» и бросила мне горелую корку хлеба. Я понюхал, понюхал, а есть не стал; тут она схватила кочергу и давай меня потчевать, все ребра пересчитала! А ночью, брат, приходили на двор воры, хотели к амбарам да клетям подобраться, так я такой лай поднял, так зло на них накинулся, что куда уж было думать о чужом добре, только б самим уйти подобру-поздорову! Так всю ночь и провозился!» Слышит охотник, что́ собака собаке сказывает, и держит у себя на уме: «Погоди, жена! Приду домой — уж я те задам жару!»

Вот пришел в избу: «Здорово, хозяйка!» — «Здорово, хозяин!» — «Приходила вчера домой собака?» — «Приходила». — «Что ж, ты ее накормила?» — «Накормила, родимый! Дала ей целую крынку молока и хлеба покрошила». — «Врешь, старая ведьма! Ты дала ей горелую корку да кочергой прибила». Жена повинилась и пристала к мужу, скажи да и скажи, как ты про все узнал. «Не могу, — отвечает муж, — не велено сказывать». — «Скажи, миленький!» — «Право слово, не могу!» — «Скажи, голубчик!» — «Если скажу, так смертью помру». — «Ничего, только скажи, дружок!» Что станешь с бабой делать? Хоть умри, да признайся! «Ну, давай белую рубаху», — говорит муж.

Надел белую рубаху, лег в переднем углу под образа, совсем умирать приготовился, и собирается рассказать хозяйке всю правду истинную. На ту пору вбежали в избу куры, а за ними петух и стал гвоздить[231]Клевать, бить. то ту, то другую, а сам приговаривает: «Вот я с вами разделаюсь! Ведь я не такой дурак, как наш хозяин, что с одной женой не справится! У меня вас тридцать и больше того, а захочу — до всех доберусь!» Как услыхал эти речи охотник, не захотел быть в дураках, вскочил с лавки и давай учить жену плеткою. Присмирела она: полно приставать да спрашивать!